Студёная любовь (СИ) - Билык Диана

Повернулась. Почудилось, что русоволосый ушел, но он стоял около кровати и молча меня разглядывал. С интересом, без какого-либо осуждения, хотя сведенные брови на переносице настораживали.

— Эти наряды, — Данил показал жестом на кровать и, склонившись, нежно провел пальцами по краю рукава, отчего ткань отозвалась легким блеском, — Ли достались от матери и сестры, но она никогда их не носит. Предпочитает черное, безликое.

— Почему?

Я неосознанно ступила ближе. Тоже коснулась мягкой ткани — она напоминала кританский эсм, что на Энтаре доступен только богачам, и поразилась приятной структуре волокон. Немного холодной, но ласковой, способной обернуть фигуру, подчеркивая изгибы, и не стеснять движений.

— Она себя так наказывает. — Голос Данила изменился, захрустел угрожающе, словно он злится на прошлое или на себя, что не может его изменить. — Ее семью зверски убили. Лимия единственная чудом выжила.

— Какой ужас, — выдохнув, я присела на кровать. Ноги не удержали.

Было ощущение, что после озвученного лишилась чего-то важного. Словно мое сердце сжали между камнями.

— Ты побледнела, — Даниил наклонился и, стиснув пальцами мое плече, заглянул в глаза. Я услышала его запах: не отталкивающий, свежий, слегка щекочущий ноздри, будто масло пихтового дерева, что растет на юге Криты. — Не переживай так. Это случилось очень давно. Лимия справилась. И ты все преодолеешь.

— А я не помню, где моя семья, — произнесла подавленно, впервые задумавшись об этом. Горечь сковала горло, в голове загудело, губы задрожали. — Вдруг моих родных тоже больше нет? — и заглянула в разноцветные глаза мужчины. Они переливались, поверх сини и серебра плясали золотые искорки.

— А магически можно узнать?

— Я пробовала. Не получилось.

— Неужели блок стоит? — предположил Данил с легкой улыбкой в уголке губ.

— Я по несколько суток из лазарета не выползала, когда пыталась память восстановить.

Мужчина присел на кровать, оставив между нами разложенное платье. Матрац чувствительно прогнулся под его весом.

— О как… Значит, способы вернуть их все-таки есть?

— Для этого нужен сильный маг. Менталист. Или заклинание, что сможет разрушить подобные чары.

— Или выполнить условия заклинания, — добавил Данил. — Если такое есть.

Я с жаром поддержала:

— У любого заклинания есть узлы, через которые можно отменить действие чар. — Стало грустно, что не закончила академию. Я бросила взгляд на запястья, где все еще грубели старые шрамы, а метки учебного обета замылились и почти незаметны. — Но я не настолько опытный маг. А теперь никогда им не стану, потому что не доучусь…

— Принц, насколько я понял, посильней будет?

— Он архимаг, — я уронила взгляд и сжала на коленях руки. Еще час назад они были в песке и бурых разводах крови наследника. Зайдя в спальню, я смыла их, но до сих пор оставалось ощущение теплой влаги. И запах соли на языке. Железистой. Приятной. От этого воспоминания меня передернуло. — Только сейчас… его сила… у меня, но я не умею ее контролировать.

Стало дурно, будто снова и снова переживала предсмертные судороги кританского принца. Я спешила его спасти, не думая о последствиях, не щадя силы. Плакала, будто он для меня важен… А потом бесстыдно горела в его умелых объятиях.

— Господи… — я судорожно выдохнула в ладони, пытаясь скрыть свое замешательство. — Какой стыд, жесть…

— Любаша, прекрати, — тепло засмеялся Данил, запрокинув голову. — Желать свою пару — нормальнее некуда. Этому взрослые мужики не могут противостоять. Проверено лично. — Он задумался, а потом вдруг заговорил на другом языке: — You understand me?

— Понимаю… — протянула я ошарашенно. — Как это?

— Ну… могу тебя обрадовать, дорогая. Кажется, ты моя землячка. Это один из наших международных языков, его многие знают, в школах учат. У тебя словесные обороты слишком знакомые, обращения, жаргоны. “Жесть” — это точно земное, молодежное, если использовать в подобном контексте. А такое, — он полез во внутренний карман куртки и достал небольшую синюю книжечку, — сможешь прочесть?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я провела пальцами по золотой крученой надписи, всмотрелась в крупные вензеля буков. Прищурившись, слегка отдалила томик и вскрикнула:

— «Истинные узы»!

