Научи меня жить (СИ) - Архипова Елена

– Я ушла от него, взяв только свою одежду. Квартиру сняла, работу нашла, еще одну, как раз вот санитаркой. Мне было удобно – больница находится рядом с домом, где я теперь жила, машина моя была на мужа записана, я не стала ее забирать.

– Влада, «еще одну работу»? – уточнила Нина.

– Я корректурой текстов занималась. На дому работала. Работа мне нравилась, но стабильного регулярного дохода она не давала. Вот я и пошла в больницу полы мыть. Не вижу в этом ничего зазорного. Кто-то должен и эту работу делать, – Владислава сказала это спокойно.

– Права ты, конечно! – Нина кивнула соглашаясь.

– Виктор сначала не верил, что я съеду, но и не очень-то он этому противился, видимо, удобно ему это было. Правда, львицу свою он к себе так и не перевез.

– Да что ты? – Нина удивилась.

– Да.

– И почему ж он полюбовницу-то свою не привел в дом?

– Виталий, сын наш, свою беременную девушку в дом привел. Квартира у нас, конечно, огромная, но две молодые хозяйки на одной кухне…

– Ой, не приведи Господь! – махнула рукой Нина.

– Сын ко мне тоже приходил, уговаривал вернуться.

– И ты не пошла?

– Нет, Нина, не пошла. И сын не о нас с Виктором заботился, а только о своем удобстве. Понимаешь, Нина, когда сын меня уговаривал домой вернуться, то он о чем только не говорил. Даже стыдить пытался, веришь? Правда, почему-то меня стыдил, а не своего отца. Внучку грозился мне не показывать, если я не вернусь.

– Что?

– Да. С его точки зрения, развод в нашем с отцом возрасте – это глупо. Отец погуляет и вернется. К тебе вернется. Ты ведь женщина умная, должна простить его. Все мы, мужики, такие. Искать более молодую и привлекательную партнершу – это у нас в крови. А у вас, женщин, в крови прощать нас, мужиков, и ждать, да детей и внуков воспитывать. Неужели ты хочешь, чтобы твоя внучка без бабушки росла? Вам-то с отцом твоя мама помогала меня растить, даже из деревни она к вам переехала. В коммуналку переехала! А ты в свою квартиру вернуться не хочешь! Не думаешь о том, что нам твоя помощь нужна? Настины родители работают, вся их помощь – только советом, это ты у нас дома сидишь. Кому, как не тебе, с внучкой помогать? Пришло время отдавать долги: твоя мама со мной сидела, ты – с моим ребенком.

– Вот гаденыш! – вырвалось у Нины.

– Да, Нина, мне было больно и обидно это слышать от своего сына. О том, что вопрос стоит в другом, и что помогать с внучкой я не отказываюсь, сын не слышал. Я предложила приходить гулять с ребенком, предложила ко мне ее привозить, но он уперся. Или я возвращаюсь домой, в квартиру, к отцу, или внучку я не увижу. Не верилось, что он такой, – Владислава вздохнула. – Как ты понимаешь, не вернулась я ни в квартиру, ни к мужу, а сын сдержал свое обещание. Внучку мне потом Настя привозила, втайне от Виталия. Настя – это невестка моя. Хорошая девочка. Так, Нина, заболтались мы тут с тобой! Пошли уже детей спать укладывать. Вон, смотри, они уже глазки трут. Я думаю, быстро сейчас должны уснуть.

Владислава вышла из своей комнаты только через час. Дети, зевающие в ванне, ворочались на незнакомой кровати и звали маму.

Натали успела рассказать Владе о том, что дети любят перед сном слушать сказку и колыбельную. Владислава им и сказку рассказывала, и колыбельную пела, но дети не засыпали. И тут Владислава вспомнила о любимых игрушках детей. На ее счастье, игрушки нашлись тут же – видимо, пока они с Ниной мыли детей, кто-то принес игрушки в комнату Влады.

Игрушки ли помогли, или усталость взяла свое, но дети, получив в руки свои игрушки, уснули моментально.

Усталость и над Владиславой брала свое – выходить из комнаты она не хотела. Надо было обдумать, как им теперь всем жить дальше.

Им – это ей, Герберту, его детям.

