Красный Круг - Эдгар Уоллес

— Разве они не прекрасны? Мне жаль, что я не смогу рассказать вам их истории, сказал он и вдруг спросил изменившимся голосом: — Кто взял ассирийский кинжал?

На стене виднелось пустое место.

— Я тоже заметила, что здесь чего-то не хватает, — сказала девушка.

Мистер Виллингс наморщил лоб.

— Может быть, его взял кто-нибудь из слуг, — предположил он, — хотя я отдал распоряжение чистить кинжалы только в моем присутствии. — Он ненадолго задумался, затем продолжил: — Я разберусь в чем дело, когда вернусь…

Они вышли из дома и сели в автомобиль, ожидавший у подъезда.

Талия видела, что потеря ценного предмета беспокоит Виллингса. Его хорошее настроение явно было испорчено.

— Никак не могу понять, — заговорил он, когда они были уже в пути. — Я точно помню, что кинжал еще вчера был на месте, так как я показывал его сэру Томасу Семмерсу. Он также интересуется восточным оружием. Ни один из слуг не посмел бы взять эту вещь…

— Может быть, в дом заходил кто-нибудь чужой?

Он покачал головой.

— Только джентльмен из Скотленд-Ярда, но я уверен, что он тут ни при чем. Нет, здесь что-то не так. Но пока оставим это…

Остальную часть пути они говорили о другом.

Виллингс не преувеличивал, расхваливая свой загородный домик. Он находился на расстоянии трех миль от шоссе в очень живописном месте.

— Вот мы и приехали, — сказал он. Они вошли в дом и направились в роскошную гостиную.

Маленький столик, стоявший в углу, был накрыт.

— Ну вот, моя милая, — сказал Виллингс, — слава Богу, мы одни…

Это было сказано довольно развязным тоном, при этом он недвусмысленно подмигнул ей. Талия чувствовала, что развязка близка, однако продолжала спокойно разливать чай. Она поставила перед ним чашку, он взял ее за руку, вдруг резко притянул к себе, и она неожиданно очутилась в его объятиях.

Девушка не сопротивлялась, ее серьезные глаза бесстрастно смотрели на Виллингса. Она спокойно произнесла:

— Я хочу вам кое-что сказать.

— Мой ангел, вы можете говорить все, что вам угодно, — жарко прошептал Виллингс, крепко держа ее и глядя ей в глаза.

Прежде чем она успела вымолвить слово, он поцеловал ее в губы. Талия хотела оттолкнуть его, но не смогла. Тогда она попыталась пустить в ход прием джиу-джитсу, но это также не удалось, так как он был знаком с этим приемом и, легко справившись с ней, подхватил ее на руки. Один угол комнаты был отгорожен занавеской. Туда он и понес ее. Она не кричала и показалась ему в этот момент более покорной, чем он мог надеяться. Но когда они приблизились к углу за занавеской, она вновь начала отчаянно вырываться из его объятий.

Слуги были на кухне, находившейся довольно далеко от этой комнаты, но они услышали душераздирающий крик и бросились в гостиную. Они застыли на пороге, В углу комнаты ничком лежал Рафаэль Виллингс, а в его плече торчал знаменитый ассирийский кинжал. Рядом с ним, ни жива, ни мертва, стояла молодая девушка с лицом белым, как мел.

Виллингс был жив. Один из слуг отнес своего стонущего хозяина на диван, в то время как другой побежал к телефону. Взволнованный итальянец сказал девушке несколько слов на своем языке, но она не слышала их и даже не поняла, что к ней обращаются. Она, как во сне, вышла из комнаты и, пройдя по коридору, очутилась во дворе. Автомобиль Рафаэля Виллингса стоял неподалеку. Шофера не было видно.

Она оглянулась. Поблизости никого не было. Тогда в ней пробудилась активность: она вскочила в машину, села за руль и завела мотор. Автомобиль рванулся с места, но выехать отсюда оказалось непросто. Железные ворота были заперты, и она вспомнила, что шофер выходил из машины и сам открывал их. Нельзя было терять ни секунды. Она сдала немного назад, затем на полной скорости направила машину прямо на ворота, послышался грохот, звон стекла, и она выехала на дорогу с поврежденным радиатором, разбитыми фарами и помятым крылом. Но серьезных повреждений не было. На бешеной скорости она помчалась в Лондон.

— Вы, должно быть, плохо чувствуете себя, мисс? — спросил швейцар на пороге ее дома.

У Талии не было сил отвечать ему.

Едва она заперла за собой двери своей квартиры, как тут же поспешила к телефону.

Человек, которому она позвонила, терпеливо слушал ее бессвязную речь, все время прерываемую рыданиями, но все же, хоть и с большим трудом, смог наконец понять, что случилось.

