Последняя охота - Эльмира Нетесова

— Грибов тут прорва! Всякие есть. А ягод сколько! Брусника, клюква, костяника, морошка, голубика, черника, малина, киш-миш, земляника, ежевика, клоповка! — перечислял участковый с гордостью знатока. — В нашей сахалинской тайге всего много. И человеку, и зверю хватает досыта. Только не ленись. Лишь последний бездельник бедствует. Свои коренные жители с самой весны запасы на зиму делают. Она здесь долгая и суровая. Зато загляни в подвал к каждому, чего ж там только нет! Вот и я по выходным вместе с тещей по грибы ездил. Маслят целую бочку засолили, двадцать ведер! А сколько сушеных грибов на чердаке — мешки! Зимой все спросится.

— На одних грибах долго не протянешь, — заметил Смирнов.

— Да у меня жена только малинового варенья восемь ведер сварила! Лимонника — бочка. Киш-миша детям пять ведер собрали. Стланикового ореха почти десять мешков. Клюкву скоро начнем заготавливать, а черемши весной сколько нарезали — бочки!

— А что это такое?

— Дикий чеснок! Как-нибудь попробуете! Опять же рыбу солим, коптим на зиму. Картошку, лук и капусту свои вырастили. Так что не остаемся без припасов. Зимой куропаток и зайцев подстрелю. На голую зарплату прожить трудно, так вот и выкручиваемся. Где свой участок выручает, да и тайга помогает, — делился участковый.

— С тещей живете, капитан? — спросил Михаил участкового.

— Да. Все вместе. В одном доме.

— Ладите с ней?

— А то как же? Она мамка мне! Лучше, чем родная оказалась. Своя в приют сдала, а эта как сына приняла. И заботится словно о родном. Двоих наших детей растит. Уже большие. Так что я на свою тещу не обижаюсь. Она мне в подарок от Бога!

— А мать куда делась?

— Бичует, то есть пьянствует. Может, уже умерла. Я ее в последний раз года два назад видел. Впустую ждал, что опомнится! — вздохнул участковый и, обогнув излучину горной реки, выехал на большую поляну.

Все трое условников невольно залюбовались ею.

— Да! Красивые здесь места! — вырвалось невольно у Дамира.

— Вот приживайтесь. Может, останетесь у нас насовсем? — оглядел капитан условников.

Михаил усмехнулся уголками рта, Влас откровенно сморщился, Дамир втянул голову в плечи, испугался самой мысли. И участковый понял: поспешно он предложил такое, — погнал машину быстрее.

«Уазик» резво перескочил речку, капитан притормозил.

— Вот там за поворотом — ваш завод. Давайте передохнем. Умойтесь, перекурите, облегчитесь. Кое-что обговорим и поедем! — открыл дверцу и первым легко, по-мальчишески выскочил из машины.

Следом за ним — Смирнов. Влас головой закрутил во все стороны, капитан краем глаза следил за ним. Дамир выскочил из машины пулей, оставаться наедине с Власом ему вовсе не хотелось.

Меченый вышел не спеша. Потянулся, крякнув, отошел в сторону к дереву и глянул на реку. Там шел косяк кеты, и вода казалась серебристой. Влас никогда не видел нереста и пошел к реке. Участковый не двинулся с места. Меченый прислушивался, побежит ли за ним капитан. Тот остался на прежнем месте.

— Ну, чего стоите? Умойтесь! Покурите! Присядьте! — предложил Дамиру и Смирнову.

Михаил настороженно следил за Власом.

— Не боитесь, что убежит? — тихо спросил участкового.

— Пусть он опасается этой мысли. Тут ему никуда не деться! Наша тайга не только кормить, но и убивать умеет.

Смирнов побледнел, огляделся:

— Как?

Место здесь заповедное. Шаг в сторону — напорется на рысь или росомаху, да и медведей хватает. У последних сейчас особый период. Не приведись, человек встретится: не уцелеет.

— Кто?

— Человек, понятное дело! Медведь здесь хозяин. Не случайно едем по открытому месту. Ведь имеется и короткий путь, напрямик, но сейчас он опасен. Можно столкнуться, а хозяин — зверь серьезный, за помеху накажет.

— Мы же на машине, — дрогнул голос Дамира.

— На машине да еще по этой дороге от медведя не уйти. Мигом нагонит.

Смирнову тут же захотелось в «уазик».

— Пока нас много, он не подойдет, — успокоил его капитан.

Влас, присев на корточки, тут же выхватил из воды кету.

— Большая рыбина! На ужин всем троим хватит! — не сдержался Дамир.

Меченый мигом уронил кету в реку.

— Чтоб я для падлы хамовку промышлял?! Ишь чего вздумал, сука! — сжал кулаки Влас, в его глазах зажглись злые огни.

Дамир отвернулся, плечи его опустились. Он грустно огляделся и, понурив голову, присел неподалеку от капитана.

