Шел ребятам в ту пору… - Людмила Харченко

С туристской базы «Верхний приют» разведчики поднимались по Алибекскому леднику. Они вели навьюченных лошадей с боеприпасами и продовольствием. Медленно, с большими предосторожностями пробирались через нагромождения гранитных глыб и льда, через буреломы в лесу.

Труден путь в снежных горах. На каждом шагу путника подстерегает опасность: можно ступить на чистый снег и, не найдя под ногами опоры, рухнуть в пропасть; может обвалиться карниз, скатиться камень.

Нашли укрытие, остановились немного передохнуть. Василий будто и не устал, всех донимал расспросами.

— Как спустить лошадь с горы с вьюком, если она некованная, а под ногами лед? Кто знает, а?

Отец, нахмуренный, молчал. Ведь это он научил сына повадкам в горах, но только не время сейчас для вопросов-ответов.

— Лошадь нельзя брать за длинный повод. Она непременно собьет вас, — выждав немного, пояснял Василий. — Нужно взять коротко под уздцы правой рукой, опереться на нее и смотреть только себе под ноги. Понимаете, получается одно целое — лошадь и человек. Если я, например, поскользнусь, то удержусь за лошадь. Если лошадь поскользнется, удержу я. — Василий посмотрел на отца. Тот, удовлетворенный его объяснением, одобрительно кивнул головой.

— Вот мы идем в гору, — продолжал Вася. — На наших лошадях груз. Он сползает назад. Как быть? А так: нужно надеть подхвостники…

Начальник разведки скомандовал подъем. Группа выбралась из укрытия и снова пошла по льду. Там, где было очень круто, перекладывали груз с коней на свои плечи. Нес груз и Василий. Ему не делалось скидок.

До Алибекского перевала не дошли. В пути застала ночь. Между гранитными глыбами расположились на отдых. Но в холоде не заснешь. Обессилевшие разведчики, прижавшись друг к другу, забывались в коротком, тревожном сне. Федор и Василий Томашенко спали под одной буркой. Через каждые пятнадцать-двадцать минут отец будил сына, чтобы мальчонка не замерз. А Василий сердился.

— Папа, ну что ты толкаешься? И пять минут не дашь уснуть.

— А если ноги отморозишь и оттяпают их тебе, лучше будет?

Томашенко будил всех разведчиков, заставлял их двигаться, разминаться. Те чертыхались, нехотя вставали и вытанцовывали на льду, усталые и сонные.

Стало светать.

Тихо, чтобы не разбудить отца и товарищей, Василий встал и остолбенел, пораженный увиденным. По горе стлался густой-прегустой туман. Даже собственных ног не было видно. Туман расползался понизу. Его высота была не больше метра. По этому туманному морю в каких-нибудь двадцати-тридцати метрах плыли громадные рога горных козлов-туров. Самих туров из-за тумана не было видно, а рога, освещенные восходящим солнцем, плыли и плыли. Василий даже дышать перестал, чтобы не спугнуть это чудо-юдо. Вспомнил: отец рассказывал, что такие чудеса бывают от преломления света, дифракции.

Рассвело. У склона горы увидели небольшое озерко. Глубина его метров пять, но оно просматривалось до самого дна, такая чистая здесь была вода.

Снова начался невероятно трудный, утомительный подъем. Оставалось каких-нибудь пятьсот метров до вершины. Но какие же они были трудные, эти пятьсот метров! Достигли вершины только через несколько часов. Немцев на перевале не было.

* * *

С Алибекской поляны партизаны отряда «Мститель» двинулись на Марухский перевал, чтобы соединиться с другими отрядами. Стали спускаться через седловину вниз, в лощину. А спуск труднейший. Только и слышалось в рядах, растянувшихся цепью:

— Камень! Камень! Камень!

И люди плотнее прижимались к скалам.

Командование опять послало разведчиков — Хамида Лайпанова, Никиту Касьянова и Николая Дзодзиева с группой партизан, — чтобы проложить наиболее удобный путь.

Шли лесом. Шли долго и очень устали. Мучила жажда.

— Командир, объявляй привал. Мочи нет идти дальше! — тихо попросили Лайпанова два партизана.

— При-и-ва-а-л! — дал негромкую команду Лайпанов. Он и сам дышал тяжело, устало.

Бойцы присели на крутом косогорье, в кустарнике. Одни сразу уснули, другие бодрствовали. Бодрствовали командир группы и его помощники. Им спать не полагалось.

Отдых разведчиков был нарушен подозрительным шорохом. Куда делся сон! Все мигом вскочили. Прислушались.

— Выдели двух бойцов с гранатами, пусть проверят, что там, — обратился к Лайпанову Никита Касьянов. — А мы пока займем удобную позицию.

