Бычки в томате - Иоанна Хмелевская

— Все уже наелись?

Она энергично сгребла остатки сыра и унесла на кухню. Мариану с сырной лопаткой в руке осталось только прово­дить ее взглядом, полным неизбывной грусти. Необходимо было избавиться от него каким-то макаром, так как Магде предстояло спать на диване в салоне, о чем ему знать вовсе не следовало. У Мажены были в запасе еще два поезда, но она вдруг заторопилась и взяла в оборот Мариана.

— Я ухожу, и ты тоже. Собрался тут навеки поселиться? Твоя сестра уже, небось, в полицию звонит. Марш домой!

Не знаю, как другие, а я мысленно поддержала ее цели­ком и полностью. Еще только Мариана нам не хватало в этой ситуации! Путался под ногами и готов был ночевать на двер­ном коврике, лишь бы не проспать завтрак у Алиции. А мне еще за него компост перебрасывать? Ну уж дудки!

Перспектива исправительных (в смысле исправления недо­делок Мариана) сельхозработ так меня вдохновила, что в под­держку Мажены я напустилась на лентяя со своей стороны.

— А ну, давай, ноги в руки... — начала я голосом тихим, но зло­вещим, встав напротив него по другую сторону стола, — и пошел вон! Проваливай, а то в этом доме даже дерьма не получишь!

Угроза была, нечего сказать, жуткая, поэтому Мариан из-за стола выполз и, заикаясь, принялся топтаться у выхода. Ма­жена распахнула дверь.

— Ну?!                                       

— Так, ты... она...

— Кто из нас жена Вернера, я или ты?

Аргумент был действительно мощный, а главное — действен­ный. Совершенно непонятно, почему Вернер, не имевший к де­лу никакого отношения, так напугал Мариана. Можно подумать, что речь шла не о милейшем человеке интеллигентной профес­сии, а о каком-нибудь мафиози, звере лютом или чудище пога­ном. Но факт остается фактом. Мариана как ветром сдуло.

Мажена с большим облегчением закрыла за ним дверь.

— Ну, могу еще немного посидеть...

— А вы, часом, палку не перегнули? — недовольно спроси­ла Алиция.

— Небось, голодным не ушел.

Стефан счел нужным вмешаться, хотя обычно не склонен был этого делать.

— Алиция, ты что, намерена его усыновить?

Деваться мне было некуда, пришлось объяснить свое по­ведение.

— Алиция, ты меня, конечно, извини, но этот ненасытный говнюк время от времени доводит меня до белого каления. Тебя, может, он и умиляет, а меня нет. А кроме того, я вспом­нила, что мне за этого безрукого придурка еще предстоит ра­боту переделывать. Я тебе слово дала, не отказываюсь, и в са­ду мне возиться по душе, да и делов-то там на пару минут, но в тандеме с Марианом этим заниматься выше моих сил. Предупреждаю, если он попадется мне под руку, поглажу ло­патой! Или этот сопляк притормозит и прекратит считать твой дом чем-то средним между круглосуточной забегалов­кой, куда можно вваливаться в любое дня и ночи, и домом родным, где мамуля ждет его не переставая с полной тарел­кой жратвы, или я за себя не ручаюсь. Дома у меня двое сво­их оглоедов, так ты думаешь, я с сумками на четвертый этаж бегаю, у плиты днюю и ночую? Марш к машине, тащите все наверх, что найдете, лопайте и не морочьте мне голову! А это чудо в перьях здесь скулит, ноет, лезет под руку, совсем на шею сел и ножки свесил... Если хочешь, могу и убраться от­сюда, но прежде позволь заявить: ты совсем сдурела!

Мариан на некоторое время заставил нас позабыть о па­не Вацлаве. Даже Юлия, похоже, проявила интерес к разыг­ранному мной легкому скандалику.

Алиция тяжко вздохнула без малейшей претензии ко мне:

— Прекрасное вино. Что, уже кончилось? Откройте еще одну бутылку...

Эти простые польские слова Олаф понимал лучше всего, поэтому немедленно приступил к делу.

— Теоретически ты права, меня он тоже раздражает, а в то же время его жаль. Воспитания никакого, его здешняя се­стра, чего уж скрывать, явно скуповата, и с годами эта ску­пость только усиливается. А что прикажете делать, если у не­го хороший аппетит?

Я хлопнула рюмку и протянула Олафу за добавкой, решив, что скорее напьюсь, чем скажу хоть слово, и гори огнем моя печень! Не хватало только поссориться с Алицией из-за недо­тепы Мариана.

— Она права, — спокойно заметила Мажена — Ты его из­баловала.

— Поддерживаю, — буркнул Стефан. — Он был с нами у озера. Полный балбес, ходячий пищеварительный тракт, и ни­каких других интересов. Все пытался раскрутить нас на ка­кую-нибудь жратву, а о пане Вацлаве даже не думал. Прошу меня извинить...

