Молчание сфинкса - Татьяна Степанова

— Но я ж объясняю: я после автохозяйства на фирму заезжал на Рязанском шоссе, — Малявин покраснел. — Это тоже, знаете, быстро, в один миг, не делается. Надо было договориться, оборудование проверить. В Лесное я вернулся а начале первого. Долорес Дмитриевна доложила мне чуть ли не с порога — у нас, мол, милиция была, только уехала. А потом, где-то уж после обеда, вы снова явились. Ну и уж тут мы про убийство узнали…

«Снова какой-то бестолковый, беспредметный разговор получается, — с тоской подумал Никита. — И снова толчемся на одном месте и ничего конкретного. И показания этой старухи с переезда, дежурной, никакой пользы не принесли. Он и не отрицает, что был там, что ехал той же дорогой, которой шла Филологова… И почему это Кулешов сказал про него, что он сутяжник по натуре? Он ведь и не спорит с нами вроде, просто на каждый вопрос у него уже ответ заготовлен: это было вот так, а это так. Но, черт возьми, мы так с ним эту бодягу тут и до вечера не кончим!»

— Откройте багажник! — бросил он Малявину. Надо было как-то обрубить этот бубнеж, эту нудную говорильню.

— А это зачем? А это с какой радости, простите? — глухо спросил Малявин.

— Я хочу взглянуть на… — Никита встретился с ним взглядом. Стоп. А вот это уже интересно. Такая бурная реакция. Что это с ним? Чего это он так взвился? — Я хочу взглянуть на содержимое вашего багажника.

Никита положил руку на шершавую от грязи крышку багажника — свой джип Малявин, видно, давненько не мыл, предоставляя эту заботу осенним дождям.

— Это что же, обыск? Вы меня обыскиваете? — Малявин оглянулся на Кулешова.

— Это не обыск, — ответил тот скромно. — Пожалуйста, предъявите нам, содержимое вашего багажника добровольно.

— Но с какой стати, зачем? Я не понимаю.

— Служба ГИБДД проводит на этом участке трассы плановый профилактический досмотр автотранспорта, — нашелся Кулешов. — Вы ведь; как законопослушный гражданин, подчинитесь требованиям госавтоинспектора?

— Я-то подчинюсь. Но вот жалобу завтра в прокуратуру напишу. Произвол какой-то — останавливают человека на дороге, шарят у него в машине, хватают, руки выкручивают…

— Ну кто вам руки-то выкручивает, Денис Григорич? — спросил Кулешов.

— Нате ключи, вскрывайте сами мой багажник. Или можете вообще замок сломать — нате! — Малявин шумно выражал гнев и негодование. Но Колосову казалось; что гневом этим он пытается скрыть какое-то другое, гораздо более сильное чувство.

«Что же это у него в багажнике? — подумал он. — Неужели то, что мы тате безуспешно искали — главный вещдок: свинцовая труба или дубинка со следами крови?!»

Крышка багажника плавно поднялась и…

— Это еще что такое? — изумленно спросил Кулешов, наклоняясь вперед. — Это что за агрегат?

В багажнике в прозрачном пластиковом чехле лежали металлические трубки, небольшой экран с клавиатурой и…

— Это… Это, брат, кажется, металлоискатель, вот что это такое, — сказал Никита. Очертания «агрегата» были ему знакомы. Но от обычной армейской минной «пищалки» этот, в багажнике, отличался очень многим.

— Металлоискатель? — Кулешов пристально посмотрел на Малявина.

— Денис Григорич, вы что же это, в поисковики, что ли, в Лесном записались? Снаряды с войны оставшиеся по лесам ищете?

— А это не для снарядов, — ответил Никита, осторожно извлекая металлоискатель из багажника и снимая с него чехол. — Ведь это прибор не для снарядов и не для мин, правда, Денис Григорьевич?

Малявин молчал. Грубоватое лицо его выражало злость и досаду.

— Это не для мин, совсем не для них, — Никита обращался с металлоискателем умело. Было дело — приходилось держать и такие фишки в руках. Пусть и не столь дорогие и навороченные— с портативным компьютером, с химическим анализатором, со спектрографом. — Это совсем для другого…

— А для чего тогда? — Кулешов протянул руку, чтобы дотронуться до «агрегата», и Никита впервые заметил у него на пальце обручальное кольцо.

Он включил металлоискатель — тот был легок и дьявольски удобен в обращении — и поднес его к забрызганному грязью металлическому диску на заднем колесе машины. Металлоискатель издал дребезжащий писк. Никита поднял его повыше, поднес к руке Кулешова. Металлоискатель снова среагировал, но звук на этот раз был тонкий, мелодичный, похожий на звон хрусталя.