— Влас! Времени мало. Нерестом еще налюбуетесь. Мы ждем.

Меченый нехотя повернул от реки, остановился в нескольких шагах от участкового.

— Ближе идите! Все равно едем в одной машине, так что оставьте фартовый закон в покое. Я знаю, он запрещает вам подходить и говорить с ментом, но у вас нет выбора! Если не станете подчиняться мне, вернетесь в зону. Там каждый охранник будет командовать, хоть и по званию ниже меня. Иль напомнить ваше прошение, где обещали жить по закону, общему для всех людей?

Меченый подошел к капитану.

— Давайте условимся сразу, приехав на завод, вы забываете свое прошлое. Все обиды и счеты в сторону! Это не мой каприз, того потребует от каждого сама жизнь. Вы возвращаетесь к людям, где вам придется все начинать заново. Вам придется не только вместе работать, но и жить. Если не сумеете переломить себя, скажите это здесь, теперь, пока не поздно. Не стоит из беды попадать в горе. Коль кто из вас слаб, лучше сейчас признайте свою немощь, потому что дальше будет гораздо сложнее. Когда забирал вас, мне сказали, что вы сильные люди. Хорошо, если б я сам убедился в том. Но вдруг вышла ошибка и кто-то переоценил вас, давайте поставим точку здесь! — глянул на Власа.

Тот закашлялся, ухватился за грудь, выплюнул сгусток крови. Участковый покачал головой и продолжил:

— Если в голову придет мысль о побеге, вспомните, что здесь — погранзона. Сбежать с Сахалина не удавалось никому. При поимке, а она неминуема, добавляется срок. Случается и худшее! — сдвинул брови. — В общем, вы проинструктированы. Пьянки, драки, брань — за спиной. Знайте, их не потерпят окружающие!

— Во, житуха! Из тюряги прямиком в монастырь влечу! Это ж надо, какой облом, какая непруха! — сетовал Влас.

— Вас в условники насильно вытащили? — возмутился участковый.

— Я просил отпустить меня по болезни совсем!

— Не сочли возможным. И правильно! Проявите себя в условниках! — резко оборвал его участковый и указал на машину: — Поехали!

— А мне нельзя дышать с ними в одной хазе. Я обоих заражу, — нашелся Меченый.

— Это мы там, уже на месте, решим. Что-то придумаем! — успокоил Смирнова взглядом.

Дамир, услышав это, мигом повеселел и поторопился в машину. Стукач даже не глянул на Власа, удобно расположился на сиденье.

Смирнов смотрел на дорогу, зовущую вперед, задумался о чем-то своем, далеком от условников, сидевших сзади, от участкового и от Сахалина.

И только Влас не грустил. Он был уверен, нет на земле такого места, откуда вор не сумеет смыться. «Только надо выждать время. Немного, ну самую малость. Прикинусь шлангом, пусть поверят. А потом? Подумаешь, ксив нет. Да у любого фраера на заводе стяну. Ведь имеются же там мужики? И сквозану на материк с ветерком! Пусть попробуют нашмонать! Залягу на дно, проканаю с годок тихо, потом свою «малину» сколочу. А то лягавый взялся стращать медведями. Да я таких зверюг знавал, ему и не снилось! Потрох гнилой! Жопа пидера! Ты б усрался, увидь хоть одну разборку фартовых! Да и на кой хер твой медведь сдался? Он в своей тайге паханит, я в своем городе! Друг друга не дергаем. Нам с ним навары не делить! Хоть оба паханы, но общаки врозь», — думал Влас.

— Приехали! Вытряхивайтесь! Выкатывайтесь помалу! — услышали мужики.

Дамир, кряхтя, вылез из машины, огляделся вокруг удивленно.

— А где же завод? — спросил капитана.

— Да вон же! Те два дома! — указал на пару длинных зданий, похожих на бараки в зоне.

Несколько домов, построенных вразброс. Сколько их? Штук пять, не больше. Да и те небольшие, деревянные.

— Это завод? — не верилось Смирнову.

Участковый уже бежал, догонял какую-то бабу.

«Вот бы теща увидела? Она тебя в ужин накормила бы каталкой!» — подумал Дамир.

— А наш капитан не промах, времени зря не теряет, — хмыкнул Михаил.

— Во, отморозок! За старухой скачет! Иль не надыбал путевой метелки? Да я на такую даже после зоны не полезу, — сморщился Влас и отвернулся.

Вскоре капитан вернулся вместе с женщиной, которую догонял.

— Знакомьтесь! Ваша директор, Нина Ивановна Золотарева! Теперь она вам начальник на каждый день. Чтоб слушались, как маму родную. Ну и я навещать стану. Документы ваши у нее останутся до самого освобождения, да и не нужны они тут. Вам о них пока не думать. Обустраивайтесь и работайте! Вживайтесь! — подал руку женщине и заторопился к машине.