Чёрно-белая палитра - Ольга Куно

Обернувшись, я окончательно уверилась в странном расположении звёзд, ибо увидела в конце коридора Дункана Веллореска. Аристократ радостно устремился мне навстречу.

— Сержант Рейс, — вежливо, но одновременно твёрдо поправила я.

Дункан нахмурился, пытаясь подобрать нечто среднее между этими двумя обращениями, но нужного варианта не нашёл и потому спорить не стал.

Я тоже нахмурилась, стремясь разгадать причину появления аристократа в участке.

— Появились новости по делу вашего брата? — предположила я.

Дункан отрицательно покачал головой.

Несколько ребят из отдела убийств прошли между нами, ведя подозреваемого в наручниках, и это дало мне время обдумать другие варианты.

— Вы хотите узнать имя судьи, который будет заниматься делом Свера? — поинтересовалась я, почти уверенная, что на сей раз попала в точку.

— Нет, — грустно улыбнулся Дункан. — Его имя мне уже известно. И я также знаю, что снисходительность этому человеку не свойственна. Но я пришёл сюда по другому делу.

Я вопросительно подняла брови, недоумевая, о каком деле он мог говорить.

— Честно говоря, я искал вас, — продолжил удивлять меня Дункан.

— Меня?

Я больше ничего не сказала, лишь снова вопросительно изогнула бровь.

— Вас. Видите ли, я хотел бы попросить вас о помощи в одном деле. Речь идёт о моей хорошей знакомой. Она стала жертвой преступления… Скажем так, материально пострадала. И у неё есть веские причины полагать, что в этой истории замешана тёмная магия.

— Понимаю, — кивнула я, хотя понимала далеко не всё.

Например, было странно, почему аристократ лично прибыл в участок, вместо того чтобы отправить с сообщением слугу и вызвать стражей прямо в дом этой самой знакомой. Но, раз уж он предпочёл приехать к нам, на такой случай существуют весьма чёткие правила.

— Хорошо. В таком случае первым делом вам надо подать официальное заявление, — стала объяснять я. — А уже потом дело передадут нам — раз, как вы говорите, оно имеет отношение к тёмной магией. И тогда мы, конечно же, им займёмся. Я покажу вам, куда надо идти…

— Всё не так просто, — мягко возразил Дункан. Жестом предложил мне отойти к окну (в коридоре было довольно‑таки людно, и на нас вечно кто‑нибудь натыкался) и там продолжил: — Дело в том, что моя знакомая не проживает на территории второго округа. Откровенно говоря, она вообще живёт не в Тель — Рее. Хотя преступление произошло в нашем городе.

— Где именно? — уточнила я.

— В отеле 'Лунный серп'.

— Это тоже не наш округ.

Дункан улыбнулся, давая понять, что отлично знал об этом с самого начала.

Ах, вот оно что. Стало быть, идти общепринятым путём его знакомая действительно не могла. Учитывая, что ни её дом, ни место преступления не находятся на нашей территории. Но это понимание лишь породило новые вопросы.

— Почему же в таком случае она не обратилась в отделение стражи по месту проживания? — удивилась я. — Или в четвёртый участок? Если не ошибаюсь, 'Лунный серп' расположен на их территории.

— Видите ли… — Дункан сжал губы, подбирая слова, — дело моей знакомой весьма щекотливое. Она ни за что не обратилась бы с этим к первому попавшему следователю. Ей вообще нелегко далось решение подать жалобу. Но мне удалось уговорить её обратиться к вам.

— Почему именно ко мне? — не поняла я.

Аристократ загадочно улыбнулся. Потом пояснил:

— Во — первых, я вам доверяю. У меня была возможность убедиться в вашей профессиональной хватке и одновременно порядочности. А во — вторых, вы — женщина. В данном случае это играет принципиальную роль. Мне она согласилась поведать о случившемся, но это потому, что мы очень давно знакомы. Но разговаривать со стражем — мужчиной она отказывается наотрез.

Что ж, теперь ситуация прояснялась. Тому, что пострадавшая предпочитает говорить с представительницей своего пола, я не удивлялась. Кто бы что ни думал на этот счёт, самая интимная часть нашего тела — это мозг, а вовсе не те пикантные зоны, о которых принято думать в таком контексте. Внедрение в наши мысли, наши чувства, наши желания и необходимость в факте такого внедрения признаваться — что может быть более интимно?

— Хорошо, — решила я. — Обещать ничего не могу: всё‑таки округ не наш, но я попытаюсь помочь вашей знакомой. Давайте для начала я с ней побеседую.

— Именно об этом я и хотел вас просить, — расплылся в улыбке Дункан.

— Она здесь? — на всякий случай уточнила я.

— Да. Сейчас я её приведу.

Отчего‑то я решила, что пострадавшая окажется близкой знакомой Дункана — невестой или по меньшей мере любовницей. Но, по — видимому, я ошиблась. Женщине, которую аристократ сопроводил в кабинет, было где‑то между сорока и пятьюдесятью. То есть она была старше Веллореска приблизительно вдвое. Я потихоньку пригляделась к пострадавшей, пока они с Дунканом усаживались на стулья. Госпожа Розалинда Боне, как представил её аристократ, была седеющей брюнеткой невысокого роста, полной, но не толстой. Волевой подбородок. Плотно сжатые губы наводят на мысль об упрямстве или как минимум упорстве. При этом на потомственную аристократку она непохожа. Не та манера поведения, да и при её масти высокое происхождение не то чтобы невозможно, но маловероятно.

— Будете чаю? — вежливо осведомилась я.

— Благодарю вас, — кивнула женщина.

— Вы пьёте с сахаром?

— Лучше в прикуску.

Повернувшись к гостям спиной и направившись к полке, я улыбнулась. Мои предположения подтверждались. Не потомственная аристократка, скорее женщина простого происхождения, пробившаяся из низов. Материальное положение изменилось, а вкусы остались прежними.

Поставив перед Розалиндой чашку ароматного чая (Дункан от напитка отказался), я задала свой первый вопрос.

— Итак, госпожа Боне, — я немного подалась вперёд, — что именно привело вас сюда?

Розалинда колебалась. Подняла на Дункана смятенный взгляд, и тот пришёл ей на помощь.

— Госпожа Боне стала жертвой аферы, — ответил он.

— Какого рода аферы? — ухватилась за первую зацепку я.

Дункан посмотрел на Розалинду, взглядом спрашивая, следует ли ему продолжать рассказывать за неё. Та с некоторым раздражением (адресованным, несомненно, не Дункану, а себе самой) поджала губы, а затем, вздохнув, заговорила.

— Словом, я совершила большую глупость, — начала она с признания, которое было для неё самым тяжёлым. Словно нырнула с головой в холодную воду. Зато после этого почувствовала себя более раскованно и приступила собственно к рассказу. — Я — вдова. Мой муж, умерший восемь лет назад, оставил мне в наследство своё дело. Он занимался торговлей, — пояснила она. — Начинал с тканей, в том числе редких и дорогих. Поскольку многие из этих тканей производятся на востоке, постепенно он стал продавать ковры, специи и другие восточные товары, которые пользуются у нас немалым спросом. Дела шли хорошо, а после его смерти я продолжила вести торговлю, тоже с немалым успехом.