Ментовской беспредел - Владимир Колычев

– Юрий Андреевич Милютин, следователь Московской прокуратуры по особо важным делам, – сухо представился он.

– По особо важным? – настороженно посмотрел на него Игнат.

– А вы считаете, что умышленное убийство человека – это не особо важное дело? – вцепился в него взглядом следак.

– Да, мне говорили, что я подозреваюсь в убийстве гражданина... гражданина Сурина...

– Ступина, – поправил Игната Милютин.

– Ну, да, Ступина... Кто это такой, может, вы мне объясните?

– Ступин Эдуард Всеволодович, одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения... – заунывно начал следак.

Игнату пришлось выслушать все паспортные данные бедного гражданина.

– Работал тренером в фитнес-клубе «Гармония». Знакомое заведение? – с плохо скрытой насмешкой в голосе спросил Милютин.

– Да что-то слышал... – с той же насмешкой посмотрел на него Игнат. – Может, вы все-таки объясните, почему меня подозревают в убийстве этого парня?

– Вы, гражданин Бурлаков, уже не просто подозреваетесь, вы обвиняетесь в убийстве! – сурово глянул на него следак.

И, сохраняя строгое выражение лица, перешел на чистый официоз. Зачитал постановление прокурора на его арест, дал ознакомиться с обвинительным заключением. По всему выходило, что в такой-то день такого-то числа в таком-то месте из такого-то пистолета Игнат застрелил гражданина Ступина. Подтверждением его вины служил найденный в его доме пистолет, который, согласно заключению баллистической экспертизы, являлся орудием убийства... Игнат прекрасно понимал, что эта улика очень серьезная. Суд признает его виновным в умышленном убийстве, так что лет пятнадцать заключения ему гарантировано.

Ставить свою роспись под документом он отказался.

– Это неправда, я никого не убивал, – мрачно изрек он. – У меня есть алиби...

– Да? Может быть... Где вы находились в момент убийства?

– В машине. Ехал к себе в офис...

В тот день у него было много дел, и нужно было взяться за работу пораньше. Он так спешил, что даже машину с охраной не дождался.

– Кто это может подтвердить?

– Мой водитель, Меньшов Олег... э-э... Сергеевич...

– Еще кто?

– Больше никто. А разве этого мало?

– Видите ли, Игнат Алексеевич, ваш водитель – человек от вас полностью зависимый. К тому же... К тому же свидетели утверждают, что преступников было двое. Один стрелял, другой был на подстраховке. Стрелять могли вы, а ваш водитель мог быть на подстраховке...

– А дальше что было? Преступники застрелили Ступина и...

– Скрылись на машине.

– Какой марки машина?

– А вот это не установлено. Пока что есть только предположение, что преступники скрылись на машине... А чего вы так забеспокоились?

– Да ничего, просто подумал, может, они скрылись на какой-то другой машине, а не на «Мерседесе»...

– Игнат Алексеевич, даже если бы мы знали, на машине какой марки скрылись преступники, это ничего бы не изменило. Мы же знаем ваше преступное прошлое. Мы знаем, чем вы занимаетесь... Вы же не глупый человек, чтобы уходить с места преступления на своей машине. Да и у вашего водителя прошлое небезукоризненное, а это, заметьте, значительно снижает и без того низкую ценность вашего алиби... Я советую вам не тянуть кота за хвост, а чистосердечно во всем признаться, в суде это зачтется...

– Не надо лечить меня, доктор, – скептически усмехнулся Игнат. – Я и без того леченый...

– Знаем, знаем, где вы лечились. Боюсь, что скоро вы снова окажетесь в том же санатории...

– Можно я закурю?

Игнат достал пачку «Мальборо», выбил из нее сигарету, сунул в рот, зажег, жадно затянулся.

– Я могу чистосердечно признаться, но только в том, что пистолет, из которого был убит Ступин, мне подбросили.

– Чем вы можете это подтвердить? – спросил Милютин – как табурет из-под задницы выбил.

– К сожалению, этого никто не видел...

– Вот видите, улика добыта законным путем, с соблюдением всех норм Уголовно-процессуального кодекса...

– Но без учета логики и здравого смысла. Неужели я похож на идиота, чтобы прятать у себя дома использованный ствол. Я бы его выбросил, ну в Москву-реку, например...

– Почему же не сбросили?

– Потому что я не стрелял из этого треклятого оружия. Да и зачем мне это? Что плохого мне сделал этот Ступин?

– Ну вот мы и перешли к мотивам. Надеюсь, вы не станете отрицать, что у вас были близкие отношения с Виолеттой Бариновой?

– Не стану.

