Соседские войны - София Чар

его вышел достаточно неоднозначным.

— Эм… Да, минутку… — протянул он, а мгновением позже эта паршивая птичка уже встряхнула меня за плечи. — Что я ей говорил?

С трудом переведя дыхание, я мученически поморщилась и развела руками. Если бы я помнила. Между тем со стороны двери донеслось то, что заставило нас на мгновение замереть.

— Ты мне сюрприз готовишь, да? Да, я знаю, ты такой неисправимый романтик, вчера позвонил, так красиво говорил, о кольце говорил. И да, тапочки я тоже купила тебе! — уже чуть растерянно закончила она.

С каждым словом, чуть приглушенным расстоянием, выражение лица Воронова становилось все более ошалелым. Что несет эта женщина он явно не понимал, а вот я начинала смутно вспоминать. И звонок, и мои суфлерские подсказки, как покорить женщину. Пес его знает, чего звонить он решил именно Ирке, но решил.

— Ты ей позвонил, признание в любви репетировал… — тихо произнесла я.

— Я?! — ошалев, свистящим шепотом уточнил он, сильнее сжав мои плечи.

— И я… — закусив губу, добавила я. — Мы, это, вместе признавались. Вернее, ты признавался, а я подсказывала… — поспешила исправиться я.

Чуть нахмурившись, Воронов медленно кивнул. Взгляд мужчины скользнул к графину с его телефоном. О, кажется, вспомнил.

— А кольцо это твое… Убей, не помню, куда дел, но помню, что нашел.

Ладно, с кольцом разберемся позже. В идеале после того, как жертву наших экспериментов спровадим.

— А, это… Тапочки-то тебе зачем нужны были? — чуть помедлив, все же уточнила я и передернула плечами.

Воронов намек понял и меня отпустил.

— Чтобы захоронить меня было в чем. — мрачно отозвался он и взъерошил и без того лохматую шевелюру. — Ладно, жди здесь!

Вздохнув, мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Не хватало еще, чтобы Ирочка меня здесь заметила, вот только скандала мне на хмельную голову не хватало.

Проводив глубоко вздохнувшего Воронова взглядом, я даже перекрестила его украдкой. Ну, мало ли — с такой гадюкой, как Ирочка, лишним не будет. И если кто-то считает, что полуночные поиски истеричной бабы прибавили мне любви к ней, глубоко ошибается.

Стараясь не шуметь, я осторожно присела за стол, грея руки о чашку с кофе. Горьковатый, кстати, нужно будет сахар добавить. Осматриваясь, дабы определить, где у этого мужчины на кухне может обитать сахар, я честно пыталась не вслушиваться в разговор, последовавший сразу после того, как щелкнул замок открывшейся двери.

Не помогло. Звонкий звук поцелуя сразу же заставил меня поморщиться. Присосалась, пьявка.

— М-м-м… Ира, погоди!..

М-да, мне почти жаль Воронова: такой муки в его голосе я не слышала давно. Так-то да, признаваться бабе в том, что звонил ей по пьяни и серенады о любви пел с легкой руки той бабы, с которой пил — такое себе удовольствие.

— Не могу! Я так счастлива, что ты наконец-то понял, что я — та единственная, что сможет сделать тебя счастливым. Что только со мной у тебя будет хорошая семья, что только меня ты хочешь видеть по утрам!..

Однако, может, попросить у Ирочки отвесить мне порцию самоуверенности? Судя по тому, что в ответ на эти излияния голоса Воронова так и не раздалось, он тоже в полной мере оценил душевные качества Ирочки. А хотя, может, она его там и правда поразила в самую почку?

Да где этот чертов сахар?

Нахмурившись, я еще раз осмотрела столики, но, не обнаружив ничего и близко напоминающее сахарницу, решила позволить себе немного обнаглеть и поискать в настенных шкафчиках.

— Ира, выслушай меня!

Еще немного, и Воронов в моих глазах станет самым настоящим героем! Однако, так противостоять такому урагану страстей. Бесшумно хихикнув, я осторожно прикрыла дверь первого шкафчика, обнаружив за ней посуду и открыла вторую.

Первым, что я заметила были глаза. Два чертовых светящихся глаза, что уставились на меня из темноты. Несколько мгновений мы с глазами ошарашенно смотрели друг на друга, но вечно так длиться не могло. Раздавшееся из глубин шкафа рычание вынудило меня подскочить, а в следующее мгновение глаза резко рванули вперед, и что-то вцепилось мне в волосы.

Наверно, мой вопль был слышен даже на том краю улицы. В первое мгновение я, ошалев от неожиданности, отшатнулась и попыталась сбросить неведомое «что-то», вцепившееся в мою голову. «Что-то» зарычало и, стоило мне схватить его, вдруг надрывно и жалобно мяукнуло.

— Что случилось?

Дернувшись от неожиданности, еще дрожа после пережитого ужаса, я едва сдержалась, чтобы не бросить это кошмарное «что-то» в хозяина. Кошка, зажатая в моих руках, снова жалобно мяукнула. Да, это не Ворон, похоже, этот комок пуха испугался едва ли не больше меня.

Глубоко вдохнув, остановив взгляд на кошке, я хотела было сказать что-то, ответить, но, открыв рот, поняла, что не могу произнести и слова. Черт, все, с меня хватит потрясений!

— Маша?!

Возмущенный вопль Ирочки почти потонул в шуме крови в ушах. Я еще слышала, что она что-то говорила, слышала резкие ответы Воронова, но уже не понимала слов. Просто прижав к груди несчастную кошку, я медленно сползла на пол.

Вот так и мирись с соседями, не жалея живота своего.

Чем закончилась эта эпическая встреча с Ирочкой, я не имею понятия. Впрочем, когда меня привели в себя, у меня ничего не болело, значит, пинков не отвесили. Это уже просто невероятно радовало. В ответ на мои вялые попытки извиняться Воронов и вовсе закатил глаза и вручил мне замороженный окорок. Оказалось, в процессе падения я успела приложиться лбом, и кроме красочных царапин от кошки мое многострадальное лицо грозило разнообразиться красочным фонарем.

Обнимая окорок, я молила всех богов, чтобы меня эта участь обошла стороной, но, судя по тому, что я вижу сейчас в зеркале, мольбы мои услышаны не были. Мама, я теперь единорожка! Боковая, чтоб его, единорожка.

Скривившись, я просто выключила свет и вышла из ванной. Да, утро было красочным, день болезненным, а вечер не радостным. В таком виде, да еще и после нашего с Вороновым нетрезвого дефиле, выйти за чем-то сладеньким я не рискнула. Поэтому весь день после того, как получила размороженные