Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь - Иллуз Ева

Императив счастья, зафиксированный такими авторами, как Барбара Эренрейх, почти десять лет назад39, похоже, сегодня получил в социальных сетях дальнейшее культурное распространение, особенно среди так называемого цифрового поколения. От молодых поколений традиционно требуется создавать, отбирать и передавать через социальные сети аутентичную и при этом только позитивную версию себя. Действительно, любые промахи в попытке создать позитивный образ для окружающих, включая демонстрацию любых следов негатива, поражения, неудачи или даже политического подтекста, открыто стигматизируются и ограничиваются, а также угрожают чувству собственного достоинства и социальным навыкам самых молодых. Интервью, проведенные Фрейтас в рамках ее исследования, показывают, что озабоченность тем, чтобы показаться счастливым, «настолько чрезмерна среди молодежи, что в конечном итоге ее можно принять за патологию»40. В дополнительном опросе, проведенном исследовательницей на более широкой выборке из 884 студентов, 73 процента согласились с утверждением «Я стараюсь всегда казаться позитивным/счастливым во всем, что связано с моим настоящим именем». Более того, по словам Фрейтас, самые молодые представители общества глубоко впитали идею, что аутентичное, хотя и позитивное курирование самовосприятия на самом деле необходимо, поскольку собственный образ воспринимается как бренд, который можно продать. В связи с этим 79 процентов студентов положительно ответили на утверждение «Я осознаю, что мое имя – это бренд, и мне нужно тщательно его развивать». В соответствии с этими результатами один из участников интервью ответил: «Я считаю, что [социальные сети] – это отличный способ маркетинга. Думаю, что через них вы можете продвигать себя. […] Я стараюсь показывать себя в положительном свете»41.

Эта идея наиболее ярко проявляется на примере растущего движения ютуберов. Также известные как видеоблогеры, самые успешные и популярные ютуберы стали наглядными примерами того, как извлекать выгоду из выявления, определения и создания собственной личности и талантов, продавая свой образ и навыки миллионам людей. Независимо от темы блога, будь то личная жизнь, как красить губы или проходить видеоигры, ютуберы продают себя через малобюджетные видео, снятые в спальне, и это можно назвать их личными брендами. Они продают то, кем они являются, свой голос, свою персону. Именно в этом и заключается их бизнес: получать огромную прибыль от рекламы, выставляя напоказ повседневную жизнь и тем самым коммерциализируя ее. Они делают это, культивируя аутентичный, уникальный и вдохновляющий образ. Позитивная терапевтическая культура проникла и в этот всемирный бизнес. Возникает и ширится новое движение под названием «Лечебное движение видеоблогеров» (ориг. – vlogging cure movement), которое ежедневно пополняется тысячами новых последователей. Все больше и больше ютуберов зарабатывают на том, что делятся личным опытом преодоления проблем и личных расстройств, представляя себя в качестве живого, наглядного примера того, как принять более аутентичную и позитивную позицию даже перед лицом неблагоприятных обстоятельств.

Интересно, однако, что даже сама идея собственной неаутентичности может быть выгодно продана как знак аутентичности. Рассмотрим это на примере PewDiePie, псевдоним Феликса Кьеллберга, 29-летнего шведского геймера и комика с более чем 50 миллионами подписчиков, который собрал 9 миллиардов просмотров по всему миру и чей годовой доход составил 15 миллионов долларов. Сегодня у него своя продюсерская компания. Одна из самых известных фраз PewDiePie – «Не будь собой. Будь пиццей. Все любят пиццу», и она высмеивает требование аутентичности. Эта фраза не только стала чрезвычайно популярной, но и вошла в его книгу с вдохновляющими и смешными цитатами под названием «Эта книга любит тебя», которая вскоре стала бестселлером. Книга была представлена набором «прекрасно оформленных вдохновляющих высказываний, по которым вам стоит прожить жизнь». Несомненно, PewDiePie продает личный бренд, то есть свою аутентичную и уникальную личность и мировоззрение. Также несомненно, что аутентичность продается лучше, даже если быть аутентичным означает высмеивать подлинность как способ определения личного бренда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Однако, по мнению исследователей и экспертов в области счастья, включая самого Селигмана, хотя аутентичность имеет решающее значение для определения счастливого человека, возможно, ни одна черта не выделяется в качестве определяющей характеристики счастливого «я» больше, чем «процветание» и тесно связанного с ним понятия «саморазвитие». Далее мы займемся анализом определения процветания.

