Омут - Снежана Каримова

– темная вода да тина.

Но становиться этой самой тиной ей совсем не хотелось.

Если рассуждать как Цвета (нахваталась, блин, у ее тела!), то состояние тины больше всего походит на сонный ступор. Свою сущность Бесена не потеряет, а вот с силой придется распрощаться. Тина не способна щипать души, а чтобы снова стать бесом, нужны нити связи. Опять они. Как всегда.

И если подселенцев, отдающих часть себя ради продолжения рода, уважали и помогали им, то над теми, кто не выполнил договор и превратился в тину, лишь подтрунивали. Старейшины так вообще считали, что молодым бесам полезно полежать на дне пруда лет сто, а то и двести – замедлиться.

Бесена сама похихикивала, когда пролетала с заветным клубочком, а из болотных луж, трясин и темных озер ей кричали: «Дай! Дай!»

Рано или поздно старейшины и родитель нерадивого беса все-таки начинают подкармливать тину волокнами нитей, но бесы из тины еще долгое время остаются слабенькими и могут охотиться за душами только самых опустившихся людей. Бесена не была уверена, что ее родитель быстро смилостивится, особенно когда узнает, что она заключила договор с древляницей. Может, за это ей, наоборот, накинут еще лишнюю сотню лет…

Эх, угораздило же связаться с подменышем! Думала, будет легко, потому что древлянице тело тоже не принадлежит. А вот как все обернулось!

Весь следующий день Бесена отдыхала на дне Омута, спрятавшись под мостом. Но грустить подолгу она не умела, да и время поджимало. «Если суждено стать тиной, то хотя бы последние дни проведу со вкусом, – решила подселенка, – но сперва надо немного набраться сил».

И с самого утра она уже парила над канавой, от безделья сгущая воздух и бросая его в Омут, словно камушки. Бесена, хоть и была невидимой, умела подчинять себе такие материи. Но подселенка не просто скучала у моста, на самом деле она караулила.

Ее цель появилась ближе к вечеру. Бесена заметила молодую полосатую кошку. Та сидела в траве и выглядывала птичек, шебуршащихся в метелках тростника на берегу Омута.

Кошки есть везде, в домах и в подвалах, а кормятся они на канализационных люках – в маленьких благотворительных столовках, организованных бабулями.

Кошки пьют живую воду – молоко и кровь. А еще они лучшие друзья бесов.

Кошки и бесы издревле помогают друг другу. Подселение отнимает много сил, и так хорошо потом отдохнуть в теле кошки, в благодарность подарив ей еще восемь жизней. Поэтому Бесена не раздумывая нырнула в полосатого зверька.

У кошек нет омутов, и бесы для них не опасны. Бесена сразу очутилась на большой картонной коробке. Она залезла в эту сердечную коробку и захлопнула ее клапаны.

Внутренняя кошка с интересом рассматривала гостью. В домике она была ростом с тигра, а полоски на ее шкуре слегка светились. Нитей связи у нее, как и у всех кошек, не было, так что она просто свернулась в большом мерцающем гнезде.

Гостья поклонилась хозяйке, та кивнула в ответ и протянула длинный хвост.

– Добро пожаловать!

– Спасибо за приют!

Бесена схватилась за полосатый хвост, теперь она тоже управляла кошачьим телом, хотя и не стала его хозяйкой. Такой союз не доставлял хлопот ни кошке, ни подселенке. Бесена могла уйти в любой момент, а кошка – отправиться по своим делам, она и сейчас отвлеклась от охоты лишь на секунду.

– Продолжим?

– Поддерживаю! – Бесена была не против выпить живой воды.

Кошка снова сосредоточилась на птицах. Но те почти сразу вспорхнули на кусты ивы – по мосту шел человек.

– Эх! – кошка была раздосадована. – Ладно, пора уходить. Как насчет другого угощения – подушечек в желе? Подушечки так себе, мяса в них нет, а вот желе… м-м-м… Не имею понятия, из чего люди его делают, но вкусно. Знаю, где полакомиться.

– Погоди!

Бесена вглядывалась в идущего человека. Это был День. От влажного октябрьского воздуха его кудри завились совсем уж тугими пружинками. Ей захотелось прикоснуться к ним.

Он перегнулся через железные перила моста, вглядываясь в воду. Как всегда.

Он высматривал ее. Он искал ее. Он не забыл.

Просто не узнал тогда в Цвете. Ну конечно. Люди – они такие, встречают по одежке. Даже если тело надето на беса.

И в Бесене вспыхнуло чувство азарта. А что, если узнать его получше, попробовать приручить?

Тогда она завоюет и его сердце.

Это ее человек. Она его выбрала.

А с новым телом потом разберется. Подыщет что-нибудь, если, конечно, придумает, как выручить Цвету и не превратиться в случае провала в тину.

Ну а не придумает, так проведет со своим человеком этот октябрь. Через триста лет они уже вряд ли встретятся.

– Я знаю лучшее место. Доверься.

И кошка вышла из укрытия.

Глава 22

Изгнанный бес

с 6 на 7 октября

Бесена отправилась навестить Цвету в первую же ночь, как поселилась у Демьяна.

Лесные духи обычно умирают на рассвете. Этим утром Бесена еще не превратилась в тину, а значит, у нее была целая ночь, чтобы помочь подменышу.

Хорошо бы все было просто! Если отыщется новое подходящее тело, а День подарит свой поцелуй, то Бесена, привязанная нитями связи, сможет заменить для тела душу и остаться целой.

Остаться с ним.

А что случится потом – не важно. Главное – это сейчас. Потому что век человека короток. Через триста лет они вряд ли снова встретятся, ведь неизвестно, куда занесет перерожденную душу.

Бесена оставила кошку спать на груди парня, а сама выскользнула в окно. Ей не давала покоя призрачная жуткая Глафира, ворвавшаяся в сердечный домик. Было ли чудище на самом деле охранником Цветы, сотворенным знахаркой? А вдруг оно и подменыша не пощадило?

В квартире Глафиры было тихо. Сама знахарка сидела в гостиной за столом, покрытым тяжелой бежевой скатертью в больших красных, как лужицы крови, розах. В островке света от настольной лампы лежал журнал со сканвордами, и Глафира водила над ним ручкой, шепча по слогам слова. Рядом стояли банка с грибом и чашка с чайным квасом… наполовину пустая!

Тут же, на разобранном диване, под пледом лежало в позе эмбриона и тело Цветы. Бесена уловила тихое дыхание. Девушка спала.

Родич в банке заволновался, и Глафира вскинула голову.

– Подселенец. Три буквы, – сказала она, не сводя взгляда с Бесены.

Та в ответ уставилась на знахарку.

– Только не говори, что видишь меня! – удивленно присвистнула подселенка.

– Вижу, – хмуро ответила Глафира.

Бесена безнадежно развела руками.

– Еще чуть-чуть, и я начну думать, что