Дамский секрет (ЛП) - Чемберс Джоанна

— Если придется приказать, чтобы ты пошла со мной, я прикажу. Придется?

— Главный здесь вы, — пожала она плечами.

— Вот именно.

Вот именно, черт бы его побрал.

У Джорджи не было пальто.

— Хватит и шарфа, — сказала она.

Натан окинул ее взглядом с головы до ног. Под коричневым фраком лишь жилет и рубашка. От стихии отделяли три тонких слоя ткани. Теплый шарф не спасет.

— Жди здесь, будь умницей.

Он исчез в уборной, где можно найти что угодно: сапоги, шляпы, перчатки, мириады охотничьих и рыболовных снастей. Натан откопал накидку из тяжелой коричневой шерсти.

Он вышел из уборной, отряхивая накидку.

— Вот. Я носил ее в детстве. Должна подойти.

Джорджи с опаской взирала на одеяние. Он набросил накидку на напрягшиеся плечи и застегнул на шее.

Натан распахнул входную дверь, и они вышли в изумительный день. Небо ярко-голубое. Дыхание вырывалось изо рта белыми облачками.

Джорджи плелась по снегу рядом с Натаном, с осторожным интересом оглядывалась по сторонам.

— Сюда, — вымолвил он.

Они спустились по дорожке, направляясь к перелазу. Он пропустил ее вперед, и после секундной заминки она перелезла.

Тропка привела к реке. Узкий берег не позволял идти бок о бок, посему он пропустил Джорджи вперед, наблюдая за реакцией на окрестности. Она дотрагивалась до всего. Едва они перебрались через перелаз, она сняла перчатки, а теперь ушла вперед, смахивала холодный рассыпчатый снег с ветки, щупала лист падуба большим и указательным пальцами. Будто через пальцы она познавала мир.

Они дошли до самого широкого участка реки с тонкой полоской галечного берега.

— В детстве я здесь купался. Отец научил. Он превосходно плавал.

Джорджи кинула на него взгляд, в ясных глазах блеснул интерес, но тут же погас. Видимо, она настроилась на бойкот.

Участок реки с самым медленным течением и почти стоячая вода пробудили в нем мальчишку. Натан нашел под ногами подходящий плоский камень, втиснул его в сгиб указательного пальца, придерживая большим пальцем. Засим Натан отвел руку назад и бросил камень так, что он полетел по воде, подпрыгнул четыре, пять, шесть, семь раз.

Джорджи покосилась на него.

— Впечатляет? — ухмыльнулся он. — Еще скажи, что нет.

— Впечатляет?

Она подобрала камешек, а миг спустя он заскользил по воде. Они следили, как он летел и подпрыгивал.

— Девять, — с удовлетворением заявила она и обдала его дерзким взглядом.

Вскоре у него тоже вышло девять прыжков, но к тому времени у Джорджи получалось десять или даже одиннадцать. Он наблюдал за ней, сосредоточенно хмурился.

— Как ты это делаешь?

— Взмахиваю кистью, — сказала она, не сводя глаз с воды. — Делаю взмах и одновременно толкаю камень пальцем.

Она повторила, и на сей раз он разглядел. С виду все легко. Но стоило попробовать, приноровиться он не смог. Натан чертыхался, ибо прыжки уменьшились до пяти, а затем до трех.

Сие так на нее похоже — взять какую-нибудь ерунду вроде гладких камешков и превратить в ловкий трюк.

— Хватит, — обиженно буркнул он. — Идем. Давай поднимемся на холм.

Натан заметил, как она прячет улыбку, и решил, что ради того, чтобы избавиться от бесстрастного вида, с коим она ходила все утро, стоило проиграть в камешки.

На холм они всходили бок о бок, Джорджи без труда и одышки взбиралась по нагромождениям камней и осыпи.

На особенно крутом склоне Натан протянул ей руку, но Джорджи даже не заметила, взялась за перила и поднялась твердой грациозной походкой.

— Для женщины ты сильная, — отметил он.

— Для женщины? — с прохладцей изумилась она. — Если хотите посмотреть на сильную женщину, сходите на кухню. У миссис Симмс руки как окорока. Держу пари, она бы выстояла несколько раундов с господином Джексоном4. — Она снисходительно улыбнулась. — Конечно, вы представляете женщин своего класса, но, уверяю, обычные женщины совершенно другие.

