Мне ли бояться!.. - Александр Анатольевич Трапезников

крестом на лбу.

В то время, когда ассистентки вносили в зал подносы с клюквой, которую должны были съесть, соревнуясь в скорости, «избранники небес», в маленькой квартирке в Сокольниках перед экраном телевизора застыли муж и жена с чашечками кофе в руках. Взгляды их приковала тоненькая девушка, которую Ведущий пытался кормить с ложки.

— А красивая у нас с тобой дочка, правда? — спросила женщина. Она и сама была очень привлекательна в свои сорок с небольшим лет.

— Вот ведь пристал… лист банный, — проворчал муж, в чьем лице было что-то от янычара. — Знал бы куда идет — не отпустил.

— Брось, пусть девочка развлекается. Вон и подружка ее там, Оля.

— Она-то и затащила ее в этот бедлам. Вернется — уши надеру.

— …Ну еще одну ложечку — за папу и маму! — продолжал между тем уговаривать девушку Ведущий.

Остальные участники ели самостоятельно и торопливо, все — кроме блондина, который стал пригоршнями разбрасывать клюкву. Ягоды прыгали по головам, брызгали красным соком под визг и хохот зрителей. Ведущий оставил девушку в покое и подбежал к блондину.

— Дурдом — он и есть дурдом, — пояснил тот.

— Правильно! — согласился Ведущий. — Очко в плюс, Гавр. А что бы вы хотели спросить у той девушки, которую я только что кормил?

— Спросить — ничего, но думаю, что исцеление еще возможно…

Девушка фыркнула и отвернулась. Ведущий побежал к ней.

— Вера, а что бы вы хотели спросить у Гавра? — выкрикнул он.

— Ну же, скажи, что буйнопомешанные тебя не интересуют, — прошептал ее отец в Сокольниках, напряженно следя за тонким лицом дочери с пушистыми пепельными волосами.

Будто повинуясь его словам, девушка ответила:

— Думаю, что ему будет как раз впору ваша смирительная рубашка.

— Браво! Я обещаю вам обоим романтическое путешествие на Луну! — крикнул Ведущий и занялся другими участниками.

В другой московской квартире, в Гнездниковском переулке, пожилой человек щелкнул телевизором, переключившись с итальянского детектива на «Браки…». В полном недоумении он уставился на взятое крупным планом лицо Гавра.

— Мать, иди-ка сюда! Кажется, нашего внука показывают!

— Ну точно, второго такого не сыскать, — согласилась вошедшая в комнату женщина. — Как же его угораздило? — И она перекрестилась, так как считала телевизор дьявольской западней для несмышленышей. — Ну, теперь быть беде…

— Не накликай. Давай-ка лучше поглядим, — ответил дед.

Женщина встала возле него, и они стали следить за тем, что происходило на экране.

А в клубе «Смешная недотрога» передача подходила к концу и уже стали определяться пары, которые могущественный концерн «Проба» отправлял на ужин в лучшие валютные рестораны Москвы. Пары составлялись так: Ведущий подводил каждую девушку к юношам, а реакция зала служила барометром — от величины шума зависел и выбор.

Незадолго до этого у входа в клуб случился небольшой инцидент. В вестибюле мимо охранников в камуфляже пытался прорваться невысокий крепыш со шрамом около виска и какими-то налитыми свинцовой мутью глазами. Его прижали к стене и стиснули за руки, пока не подоспел начальник отдела охраны клуба, бывший чин из ГБ. Опытным взглядом он скользнул по фигуре буяна, определив степень его опасности.

— Отпустите его, — сказал гебист своим людям. — Что вам нужно?

— Пройти! — со злостью крикнул крепыш.

— Нельзя. Вход только по билетам или пропускам. Да и передача уже заканчивается. — Начальник охраны был вежлив, но тверд.

— Козел, я капитан милиции! — И крепыш сунул под нос гебисту служебное удостоверение.

Тот еле сдержался, чтобы не вывернуть ему руку.

— Хоть генерал. Пошел отсюда, — произнес он сквозь зубы.

— Я тебя уроню, — пообещал поздний гость «Смешной недотроги».

— Ну да, три раза, — согласился начальник охраны, подталкивая того к дверям.

И в это время из зала на парадную лестницу стали выходить участники передачи — пять определившихся пар, сопровождаемые сотрудниками концерна «Проба», которые и должны были развезти их по валютным ресторанам. Для основной публики концертное шоу в молодежном клубе еще продолжалось, хотя съемки уже закончились. Процессия спустилась в вестибюль, сияющие «избранники небес», перебрасываясь шутками, подошли к гардеробу. Все волнения и напряжение остались позади. Завтра — второй день программы, а пока — ужин и… продолжение знакомства, а там — кто знает?

Крепыша капитана под локти выводили из дверей. Он оглянулся через плечо и посмотрел на блондина, подававшего даме шубку. На мгновение взгляды их встретились. Гавр, чувствуя свинцовую тяжесть этих глаз, недоуменно пожал плечами. То, для чего он пришел на передачу, было выполнено, а остальное его не интересовало. Но в льющейся на него ненависти он ощутил тревогу, опасность, более того — дыхание смерти, словно она стояла где-то рядом, невидимая, готовая нанести страшный удар. На несколько мгновений сердце сжалось и как бы остановилось. Потом все прошло, а тот человек исчез.

Когда избранники выходили из клуба, направляясь к поджидавшим их машинам, в снежном вихре неожиданно проплыл колокольный звон — слабый, утешительный, предназначенный кому-то одному, растаяв, как снежинки на лице. Да и был ли он в столь позднее время, в этом суетливом месте?..

2

— Вы можете заказывать все, что угодно, но… помните, что счет выписан на двести долларов, — сказал на прощание вежливый сотрудник «Пробы». — Желаю удачи.

— Ну что же, Вера, будем пировать? — спросил Гавр, потирая руки.

Девушка молчала. Она смущенно поглядывала по сторонам и словно раздумывала: уйти сразу или немного подождать? В зале ресторана «Глобус» стояли тишина и прохлада, мягко струился свет, а возле их уютного столика в нише уже застыл официант.

— Будем! — решительно сказала она. — Только предупреждаю заранее: никаких глупостей.

— Глупости остались позади, — согласился Гавр, раскрывая меню и протягивая его девушке. — Не стесняйтесь, мы должны съесть двести долларов. И ни цента меньше. Скажите, — обратился он к официанту, — название вашего ресторана как-то связано с «Укрощением строптивой»?

— Простите? — изогнулся тот.

— Ну, Шекспир, театр, «Глобус», — пояснил Гавр.

— У нас только высококачественные продукты, — твердо ответил официант. И добавил, немного подумав: — Повар — из Венеции.

— Знаю я этих итальяшек, — пробормотал Гавр. — Вечно они спагетти забудут завязать как следует.

Девушка изучала меню, шевеля губками, словно зубрила урок. Ей, наверное, было около двадцати лет. Почувствовав, что на нее смотрят, она сердито сдвинула брови, и щеки ее вспыхнули.

— Дорогая, ты не забыла уложить ребенка? — заботливо спросил Гавр. — Позволь, я помогу тебе. — И он протянул руку за меню.

Девушка покраснела еще сильнее. Она бросила меню на стол, и Гавр быстро пробежал карточку взглядом.

— Тебе не вредны омары? — рассеянно спросил он. — Доктор говорил, что они укрепляют организм… Так. Поросенок с хреном и гречневой кашей. Откуда повар из Венеции знает, как готовить это блюдо? А у