Змея на груди - Ирина Дягилева

Словом, среди бумаг ничего достойного внимания Пульхерия не обнаружила. Такие девушки, как Оксана, вряд ли ведут дневники. Она ей показалась слишком уж приземленной, не романтичной.

Послышался слабый возглас. В комнату вошел Штыкин и положил перед Пулей какие-то небольшие детальки.

– Спальня и ванная комната буквально нашпигованы «жучками», – сообщил он. – Если поискать, то в этой комнате найдем парочку. За девочкой основательно следили. Видать, ее хозяин ей не доверял.

– Игорь Петрович, вот не помню, я вам рассказывала о том, что мы с Мариной застали здесь убийцу?

– ?!

– Ну не мы его застали, а он нас с Мариной застукал…

– Ничего не понимаю, – пробормотал Штыкин, – объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду.

– Мы с Мариной попались совершенно случайно.

– Так вы случайно оказались в квартире Оксаны?

– Нет, не случайно. Какой же вы непонятливый, – Пульхерия укоризненно посмотрела на Штыкина. – Мы пришли сюда, чтобы с нею пообщаться, а она здесь мертвая лежит. Я уже столько раз это рассказывала, что начинаю ощущать себя стареющей актрисой с начинающимся маразмом.

– Ну не преувеличивайте, пожалуйста, Пульхерия Афанасьевна, до маразма вам еще очень далеко. И что было дальше?

– Неожиданно в тот же момент сюда вошел мужчина, и мы с Мариной спрятались за диваном. Мужчина выключил свет, закрыл воду в ванной, а из спальни забрал диктофон. Вернее, сначала забрал диктофон, а потом выключил воду и свет. Впрочем, это не важно. Главное, что когда он этот диктофон от стенки отдирал, тот выскочил у него из рук и отлетел на середину комнаты прямо нам с Мариной под ноги. Мне даже пришлось его назад отшвырнуть, чтобы, поднимая диктофон, мужчина нас не заметил.

– Вы сможете этого мужчину узнать?

– В том-то все и дело, что нет, – огорченно вздохнула Пульхерия. – Диктофон узнаю, а его – нет. Слишком все быстро произошло. Нам с Мариной было очень страшно. Она вообще за диваном с закрытыми глазами сидела. На том мужике еще шляпа была такая старомодная… Впрочем, это ни о чем не говорит…

– Если квартира нашпигована «жучками», тогда зачем ему диктофон? – задумчиво произнес Штыкин.

– Объяснение может быть только одно – он не знал о «жучках». Следовательно, был еще кто-то, кого интересовала жизнь Оксаны Шпак, – сделала вывод Пульхерия. – И этот кто-то хорошо знает ее любовника. Найдете того, кто наставил «жучков» – узнаете имя убийцы.

– Легко сказать «найдете», это может быть кто угодно, кроме нас с вами и нашего президента.

– Спецслужбы?

– Если бы это были они, мы бы уже давно этого голубчика посадили. Потом нет никакой гарантии, что за Оксаной велось круглосуточное наблюдение.

– За ней мог следить сам Вячеслав Вольский, – высказала предположение Пульхерия.

– Мог. Но не обязательно. Во всяком случае, мы теперь знаем, как убийца узнал о том, где прячется Слава. Девушку он убил первой, что показало вскрытие, потом отправился на дачу и убил Вячеслава. В обоих случаях никаких признаков сексуальных домогательств, к обоим не применялись наркотики или снотворное. Так что с уверенностью можно заключить, что убийца был весьма крупным и сильным детиной. Вячеслав был жилистым и в силе ему не откажешь, он занимался спортом, посещал тренажерный зал, что сейчас модно. Да и Оксану миниатюрной не назовешь…

– Итак, мы получаем здоровяка-убийцу, следящего за Оксаной. Пока это все, что относится к вопросу «кто?». Теперь перейдем к вопросу «зачем?» и как это связано с «похищением»?

– Очень даже могло быть связано. А вдруг здесь простая ревность? У такой девушки, как Оксана, поклонников могло быть очень много. Не исключено, что здесь мог быть элитный бордель.

– Ну это уже из области ненаучной фантастики, – рассмеялась Пульхерия. – Все бордели у милиции на учете.

– Согласен. С борделем я несколько переусердствовал. Нам проблем и без борделя хватает. Каждая очередная блестящая догадка исключает все предыдущие.

В этот момент в комнату вернулась Марина. Она плюхнулась на диван и с ходу включилась в разговор:

– Игорь Петрович, вы все свои догадки считаете блестящими?

