Клеймо роскоши - Марина Серова

— О черт, извините, — пристыженно потупился Павлов, — я не знал. А они что, вас отпустили?

— Ага, — кивнула я весело, — отпустили, извинились за причиненные неудобства и велели передать вам гостинец.

Ювелир удивленно воззрился на узел, поставленный к его ногам. Я развязала и показала содержимое, предварительно отложив в сторону пакет с деньгами.

— По-моему, я сдержала свое обещание, вернула камни, теперь очередь за вами. Я готова.

— К чему готовы? — совершенно ошалело спросил Павлов, перебирая рубины в пакете.

— Как к чему? Золотите меня, золотите! — с улыбкой воскликнула я.

— А, это, — облегченно выдохнул ювелир. — С этим есть некоторые проблемы. У меня прям голова кругом идет от всего этого дерьма.

— Подождите, какие проблемы? — насторожилась я.

Ювелир взобрался на диван и присел рядом со мной.

— Не волнуйтесь, Евгения, я выполню свое обещание. Просто сейчас я несколько стеснен в средствах. Спокойно, сейчас объясню почему. Утром мне сообщили из банков, где я арендовал сейфы, что мой директор Ухлин забрал все средства, находившиеся там. Деньги со счетов фирмы тоже переведены за границу.

— Так, а когда же он это успел сделать? — пробормотала я, сраженная наповал новым известием. — Ухлин же в больнице, лежал чуть ли не в коме.

— Он сделал это в тот день, когда должен был приехать. — Павлов тяжело вздохнул и налил себе сока. — Каким-то образом Ухлин попал в город раньше поезда. В банк он пришел в сопровождении трех громил. Одна из кассирш, работавших в тот день, призналась, что ей Ухлин показался смертельно напуганным. Кроме того, у него были заметны замазанные гримом синяки.

— А, вот оно как, — кивнула я, — все просто. Бандиты захватили его сразу после сделки и привезли в Тарасов на машине. Путь по трассе на шесть часов короче железнодорожного маршрута. Здесь он снял деньги под угрозами бандитов Карпушкина, потом его затащили в прибывший поезд и дали по башке, уложив рядом с трупом мужчины из соседнего купе, который, на свою голову, сунулся в купе, где ехала вторая группа людей Карпушкина вместе с Рамазановым. По пути они убили и выкинули с поезда охранников груза. Очень возможно, убил их сам Рамазанов, так как они ему доверяли. Карпушкин отрицал причастность к убийствам, и я ему верю, так как с пулей в животе на пороге смерти мало кто способен продолжать врать. Вот так все и было.

— А почему они не добили Ухлина? — поинтересовался Павлов.

— Это мы и выясним, когда посетим его сегодня в больнице, — ответила я, достав из кармана пачку сигарет, и сразу поправила себя: — Вернее, я посещу. Мне сообщили, что ваш директор пришел в себя и с ним можно говорить. Сама я думаю, что преступники просто не успели довершить начатое. Или их спугнул кто, или еще что. Гадать без толку. — Пожав плечами, я сунула в рот сигарету и прикурила. Павлов поморщился. Я вспомнила про запрет на курение и тут же затушила сигарету.

— Евгения, вы должны меня сегодня сопроводить на встречу, а уж потом поедете в больницу и куда вам еще надо, — сказал мне Павлов, разглаживая ладонью морщинки на своих спортивных штанах, — кроме вас, этого сделать некому. Я одним махом лишился и начальника службы безопасности, и своих лучших людей. А вы, напомню, мой телохранитель.

— Можете не напоминать, сделаю все в лучшем виде, — заверила я, подтянула к себе ноутбук, включила и развернула на экране карту города. — Где точно будет встреча?

Спустя полчаса маршрут и сценарий предстоящей деловой поездки клиента были проработаны мной до мельчайших деталей.

— Я не уверен, что все запомнил, — пожаловался Павлов с чуть растерянным выражением лица.

— Повторим по дороге, — ответила я, доставая поочередно из своей сумки с вещами, стоявшей в стеновой нише, револьвер с кобурой, пистолет «ГШ-18», патроны, запасную обойму к пистолету, стреляющий нож. Все это выкладывала на кресло рядом с собой.

— Ладно, я тогда пошел, — пробормотал Павлов, завороженно наблюдавший за моими действиями.

Перед отъездом я зашла к системному администратору, томившемуся в мрачном подвальном каземате. Проверить, как он там. Олег сидел в углу на полу, поджав под себя ноги. Выглядел он прилично, хотя и оброс. Когда я вошла, администратор вскочил и заныл, требуя его выпустить.

— Вы что, собираетесь держать тут меня до смерти? Я хочу сдаться милиции. Пусть меня арестуют. Я все расскажу.