– Насколько мне известно, она мать вашего ребенка?

– И этого я не стану отрицать.

– Я не знаю, почему вы расстались, да это и не суть важно. Важно другое, вы не разрешали Бариновой встречаться с другими мужчинами...

– Кто вам такое сказал?

– А если это сказала сама Виолетта?

– А если это не так?.. Вы морочите мне голову, гражданин следователь. Боюсь, что мы не сможем продолжить наш разговор без присутствия адвоката...

– Ну что ж, перенесем допрос на завтра... А сегодня мы просто беседуем, в неофициальной, так сказать, обстановке...

Следователь смял и выбросил в корзину бланк протокола. Только вот обвинительное постановление он отправлять туда не стал. А жаль...

Игнат не стал настаивать на присутствии адвоката. Ему не терпелось уже сегодня узнать, что за кассету «нашли» у него дома вместе с проклятым пистолетом. Не зря же Милютин установил видак в помещении для допросов. Просто нужно больше слушать и меньше говорить – чтобы его слова не были использованы против него. Протокола не будет, но где-то рядом мотает пленку диктофон.

– Так на чем мы с вами остановились? – для виду озадачился следователь.

– Не помню, – пожал плечами Игнат.

– Зато я помню... Итак, вы запрещали Виолетте встречаться с другими мужчинами.

– Это всего лишь ваши домыслы, – усмехнулся Игнат.

– Ну, может быть... Вы, конечно, знали, что Виолетта изменяла вам с гражданином Ступиным...

– Впервые слышу.

Игнат отлично понимал, куда клонит Милютин.

Убийство из ревности...

– Ну зачем же обманывать следствие, гражданин Бурлаков? – с упреком глянул на него следак. – У вас нашли пистолет, из которого был убит гражданин Ступин. Это орудие убийства. Также у вас изъяли видеокассету. Это мотив...

– Пистолет и кассету мне подбросили. Сколько раз можно повторять?

– И вы не знаете содержания кассеты?

– Нет.

– И вам не интересно знать, что на ней записано?

– Пустой вопрос, гражданин следователь.

– Да? Зато кассета отнюдь не пустая...

Милютин включил видеомагнитофон, и на экране телевизора высветились два голых переплетенных тела. Мужик драл бабу... Да и не баба это. Это же Виолетта! А с ней Ступин!.. Они занимались любовью. Интерьер квартиры незнакомый. Значит, они трахались у него дома...

– Вы, я смотрю, не слишком потрясены! – заметил следователь.

Игнат и в самом деле выглядел спокойным. Хотя изнутри его распирал шквал эмоций. Как можно оставаться равнодушным, когда твою бабу трахает какой-то козел, да еще снимает это на видеокамеру.

– Я что, по-вашему, должен биться головой о стенку? – пренебрежительно усмехнулся Игнат. – Зачем вы показываете мне эту гадость?.. Ну нашли вы эту дрянь на квартире у Ступина, зачем мне это показывать? Или вам самому интересно посмотреть...

– Эту запись изъяли у вас, а не у Ступина. Вместе с пистолетом...

– Впервые вижу, – покачал головой Игнат.

– И кто вам поверит, гражданин Бурлаков... Хотите расскажу, как все было?

Никто не отнимал у следователя права строить свои версии. Но у Игната не было никакого желания их слушать.

– Расскажите, – кивнул он. – А я послушаю. Но только в присутствии своего адвоката...

У него тоже была своя версия. Но он пока что не решался ее озвучить. Надо сначала посоветоваться с адвокатом.

– Ну что ж, это ваше право, – не стал упорствовать Милютин.

И распорядился отправить Игната в камеру. Но примерно через час его выдернули снова, на этот раз в помещении для допросов его ждал адвокат Гена Крабов. Он был большим специалистом в своем деле – Игнат очень на него рассчитывал.

– Не поверите, Игнат Алексеевич, еле-еле к вам пробился.

– Ну почему же, поверю... Менты против меня играют. Они же и заслоны вам ставят...

– Так, должен вам сказать, что прокурор подписал постановление на ваш арест.

– Знаю. Прокурор подписал, а следователь озвучил...

– Следователь?! Он вас уже допрашивал?!

Игнату пришлось выслушать краткую лекцию о недопустимости допроса без присутствия на нем адвоката, о самых плачевных последствиях подобного безрассудства. Наконец Крабов успокоился.

– При обыске у вас изъяли пистолет и видеокассету. Что вам насчет этого говорил следователь?

Игнат объяснил, что пистолет орудие убийства, а в кассете заключен мотив.

– Вы что на это сказали? – допытывался Гена.

– Сказал, что пистолет и кассету мне подбросили.