И процветай!

В 2005 году на Селигмана снова снизошло «озарение». На этот раз не в его саду, а во время преподавания на программе «Мастер прикладной позитивной психологии» в Пенсильванском университете, штаб-квартире движения позитивной психологии. По словам Селигмана, разговор с талантливым студентом навел его на мысль, что теория человеческого счастья, которую он лаконично изложил в бестселлере «Аутентичное счастье: применение новой позитивной психологии для реализации вашего потенциала на долгий срок» в 2002 году, игнорирует важность ключевого компонента: личного процветания. Он вынашивал эту идею с 2003 года, с момента работы над предисловием к книге «Процветание: позитивная психология и достойно прожитая жизнь». Это было первое руководство, полностью посвященное этой концепции, под редакцией важных позитивных психологов Кори Киз и Джонатана Хайдта, его опубликовала Американская психологическая ассоциация42. По мнению Селигмана, процветание очень важно, поскольку это понятие лучше остальных отражает тесную взаимосвязь между счастьем и личным успехом43. Он считает, что хотя некоторые успехи в жизни могут приносить людям радость и удовлетворение, но истинное счастье достигается только тогда, когда этот успех заслужен и обусловлен развитием собственных аутентичных способностей, что приносит людям истинное ощущение личностного роста. В противном случае, как утверждает Селигман, счастье легко спутать с удовольствием44.

В этом смысле концепция процветания помогла позитивным психологам отделить свою научную нишу от экономистов счастья, которые обычно в большей степени сосредоточены на рассмотрении счастья с утилитарной, гедонистической точки зрения. Она также отвечала на критические замечания по поводу идеологического и тавтологического определения счастья как самоочевидного блага. Таким образом, в то время как экономисты счастья продолжали утверждать, что у них нет других внешних объяснений, почему счастье является наиболее широко принятой и универсальной целью для человечества, как это неоднократно утверждал Лэйард, позитивные психологи благодаря второму озарению Селигмана принялись утверждать, что у них есть собственное объяснение: стремление к счастью помогает людям процветать и развиваться до полного раскрытия потенциала и оптимального уровня функционирования, что, в свою очередь, обосновывает, почему одни люди оказываются более здоровыми и более успешными в жизни, чем другие45. Однако можно с уверенностью заявить, что это не менее идеологический и тавтологический аргумент, чем доводы экономистов счастья. Счастье, таким образом, считается благом, потому что оно в основном связано не с поиском удовольствия, а с поиском личного роста.

Следуя примеру Селигмана, позитивные психологи вскоре начали утверждать, что процветание является наиболее фундаментальным аспектом определения счастья. «Теперь мне кажется, – сказал Селигман, – что эталоном для измерения благополучия является процветание, и цель позитивной психологии – увеличить его уровень»46. Целый ряд новых научных данных, казалось, доказывал, что процветание является наиболее вероятной причиной, почему некоторые люди в конечном итоге живут лучше других. Постоянно процветающие индивидуумы демонстрируют более высокие уровни психического и физического здоровья, продуктивности, более крепкие браки и дружеские отношения, более эффективное преодоление трудностей и меньшее количество симптомов депрессии по сравнению с теми, кто не процветает или не преуспевает47. То есть основная причина кроется в том, что люди счастливы не потому, что добиваются большего в жизни, а счастливы и добиваются большего, потому что они процветают. Логика заключается в следующем: чем больше люди процветают, тем лучше они работают и заботятся о самих себе. Тем самым с помощью процветания можно объяснить, почему некоторые общества являются более продвинутыми и развитыми, чем другие. Сам Селигман, например, проиллюстрировал эту идею, заявив, что если такие страны, как Дания, возглавляют рейтинг самых счастливых стран мира, то это потому, что 33 процента ее граждан видят в счастье возможность личностного роста, в то время как такие страны, как Россия, оказались среди стран с самым низким рейтингом, потому что только 6 процентов россиян знакомы с процветанием48. Другими словами, общество развивается по мере процветания его граждан, а не наоборот.