— Конечно, расскажешь, — кивнула я, вышла и закрыла дверь перед его носом.

Охранникам в коридоре я велела беречь пленника как зеницу ока. Допросить его я планировала после визита к Ухлину. Этот бомжеватый тип не так прост, как хотел казаться. Разнюнился, заявил, что его заставил злой Рамазанов, а сам, оказывается, приходил как представитель начальника службы безопасности на встречу с Карпушкиным. Ничего, я еще вытрясу из него всю правду.

Поездка прошла нормально. Встреча проходила в отдельной кабинке ресторана «Глория». Я доставила Павлова, провела его к столику и удалилась, оставив его наедине с представителем крупной промышленной компании. Речь шла о письменных принадлежностях, которые директор хотел заказать для своего кабинета и еще один комплект домой. Мельком я взглянула на эскизы, подготовленные Павловым к встрече. Там даже простая авторучка превращалась в произведение искусства. Подставки, пресс-папье, нож для вскрытия писем, везде золото, малахит, бирюза и драгоценные камни. На каждом предмете эмблема фирмы в золоте.

По окончании встречи я предложила Павлову отвезти его домой, но он отказался, заявив, что непременно поедет со мной в больницу к Ухлину.

В больницу так в больницу. Оставлять клиента одного дома мне не хотелось. Рамазанов был жив и скрывался где-то рядом. И дело тут было не в деньгах. По неясной пока мне причине он хотел уничтожить лично Павлова, всех, кто его окружает, и разрушить его бизнес. Переход на сторону конкурента являлся всего лишь вехой в его изощренном плане.

Василий, уверенно вращая руль джипа, напевал в такт музыке, несущейся из стереосистемы. За окнами плотным потоком проплывали автомобили. Убедившись, что за нами нет хвоста, я обратилась к Павлову:

— Расскажите, пожалуйста, какие отношения у вас были с Рамазановым?

— Обычные рабочие отношения, о чем тут можно рассказывать, — пожал плечами ювелир, — он просто работал на меня, и хорошо работал. Никаких нареканий, конфликтов, разногласий. Исполнительный. Когда надо, мог проявить инициативу. Идеальный помощник. Я почти доверял ему.

— Что значит почти? — поинтересовалась я, напряженно продумывая мотив поступков начальника службы безопасности.

— Полностью я не доверяю никому. Уж извините меня, Евгения, за мою прямоту, — хмуро ответил Павлов.

— Ладно, понятно. Тогда вот как: не замечали ли вы за Рамазановым симпатии к вашей жене? Может, он оказывал ей какие-то знаки внимания, — спросила я, размышляя в слух.

— Евгения, у меня скрытые камеры по всему дому, и уж если б что-то было, то поверьте — я бы заметил, — недовольно проворчал ювелир и добавил со злостью: — И, по-моему, я вам уже говорил, чтоб вы не касались моей жены. Не надо ее впутывать в расследование.

— Хорошо, не буду, — с готовностью пообещала я и пояснила: — Я только стараюсь понять мотивы, по которым Рустам решил вас убить.

— А чего тут неясного? — фыркнул Павлов со знающим видом. — Он решил захватить мой бизнес и деньги. Все элементарно.

— Спасибо, что подсказали, — скрывая иронию, буркнула я.

Джип качнуло.

— Все, приехали, — объявил нам Василий с переднего сиденья. — Я буду вас ждать здесь.

Я внимательно осмотрела двор городской больницы, корпуса, уделяя основное внимание крышам. Затем попросила водителя перегнать машину и поставить ее справа от входа под деревьями. Водитель порывался было возражать, но Павлов на него свирепо рявкнул:

— Давай быстро, у нас времени нет тут препираться.

Когда машина перебралась на новое место, я вывела клиента. Теперь с двух сторон мы были защищены деревьями. Оставалось наблюдать за зданием больничного корпуса напротив. Прикрывая Павлова собой, я поднялась вверх по лестнице, открыла тяжелую входную дверь и вошла следом. Вестибюль. Лестница. Больничные коридоры третьего этажа.

Милиция охрану перед палатой Ухлина не выставила. Видно, там полагали, что его жизни ничто не угрожает. Сообщив дежурной медсестре о близкой родственной связи с больным, мы направились к нужной двери.

— Подождите, а кто вы ему конкретно? — крикнула нам медсестра в спину.

— Он его отец, — указала я на ювелира, — а я мать, точнее, мачеха, — соврала я, особо не мудрствуя.

Ювелир от удивления выпучил глаза. Я бесцеремонно запихнула его в палату и закрыла за собой дверь.

— Да что вы себе позволяете! — завопил ювелир.