Штыкин нахмурился. Пульхерия заметила, что слова ее подруги пришлись следователю не по душе, и попыталась исправить положение.

– Все люди имеют право на свои ошибки, Мариша, – мягко напомнила она. – И Игорь Петрович не исключение. Не ошибается тот, кто ничего не делает – это банально, но чертовски верно. Я предлагаю от личностей перейти к нашему делу. Ты что-нибудь интересное нашла?

– В холодильнике пусто. Менты все груши с яблоками слопали.

– Я туда тебя не за этим посылала, – нахмурилась Пульхерия. – Проку от тебя, подруга, как от козы пива.

– Интересная интерпретация поговорки, – рассмеялся Штыкин.

– А про эту козу по-другому и не скажешь, – усмехнулась Пуля, но увидев, что Марина надула губы, собираясь обидеться, быстро сменила тему разговора. – Я считаю, что у Оксаны был состоятельный покровитель, который ее содержал, предоставил квартиру, но при этом ей не доверял. Я предлагаю разыскать этого Рому Мякишева и допросить его по полной программе. Правда, я не уверена, что это нас к чему-то приведет. Трудно представить молодого парня, студента университета, убийцей Оксаны и Славы. Даже ради такой огромной суммы все-таки решиться на убийство…

– Его сначала надо найти. Если он тот, кого мы ищем, сделать это будет нелегко, – высказал предположение Игорь Петрович.

Дальнейший осмотр квартиры ничего не дал. Подруги вместе со следователем обошли подземную автостоянку, но джипа Оксаны там не было.

Глава двадцатая

Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться; поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин.

Франсуа де Ларошфуко

У отца Марины 16 июня был восьмидесятилетний юбилей. Он приходился на среду. Приглашения были разосланы давно, само празднование должно было состояться в субботу в ресторане, а в среду на дачу были приглашены только самые близкие.

Хозяйством у родителей Марины занималась домработница Анна Тимофеевна. Она появилась незадолго до рождения Марины и с тех пор жила с ними, став фактически членом семьи. Старуха была крепкая и жилистая, но накануне у нее разболелось колено, и Марина попросила Пульхерию помочь ей с покупками. Анна Тимофеевна составила список, написанный мелким убористым почерком на трех тетрадных страницах. С этим списком подруги и мотались по магазинам да рынкам два последующих дня.

Хлопоты оттеснили на задний план происшедшие события. Анна Тимофеевна загрузила их работой так, что о чем-то ином и подумать было некогда.

Владимиру Александровичу и Клавдии Ивановне об убийстве решили ничего не рассказывать, по крайней мере, до тех пор, пока не прояснится ситуация, а мужу Марина велела сидеть на Кипре. Теща Олега недолюбливала, считала неподходящей партией для ее единственной дочери. Она была уверена, что он загубил жизнь Марины, и старалась при каждом удобном случае ему об этом намекнуть.

Пульхерия объяснила подруге, что, если присутствие Олега тещей обычно воспринимается негативно, то его отсутствие она и подавно возведет в ранг вселенской катастрофы и до самой смерти ему не простит. Словом скандал будет грандиозный. Но Марина рассудила, что этот скандал Клавдия Ивановна попытается устроить после юбилея, а тогда они им сами все расскажут, но отца все же заранее предупредила, что в среду Олега не будет, у него очень важные дела, которые к субботе он постарается решить. Владимир Александрович к Олегу всегда относился с симпатией, не разделяя мнения жены, и его отсутствие действительно воспринял бы с обидой.

Слежку за собой подруги впервые обнаружили в супермаркете. Когда они стояли в небольшой очереди за сыром, Марина игриво заключила:

– У тебя, Пуляша, появился новый поклонник.

– Не сочиняй, – отмахнулась от нее Пуля, не придав особого значения ее словам.

За ней часто увязывались сексуально озабоченные особи мужского пола, привлеченные ее выразительными выпуклостями. В молодости ее это сильно раздражало и злило, и она называла их всех «сексуальными маньяками». С возрастом, став более рассудительной, перестала от них шарахаться, научилась их быстро и вежливо от себя отваживать. Она мгновенно и практически безошибочно угадывала в толпе такого «маньяка», а вернее, обычного парня, привлеченного ее внешностью, и выработала несколько приемов быстрого избавления от таких настойчивых поклонников. И самым удачным считала следующий: она входила в вагон метро и вставала возле самой двери; «маньяк» обычно проходил в глубь вагона, стараясь держаться поодаль; а когда двери начинали закрываться, Пульхерия успевала выскочить на перрон, махнув парню на прощание рукой.