Я подарю тебе свое разбитое сердце - Полин Мур

И не смейте больше появляться в моей жизни!

Лицо Арлин исказилось от потока моей гневной речи. Она поерзала на стуле, взглянула на супруга, а после встала с места, еще больше расширив свои и без того огромные глаза.

— Ты дрянь…

В этот же момент я взяла стакан с водой и прыснула ею прямо в лицо матери. Кажется, туш была не водостойкой, потому что капли воды в ту же секунду стали черными. Они стекали по уже неидеальному лицу прямо вниз, оставляя за собой грязные разводы. Бенджамин встал с места и с размаху влепил мне пощечину. Такую громкую и сильную, что я упала на пол, хватаясь за щеку обеими руками. Как бы я не старалась, сдержать слезы у меня не получилось. Они обжигали палящую кожу, что приобрела ярко-красный цвет, а затем падали на деревянный пол.

— Сэр, я сейчас вызову полицию! — к нашему столику подошел владелец кафе, держа в руке телефон.

— Мы уже уходим, — холодным, как сталь, голосом ответил Бенджамин.

Он протянул жене руку, а затем, забрав верхнюю одежду, они покинули заведение.

Теперь все столпились вокруг меня. Официант принес еще один стакан воды, но я не сделала ни глотка. Как только я поднялась на ноги, я выбежала на улицу, желая поскорее оказаться дома подальше от чужих глаз.

Добравшись до дома, я сразу пошла в душ. Повернула кран налево до упора и стала ждать, когда же вода станет слишком горячей. Уже через несколько секунд в ванной начал образовываться пар, и тогда я встала под обжигающие струйки кипятка. Вместе с тем, как вода становилась все горячее, я прощалась со всем плохим, что было в моей жизни. Теперь уже навсегда.

После душа мне отчаянно хотелось позвонить Валери, чтобы рассказать, что произошло, но вместо этого я набрала номер мисс Аллен, моего психолога, на консультации к которой я не ходила уже месяц. Мне казалось, что они мне больше не нужны, но оглядывая свои раскрасневшиеся от кипятка плечи, я понимала, что мне все еще нужна помощь.

Каждый по-разному справляется с болью. Кто-то предпочитает сутками не вылезать из спортзала, кому-то нравится заедать свою боль сладким, а кто-то вроде меня умышленно причиняет себе вред. Я никогда не баловалась запрещенными веществами, не курила сигареты, не страдала от желания напиться и не резала руки, нет. Но мой способ по мнению мисс Аллен был не лучше. Это тоже селфхарм, но другого рода. Я могла часами стоять в душе под кипятком. Частенько у меня появились ожоги. Некоторые из них проходили, но есть и те, что навсегда остались на моей некогда нежной коже. Снимая с себя одежду и оглядывая свое обнаженное тело, они из раза в раз напоминают мне о моей судьбе.

С мисс Аллен мы договорились провести консультацию в пятницу днем. Я не любила сидеть в кабинете ее офиса, выполненном в бежевых оттенках, где все напоминает о том, что со мной что-то не так. Мне также не хотелось приводить ее к себе домой и приходить к ней, поэтому мы договорились встретиться в моем любимом кафе «Soo milky», в котором еще недавно я отдыхала с Валери.

Остаток дня я пролежала в кровати и смотрела на капли дождя, что медленно стекали по стеклу окна. Это меня очень успокаивало, поэтому ближе к шести часам вечера мне удалось уснуть. Я видела сны, о которых мечтала в детстве, где я, мама и папа одно целое. То, что можно называть семьей.

К десяти часам я проснулась от звонящего телефона. Только облокотившись на локоть я поняла, что вся моя подушка мокрая от слез. Потерев глаза, я взяла телефон в руки и увидела два пропущенных звонка от Стефана и три сообщения.

Стефан: «Я освобожусь в семь. Заеду за тобой в восемь. Я забронировал столик в ресторане с видом на залив Эллиотт, который тебе понравился, когда мы катались на яхте. Уже жду встречи».

Стефан: «Я задерживаюсь на десять минут. На Белл Стрит авария, из-за чего тут образовалась пробка. Я звонил тебе, но ты не ответила».

Последнее сообщение по всей видимости было отправлено уже после того как он стучал в мою дверь, то есть несколько минут назад.

Стефан: «Наверное, ты уснула после тяжелого дня. Тогда созвонимся утром. Спокойной ночи. Целую».

Я вскочила на ноги и набрала его, но трубку никто не взял. Наспех я надела спортивные штаны и толстовку, а затем выбежала из спальни. Я должна догнать Стефана.

Я должна успеть… Я должна…

Распахнув входную дверь, я увидела на пороге его. Моего мальчика с золотыми глазами. Его волосы были слегка влажными, вероятно, он попал под дождь. Глаза расширены, а губы распахнуты. Мои глаза сразу наполнились слезами, и я не задумываясь бросилась к нему, обхватывая мужское тело своими руками. Его одежда была ледяной, а руки, слегка дрожащие, легли на мои плечи.

— Мили..? — почти шепотом произнес он.

Я крепче вжалась в него, не желая отпускать. Сейчас я нуждалась в его объятиях больше всего на свете, потому что только находясь рядом с ним я знала, что могу обрести счастье и покой, который был мне необходим.

Мы стояли на лестничной площадке минут десять, пока окончательно не замерзли. Тогда я взяла его за руку и завела в квартиру, попутно стягивая с него мокрую одежду. Он не сопротивлялся, но и не пытался хоть как-то мне помочь. Заметив большой синяк на моей правой щеке, он встал как вкопанный, ладони сжались в кулаки, а костяшки пальцев побелели от силы.

Я сняла с него куртку и кое-как стащила толстовку. Футболка не намокла, поэтому ее я трогать не стала, хотя, если честно, мне очень хотелось тщательно рассмотреть его обнаженную грудь. Однако сейчас для этого совсем не то время. Повесив его одежду на обогреватель, я налила ему чай, а затем села напротив него на диване. Он по-прежнему молча рассматривал мое лицо, и я чувствовала, как с каждой секундой он становится все злее.

— Кто это сделал? — единственное, что он произнес за пятнадцать минут нашей посиделки.

Я закусила внутреннюю сторону щеки, да с такой силой, что почувствовала неприятный металлический привкус. Облизнув нижнюю губу, я подняла на парня взгляд, полный сожаления, а затем по моей щеке скатилась одна единственная слеза. На большее меня не хватило — я проплакала все, находясь в душе.

— Человек, который больше никогда не появится в моей жизни. По крайне мере, я очень на это надеюсь, — прошептала