Она по-прежнему будет его личной помощницей – здесь обсуждать нечего. Забот с появлением в доме детей только прибавится. Если уж Наталия привезла и оставила детей Герберту, значит, больше не на кого. Выходит, что-то там, в ее семье случилось. Ну это уже завтра выяснится. Герберт выяснит – в этом сомнений нет. И выяснит, и со свекром Натали встретится. Так, ну, это он и сам знает, а вот на ней дети и их обустройство в жизни Герберта: детям нужна своя комната, личные вещи, одежда, игрушки. И им нужна няня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ходили ли дети в ясли? Есть ли у них на что-нибудь аллергии? А другие заболевания? Впрочем, про болезни детей Наталия ей ничего не говорила, значит, дети здоровы.

Появление в жизни Герберта детей не оттолкнуло Владу от этого мужчины. Скорей даже наоборот. Ее слова, сказанные Нине днем в торговом центре, о том, что Герберту нужна рядом молодая женщина, та, что родит ему детей – странным образом исполнились. Дети в его жизни появились, а он по-прежнему холост, и ему по-прежнему нужна личная помощница.

Воспоминания об их с Гербертом и детьми объятиях на сиденье машины, его близость и тихий голос в этот момент заставляли Владу краснеть как школьницу. Смешно, скажете вы? Она же взрослая женщина, бабушка вот уже два года и краснеет только от мужских объятий! Что уж говорить о чем-то другом?

О чем-то другом сейчас даже думать было страшно и непривычно. Господи, да о чем она вообще думает? Не до этого им всем сейчас. Сейчас вопрос с детьми надо решать.

Глава 25

В ее жизни не было других мужчин, кроме мужа. Бывшего. То, что Виктор именно бывший муж – это знает и понимает, похоже, только одна Владислава, потому как по бумагам они с Виктором до сих пор не в разводе.

Надо ехать, подавать документы на развод. Они взрослые люди, она откажется от квартиры, от доли в бизнесе, и их разведут. Без его присутствия. Она с ним поговорит, объяснит все, они договорятся. Бизнес Витя всегда умел вести, даже сейчас, когда по документам его фирма записана на нее и сына.

Так, стоп, так это же ей не с бывшим мужем надо договариваться, а с сыном!

И говорить им надо при личной встрече.

Виктор никогда дураком не был и деньги считать всегда умел, так что он ее услышит. Должен услышать. Хотя…

То, что Виктор так низко, через Аркадия, человека, зависимого от министерства, считай, от самого Виктора и его прихоти, вынуждает свою бывшую жену вернуться к себе, говорит как раз об обратном. То, что ее уволили именно с подачи Виктора – в этом Владислава не сомневалась, вернее будет сказать, она это знала. Владислава слишком хорошо помнит слова мужа:

– Влада, ты не сможешь без меня и без того достатка, к которому привыкла! Ты же никогда и нигде не работала. Без опыта работы в твоем возрасте, без стажа вообще – это как минимум странно. А как максимум ты сможешь устроиться лишь на низкооплачиваемую работу! В школу тебя не возьмут! И куда? Полы пойдешь мыть в подъезды? Хорошо, давай иди! Перебесишься, сама ко мне прибежишь!

Про «мыть полы» – это Виктор угадал. Правда, она пошла их мыть не в подъезды, а в больницу. Виктор нашел, узнал, хоть и не сразу. А едва узнал, тут же надавил на возможные рычаги, и ее уволили. Низко? Подло? Да. Почему он так сделал? Потому что она смогла без него. И съемную квартиру оплачивала, и с голоду не умерла. А достаток? А что достаток? Одной ей много, как оказалось, и не надо. Правда, от ухода за собой она не могла отказаться. Не в ее возрасте.

О том, что она устроилась работать санитаркой в больницу, Владислава не говорила никому, кроме верной Маришки. Подруга Виктору не могла рассказать – она на ее стороне, значит, кто-то другой. Кто? Впрочем, какая разница? Ее мог кто-то из знакомых увидеть, кто-то из тех, с кем на этих пафосных фуршетах они знакомились, встречались.

Нет, надо ехать в родной город, хотя бы для того, чтобы оформить развод…

А кстати, с чего вдруг Виктора опять накрыло идеей преследования своей бывшей жены? Видимо, действительно кто-то из знакомых увидел Владу с тележкой для уборки в больнице. И увидел, и Виктору рассказал. Стыдно, видать, стало господину чиновнику, вот и надавил на рычаги управления.