— Мне плохо, очень плохо… — простонала она. — Я ничего не могла сделать! Это было так ужасно!

Она положила трубку и, шатаясь, прошла в свою комнату. Она чувствовала, что вот-вот упадет, если ей не удастся немедленно лечь в кровать. Прошло несколько часов пока она не пришла в себя.

Когда вечером пришел Дерек Телл, к ней уже вернулось самообладание. Талия была, как и прежде, хладнокровна и самоуверенна.

— Вот неожиданная радость, — без улыбки сказала она. — Кто это с вами?

Она смотрела на человека, стоявшего позади него.

— Талия Друмонд, — серьезно сказал Телл. — У меня в кармане приказ о вашем аресте.

Она подняла брови.

— Я, кажется, все время нахожусь под наблюдением полиции, в чем же меня обвиняют?

— В покушении на убийство Рафаэля Виллингса. Обращаю ваше внимание на то что все, что вы теперь скажете, будет записано и может быть использовано против вас.

Спутник Телла выступил вперед и надел на нее наручники.

Талия Друмонд провела эту ночь в камере полицейского участка.

Глава 39

— Давайте еще раз попробуем разобраться в том, что, собственно говоря, произошло, — сказал Дерек Телл, обращаясь к инспектору Парру, который, нахмурившись, молчал. — Я прибыл в дом Виллингса вскоре после того, как он уехал оттуда в Талией Друмонд. Слуги неохотно отвечали на мои вопросы, но я, в конце концов, узнал, что они поехали в его загородный дом. Кто кого уговорил туда поехать, еще надо выяснить. Он, вероятно, считал, что она поехала с ним неохотно. Я все время подозревал Талию Друмонд в том, что она представляла собой нечто большее, чем простой член «Красного Круга». Понятно, что я поспешил за ними, но прибыл туда уже после того, как она покинула дом. Она бежала в автомобиле Виллингса, разбив по дороге ворота. Впрочем, эта девушка способна на все…

— Как себя чувствует Виллингс? Он поправится?

— Рана не опасна. Но тут, вне всякого сомнения, затевалось убийство. Виллингс перед отъездом заметил пропажу кинжала, при помощи которого он и был ранен. Он вышел, чтобы захватить пальто и оставил девушку в комнате на одну минуту. Он предполагает, что она спрятала кинжал в муфте, что, конечно, вполне вероятно. Относительно событий, предшествовавших удару кинжалом, он не мог дать мне точных показаний.

— Гм, — сказал инспектор Парр. — Что это была за комната? Я хочу сказать комната, где это… почти… случилось?

— Маленькая красивая гостиная, соединенная с помещением, которое Виллингс называет «турецкой комнатой», вернее, это часть гостиной, этакий уголок в восточном стиле. Я могу себе представить, что там происходило — у Виллингса не особенно лестная репутация. Уголок отгорожен занавеской, и его нашли лежащим именно там.

Мистер Парр был настолько погружен в свои мысли, что его коллеге показалось, будто он заснул. Но инспектор не спал, а напротив, был очень взволнован. Он понимал, что лавры за раскрытие этого преступления вновь достанутся Теллу, но он больше не завидовал ему. Затем инспектор внезапно, казалось бы, без всякой связи с предыдущим, заметил:

— Все крупные преступники попадаются благодаря незначительным промахам в расчетах.

Телл улыбнулся.

— Ошибочный расчет в данном случае, видимо, состоится в том, что они не убили нашего друга Виллингса. Он не самый симпатичный человек среди членов Кабинета, и его смерть вряд ли кого-либо очень бы расстроила, но я рад, что эти дьяволы не укокошили его.

— Я говорю не о мистере Виллингсе, — ответил инспектор Парр, поднимаясь. — Я говорю о глупой и мелкой лжи. И о человеке, которому, на самом деле, следовало бы знать, что он говорит…

Пока Телл гадал, что означают эти странные слова, инспектор отправился в гости к Джеку Бирдмору, чтобы поговорить с ним, а заодно сообщить о последних событиях.

Джек был первым человеком, о котором Парр подумал, услыхав об аресте Талии Друмонд. Он очень любил Джека, гораздо больше, чем тот мог предположить, и прекрасно понимал, каким тяжелым бременем ляжет вина Талии Друмонд на человека, любившего ее.

Но Джек уже все знал. Известие об аресте Талии было опубликовано в вечерних газетах под рубрикой «Последние новости», и когда пришел Парр, Джек был в отчаянии.

— Я найму для нее лучших адвокатов, — возбужденно говорил он. — Не знаю, могу ли я откровенно говорить с вами, мистер Парр, потому что вы, конечно, будете принадлежать к противной стороне…

— Конечно, — ответил инспектор. — Но я питаю некоторую слабость к Талии Друмонд.