— Ничего страшного, — шепнула Юлия.

Она уже взяла себя в руки и справилась с волнением. В Эльжбете вдруг проснулся медик:

— Юлия, вам не мешало бы прилечь. У вас есть успокои­тельное или снотворное?

— Обезболивающее...

— Примите его. Как медсестра советую. Завтра или станет легче, или будет трудный день, в любом случае силы вам по­надобятся.

Юлия еще чуть-чуть посидела, явно раздумывая и колеб­лясь, затем приняла решение и встала из-за стола:

— Вы правы. Прошу меня извинить...

— Вам помочь?

— Нет, спасибо. Я справлюсь. Если только стакан воды...

И вышла. Эльжбета отнесла ей воду. Возможно, и еще кое-что.

Остались, можно сказать, все свои.

* * *

— О господи! — Магда произнесла это так, будто выплес­нула годами копившиеся эмоции. — Вы все — просто прелесть. Об отсутствующих умолчу.

Я правда решила не говорить ни слова но, вернувшись из своей комнаты, куда ходила за сигаретами, была так потрясена видом своего спального места, что не удержалась от вопроса:

— Эй, люди, мне что, на этом тюке спать прикажете, или съесть его в одиночку, или, может, притащить сюда?

— Ой, прости, пожалуйста! — спохватилась Эльжбета. — Я не успела тебя предупредить и боялась, что Олаф на него бухнется не глядя, поэтому перенесла к тебе.

— Пирожки?

— Они самые!

— Неси, неси! — оживился Стефан. — Я еще не все попро­бовал, а Магда так и вовсе не ела!

— Я сюда не за едой приехала!

— Ничего страшного. Сама увидишь...

— Алиция, ты не против, если Вернер за мной заедет? — Мажене явно не хотелось уходить так рано. — Черт с ним, с поездом, концерт кончается полдвенадцатого, здесь он будет сразу после полуночи, даже заходить не станет...

Алиция не сочла нужным ей ответить, только покрутила пальцем у виска и пожала плечами. Она озабоченно разгля­дывала стол.

—  Как вы думаете, может, его сложить?

Мы принялись пересчитывать друг друга. Нас осталось се­меро, как раз столько умещается за сложенным столом Зав­тра утром вместо Мажены будет Юлия, выходит, столько же. Если Мариан припрется, пусть жрет на коврике у двери. Ес­ли же отыщется пан Вацлав, это дело придется отпраздно­вать, а значит, застолье пройдет в атмосфере всеобщего лико­вания и не покажется таким уж обременительным. А по­скольку всем известно, что Алиция терпеть не может непорядка в мебелях, а особенно стола посреди комнаты, то вывод ясен: складываем!

Операция продолжалась десять минут, после чего появи­лась возможность усесться по-человечески. С вином, пивом и волшебными пирожками, от которых просто невозможно было оторваться.

— Ну что ж, начнем, пожалуй, — предложил Стефан. — Позвольте вам доложить, что все это мне жутко не нравится.

— Мне тоже, — поддержала его Магда — А именно?

— Кто первый, ты или я?

— Ты. Это быстрее, у меня больше твоего накопилось.

— Потом посчитаемся. Бабник он тот еще, бросается на все, что шевелится...

— Но не всякая на него бросится...

Стефан съел пирожок, запил вином и предложил Магде:

— Давай просто дополнять друг друга без всякой очеред­ности.

Магда тоже съела пирожок и на минуту забыла обо всем.

— Матерь божья, какая вкуснотища! Откуда такая пре­лесть?

— Это моя мама, — внесла ясность Мажена. — Не отвле­кайся, в Варшаве получишь, сколько влезет. Предупреждаю, калорийные.

— На кило-другое можно и поправиться. Давайте дополнять.

— Мог увязаться за отдыхающими, — продолжил Сте­фан. — Утром будет трендеть, что заплутал. Мажена, забыл спросить, официантка говорила, кого было больше, девушек или парней?

— По ее словам, выходило поровну, ну, в крайнем случае, на пару девиц больше.

— Итак. Версия первая: положил глаз на чужую деваху, она на него запала, парень его укокошил, где-нибудь там теперь валяется. Собака покажет. Версия вторая: среди экскурсантов оказался кто-то, кто много о нем знал.

— Сын, племянник... — добавила Магда.

— Слышала о таких?

— Еще бы. Одного лично знаю.

— А здесь он мог оказаться?

Магда вздохнула и отправила в рот еще один пирожок.

— Обалденные! Что там такого намешано? Совсем другой вкус! Мог. У него здесь девушка, к ней он точно ездил, толь­ко вот когда, не знаю, а этого паршивого ловеласа обещал уде­лать. Станкович его зовут, до сих пор по санаториям мотает­ся. Юзек целое следствие провел, он на юриста учится, мою тетю тоже подключил. Если он тут был...