У разведчиков напряжен каждый мускул. Дыхание задерживают, чтобы оно не помешало услышать приближение врага. Бегут минуты. Минуты кажутся вечностью. Да когда же вернутся двое?

Наконец разведчики вернулись:

— Товарищ командир, фашистов не обнаружили, а встретились с… медведем!

Раздался дружный смех.

— Вот оказывается, кто побеспокоил нас! Его величество медведь!

Об этом эпизоде рассказали в отряде. Больше всех смеялись мальчишки; на какое-то мгновение забыв о холоде, голоде и предстоящих тяжелейших спусках и подъемах в заснеженных горах.

— Дальше идти нельзя. Там обрыв метров в триста, — доложили вернувшиеся бойцы.

Лед надвинулся громадным карнизом. Малейшее сотрясение воздуха — и он не выдержит.

И он не выдержал. Серебристая громадина в несколько сотен тонн с шумом и грохотом пролетела вниз. От сотрясения начались еще обвалы. И снова страшенный грохот.

У Василия глаза расширились от страха.

В лощине подстерегала другая беда: начался дождь — частый и долгий. Спрятаться негде. Все промокли до нитки. С надеждой партизаны поглядывали на небо: не покажется ли солнце? Но небо оставалось серым и неприветливым.

Двадцатого августа отряд «Мститель» спустился в долину Морх и расположился в лесу, на берегу речки. По долине на поиски краевого штаба западной группы партизан отправились комиссар Азизов, начштаба Такмаков, Сеид и Али Глоовы, Али Байкулов, Петр Доценко, Вобленко и Лайпанов. Разведчики ехали по узкой горной тропе. Было тихо-тихо. Но едва спустились на тропу узкого скального прохода, как фашисты-десантники открыли пулеметный огонь. Кони испугались. Партизаны успели вовремя соскочить с них и укрыться за камнями. Лошади умчались в сторону отряда.

После жестокой перестрелки с фашистами ненадолго в долине воцарилась тишина. Вдруг в густом ельнике разведчики заметили немецких «кукушек» и открыли по ним огонь. «Кукушки» полетели с деревьев. Партизаны взяли курс к своему отряду. Вернулись они на рассвете.

— Товарищ командир, — докладывал Азизов, — Аксаутское ущелье, которое пересекает дорогу к перевалу, занято вражеским отрядом мотопехоты.

«Мститель» взял курс на Шеелитовый рудник. И снова разведка, в которой были оба Томашенки.

Опять на пути следования отряда обнаружены немцы. Снова отряд изменил маршрут. На этот раз погода была великолепной.

— Утро-то какое! — восторженно прошептал Федор Томашенко. — Эх, война, война…

Василий отошел шагов на сто в сторону и вдруг увидел белку. Она завтракала под деревом. Вася замер, любуясь маленьким пушистым зверьком. «Сейчас поймаю». И, стараясь не хрустнуть веткой, стал подкрадываться к ней. Да разве мог он соперничать с белочкой в проворстве?! Вася и моргнуть не успел, как зверек забрался на дерево, оттуда перелетел на другое.

Отряд подходил к Марухскому перевалу. Ночью, когда спускались к южному его склону, пришлось пробираться по узкому карнизу, держась за скалу. Василий проехал это место на своем Абреке. Когда днем увидел это место, — ужаснулся. Как мог пройти конь с грузом тропу, шириной не более метра? Слева бездонной глубиной пугала пропасть, справа высилась скала, уходившая в облака. Ах, Абрек, дорогой умный друг!

Фашисты начали беспорядочную стрельбу. Партизаны залегли за камнями и отстреливались.

— Папа, немцы сзади! — закричал Василий.

Федор Томашенко схватил бинокль.

— Вроде бы не похоже на немцев.

Оказалось, это группа наших солдат тоже вела бой с врагом. Несколько партизан поспешили к ним на помощь. С ними Вася. В пути он немного отстал.

Вдруг откуда ни возьмись солдат с пятиконечной звездой на пилотке.

— Ты кто такой?

От неожиданности Василий растерялся. Не успел он и глазом моргнуть, как солдат выхватил у него винтовку.

— Парень, я сейчас такого жару фашистским бандюгам дам!

— Отдай! Это моя!

Пока препирались мальчишка и солдат, Федор Самуилович заметил отсутствие сына. Вернулся. Еще издали услышал перебранку.

— Ты что? А ну-ка верни винтовку мальчишке.

Солдат отдал оружие, извинительно улыбнулся:

— А я думал…

Вскоре произошла встреча пятнадцати солдат и офицеров Красной Армии с группой партизан.

* * *

…На Марухский перевал прибыли в конце августа. Здесь собрали всех партизан-коммунистов на закрытое партийное собрание. На нем присутствовал от штаба 46-й армии Марухского направления товарищ Дацевич.