— Видишь, древний, старославянский, ты тоже понимаешь, хотя он у нас позабыт, разве что в церкви используется.

— Как это может быть? — я открыла книгу и медленно, спотыкаясь на трудных местах, вчиталась в первые строчки: — «Обмануть природу… не под силу… даже самым могущественным магам…»

Я подняла взгляд и посмотрела на хозяина дома. Он казался очень довольным. Улыбался одними глазами и уже не хмурился.

— Это правда?

Показала на книгу.

Данил, опустив веки, спрятал разноцветные глаза, чтобы снова показать их, но уже с сиянием огня внутри.

— Только осторожней. Здесь есть опасные советы. И не все работает. Вернее, не на всех работает.

— Ты читал? — я прощупала плотные листы, перелистала в конец книги, принюхалась. Всегда так делала, наверное, привычка, но запах бумаги с нанесенными на нее чернилами приносил мне какое-то особое наслаждение.

— От корки до корки несколько раз, но не использовал. Пока не рискнул. Да и многие ритуалы весьма специфические и опасные. Последствия могут быть необратимые.

— Можно взять? — я прижала книжечку к груди, но тут же отодвинула ее, боясь испачкать.

Данил почесал тяжелый подбородок и покачал головой.

— Даже не знаю. Может, не стоит, Любаша?

— А что стоит? Спать с тем, кого не люблю?

— А если все впереди? Такие вещи быстро не делаются. Ли долго меня отталкивала…

Я встала. Резко. Сжала зубы до хруста и кулаки до бела.

— Нет. Синарьен — пижон. Вельможа. Ин-тэ. Избалованный принц, привыкший, что ему никто не отказывает. Вряд ли мне такие мужчины по душе. Вряд ли смогу жизнь ему посвятить, лучше сейчас разорвать стигму и забыть обо всем.

Данил подошел, аккуратно приобнял меня за плечи, слово сестру или дочь, и мягко забрал книгу из моих деревянных пальцев. Загадочно улыбаясь, будто знает то, чего не знаю я, спрятал книгу во внутренний карман куртки.

— Прошу… — потянувшись, прошептала я.

Данил лишь шире заулыбался и сложил узлом крепкие руки на груди.

— Давай так. Ты все-таки попробуешь присмотреться к негоднику, который рискуя собственной шкурой, сегодня приволок колесницу к порогу замка. Дашь Синарьену ма-а-аленький шанс, — показал пальцами щепоток. — А если не получится, и патлатый наследник совсем будет не по душе, тогда мы вернемся к этому разговору. Идет?

Я не успела ответить. Данил, развернувшись на каблуках, пошел к двери, у порога оглянулся и строго сказал:

— А сейчас в душ, Снежка, и переодевайся. Лимия поможет тебе с прической, я позову ее. Ты должна свести его с ума.

— Кого? — я от удивления даже рот открыла.

— Нахального паренька с длинными космами, конечно, — невозмутимость в выражении лица Данила и огненные всполохи в глубине его разноцветных глаз завораживали. — Будем заморского принца уму-разуму учить.

И ушел, оставив меня в тишине.

Глава 21

Синар

В замке оказались еще жители. В основном девушки, некоторые совсем юные, но были и постарше, почти возраста моей мамы. Хоть я и познакомился с каждой, имена не запомнил.

Пока накрывали стол, я ерзал на предложенном месте и поглядывал на выход.

Любава не приходила.

Неужели так сильно испугал ее поцелуем на улице? Может, что-то случилось?

Рука потянулась к груди, чтобы унять ноющую боль, но я вовремя себя одернул и, схватив вилку, до скрипа сжал столовое серебро. Привлекать внимание к алым лозам, что тут же бросятся заплетать пальцы, совсем не хотелось. И так одна из девчонок, воспитанниц Лимии, не сводила с меня пронзительно желтых глаз.

Сама хозяйка и ее нареченный тоже не пришли ужинать.

Между ребрами слабо закололо, лоб покрылся испариной. Странно все это. И замок странный и его хозяева. Среди женского царства единственный мужчина. Да и еще какой — дракон.