— А на мониторе пояснение-анализ, видишь? То был металл с примесями, а это вот — золото, — сказал он Кулешову. — На разный металл откликается по-разному. Такие чуткие машинки себе приобретают профессиональные кладоискатели за очень большие деньги Разве не прав я, Денис Григорьевич?

Малявин насупился.

— Черт знает что такое, — буркнул он.

Никита выключил металлоискатель. Заглянул на дно багажника: канистра, запаска, инструмент, электронасос, домкрат — все аккуратно сложено. И никаких свинцовых труб, никаких дубинок. А сбоку — еще один прелюбопытнейший, предмет, похожий на огромный квадратный медальон, тоже запакованный в пластик.

— А это что такое у вас? — спросил он. — А, Денис Григорьевич?

— Биорамка, — буркнул Малявин. — Для определения пустот под землей.

— Какие ж такие клады вы собирались искать, Денис Григорьевич? — хмыкнул Никита. — Где ж это? Не в Лесном ли часом?

— Это оборудование было заказано Салтыковым. Я его просто забрал, — ответил Малявин зло. — Мне оно ни к чему.

— Вчера забрали? Это вы за ним ездили на фирму на Рязанке?

— За ним.

— Значит, для Салтыкова?

— Да, по его просьбе.

— Значит, все же собираетесь на пару с ним кладоискательством в Лесном заняться?

— Я лично заниматься ничем не собирался. У меня по горло своей работы. И потом все это брехня. Понимаете? Брехня собачья! — гневно отрубил Малявин. — Брехня.-глупость и чушь — ясно вам?

— Что брехня-то? — тихо спросил Никита.

— Да все эти россказни про бестужевский клад! Вся эта проклятая чертовщина!

Глава 16

«ПОПЛАВОК» И КОРАБЛИК.

Сергей Мещерский узнал об убийстве в Лесном от Кати. Никита. Колосов так и не успел позвонить ему, а вот Катя позвонила сразу же. Рассказала все, что ей известно, сообщила, что Салтыкова и Анну Лыкову допрашивали в управлении розыска. И что она только что прослушала запись этого допроса, и ей показалось, что разговор у Колосова с фигурантами вышел какой-то странный.

— А при чем здесь вообще Аня Лыкова? — спросил Мещерский.

— Она приехала вместе с Салтыковым в управление. Представилась его переводчицей. Якобы он по-русски плохо изъясняется.

— Что за чушь? И Никита позволил ей присутствовать на допросе?

— Позволил. По каким-то своим соображениям, — ответила Катя. — Возможно, этим самым он допустил ошибку. Поэтому-то и разговор у них вышел какой-то чудной. Не для протокола в уголовном деле. А нам с тобой, Сереженька, видно, снова придется Никите помочь. Я запись допроса сейчас послушала и прямо духом упала. Без нас с тобой он точно не справится — не то это дело.

— Не падай духом, но и наши возможности не переоценивай, — сказал Мещерский. — Что же все-таки происходит у Романа? С виду в этом Лесном — полнейшая идиллия.

— В тихом омуте, Сереженька… Нам с тобой в омут этот предстоит, видно, снова нырнуть, — Катя вздохнула, помолчала. — Колосов скажет, когда ехать. Но если честно, после таких убийственных новостей меня что-то совсем не тянет к твоим дальним родственникам.

Простившись с Катей, Мещерский сидел, бездумно рисуя на листе бумаги чертиков. Он был у себя в офисе. В турфирме «Столичный географический клуб», как всегда после сезона летних отпусков, наступило временное затишье. Популярными по-прежнему оставались лишь направления Египет, Тунис, Марокко. Но и туда в основном ехали загорать в октябре оголтелые пляжники. А истинные путешественники-экстремалы отдыхали, накапливая силы для новых экспедиций в неизведанное. Осень всегда была для Сергея Мещерского временем неторопливых раздумий о смысле жизни и ночных загулов по Интернету в поисках единомышленников, компаньонов и клиентов, достаточно сумасшедших и не слишком богатых, чтобы не побояться рискнуть жизнью на вершине горы, в небе или на дне океана.

Но сейчас раздумья угнетали. И лучше всего было с головой погрузиться в деловые хлопоты, а их, увы, не было. Его томила неясная тревога. Эта тревога пришла после звонка Кати, Мещерский вспоминал, как они приехали в Лесное, как сидели за столом, ужинали. Вспоминал и Филологову. За ужином она выпила несколько бокалов вина, была очень оживлена: Мещерский вспоминал, как уважительно и галантно обращался с ней Салтыков. О, он умел это как никто другой! Вспоминал, как они с Катей наперебой расспрашивали Филологову о том о сем, как она вела их по парку, показывая пруды, аллеи, павильон «Зима». А под ногами были рытвины, рытвины… И воздух в парке был холодный, осенний, кристальный. И зеленая вода Царского пруда была похожа на старое венецианское зеркало…