Натан вообразил, как берет ее, а она обхватывает его бедра крепкими стройными ногами. Какая она в постели? Он отвернулся, дабы скрыть набухшее достоинство.

— Да, но ты спортивнее и проворнее обычных женщин. Взять хотя бы то, как ты поднялась сюда.

— Девять десятых зависит от одежды. Уверяю, в длинных юбках было бы сложнее.

Они дошли до массивных валунов, что образовывали стулоподобное строение, известное как привал святого Мартина. Натан стряхнул снег, они сели на холодный влажный камень и глядели на дербиширские фиельды.

Натан указал на реку, мимо коей они шли.

— Здесь отец учил меня рыбачить. Он обожал рыбалку, да на самом деле все виды спорта. Он знал каждый сантиметр поместья.

— Наверное, здесь здорово живется.

Даже в профиль он рассмотрел тоску у нее на лице и задумался.

— Да, здорово. Мне повезло. — Он выдержал паузу. — А ты всегда жила в городе?

— Всегда. — Помолчав, она добавила: — Лондон… не похож на это место.

— Да. Лондон, конечно, вдохновляет. Но это место вечно.

Джорджи повернула голову с гримасой удивления и серьезности. Натан чувствовал: она поняла, что он имеет в виду.

— Когда меня не станет, — продолжил он, глядя ей в глаза, — все это останется. Не знаю почему, но это успокаивает.

Она смерила его долгим взором, затем отвернулась.

— Когда мы поедем в Лондон? — спросила она.

— Не знаю.

— Чем скорее вы вернетесь в город, тем быстрее найдете нового камердинера.

Его лицо не выражало ровным счетом ничего.

— Верно.

— Сколько продлится поездка?

Он подавил злость на то, что она рвалась уехать.

— Два дня. В такую погоду, может, три.

Она кивнула, и они снова погрузились в молчание. Джорджи задумчиво смотрела на фиельды, он наблюдал за ней из-под ресниц. Она полезла в карман и вынула монетку, принялась ловко катать ее в кулаке.

— То же самое ты делала вчера в карете.

Она вскинула озадаченный взор, засим опустила глаза на руку.

— А-а, привычка. Это моя счастливая монетка.

— Какая-то она потрепанная, — заметил он.

— Ее переехала карета, — пожала Джорджи плечами.

— Отсюда и удачливость?

— Она уцелела. — Джорджи убрала монетку в карман. — Пойдем вниз?

Прежде чем Натан сумел ответить, она встала и начала увлеченно стряхивать снег с накидки. Понаблюдав за ней, он тоже поднялся.

— Да. Идем обратно. Я продрог до костей.

Спускались они гораздо медленнее. Заснеженные каменистые склоны опасны, а у нее сапоги не такие ладные, как у него. По пути вниз она поскользнулась дважды. Первый раз она упала и не приняла протянутую руку. Во второй раз он вовремя выбросил руку и спас ее от падения. Она прильнула к нему, но миг спустя отпихнула и умчалась.

— Да что с тобой? — крикнул он ей вслед.

— Ничего.

Он поспешил за Джорджи, шедшей слишком быстро, поскользнулся на льду и чуть не упал.

— Ты ведешь себя так все утро. Из-за того, что я не дал погладить рубашки? Да любой другой на твоем месте благодарил бы меня!

Они были у подножия холма, шли мимо галечного берега, где кидали камешки. Джорджи остановилась и повернулась к нему.

— Ты сам знаешь, что ты сделал, — упрекнула она, злобно сверкая глазами. — Не прикидывайся.

— О чем ты?

— Ты не дал мне вернуться в Лондон, привез сюда якобы потому, что тебе нужен камердинер, а теперь не даешь работать и приводишь сюда! — махнула она на реку. — К чему все эти камешки, лживые сантименты о том, как ты привязан к этому месту?

— Не было никаких лживых сантиментов, — сердито выплюнул он.

Казалось, на вершине холма они друг друга поняли.

— Не смеши меня, — парировала она. — В тебе нет ни капли искренности. Ты ничего не делаешь просто так, все продумываешь. Никогда не встречала столь расчетливого человека.

Джорджи развернулась на каблуках и припустилась к деревьям. Подстегиваемый яростью, он споро ее догнал, схватил за руку железной хваткой и развернул к себе лицом.