Местный обычай - Шарон Ли

Даав неохотно оторвал щеку от ее уютной груди.

— Олвен?— М-м? — сонно отозвалась она и, подняв руку, уложила его голову обратно. — Перестань ерзать.

— Да, но мне надо уходить, — объяснил он, бесстыдно зарываясь в ее мягкое тело.

— Тебе надо уходить сейчас? — Олвен отпустила его и даже открыла глаза. — У меня еще остались для тебя задания, мой красавец, — сурово сообщила она ему. — Я как раз решала, какое тебе поручить прямо сейчас.

Он ухмыльнулся.

— Это очень соблазнительно, можешь не сомневаться. Но требования долга сильнее.

— Вот это я понимаю, намек! В следующий раз ты найдешь меня не такой нежной!

— И это когда мне нужно объяснять появление десятка новых синяков! — печально проговорил Даав. — Ну что ж. Те, кто ловит радость, должны быть готовы и к падениям.

— А! — с удовольствием рассмеялась она.

Приподнявшись на локте, она подняла руку, чтобы убрать волосы с его лба, и, внимательно вглядевшись в его лицо, перестала смеяться.

— Старый друг. — Вздохнув, она прикоснулась к серебряной загогулине, висевшей в его ухе. — Я помню, как ты это заработал, — пробормотала она. — Когда мы первый раз были напарниками. Как бы мне хотелось…

— Знаю, — поспешно сказал он, ловя ее руку и поднося к губам. Он нежно поцеловал кончики ее пальцев. — Я остался бы разведчиком, Олвен, если бы вселенная была устроена по моему вкусу. Существует необходимость.

— Необходимость! — отозвалась она и поморщилась: реакция, свойственная исключительно разведчикам. — А тебе не приходит в голову, что необходимость убила даже больше лиадийцев, чем икстранцы?

— Не приходило. А ты уверена?

Он устремил на нее чересчур сильно округлившиеся глаза на таком невинном лице, что добился нового взрыва смеха.

— Я составлю программу и попробую проверить это на компьютере, капитан. — Смех снова стих, и она легко провела пальцами по его щеке. — Береги себя, Даав. До новой встречи.

— До новой встречи, — ласково отозвался он, выскользнул из ее постели и оставил ее, мысленно проклиная необходимость.

До конца прыжка оставалось два часа, согласно показаниям путевого сканера, укрепленного на стене.

«А после этого, — подумала Энн, — еще около трех часов через оживленное пространство и посадка в порту».

В порту Солсинтры.

— Энни Дэвис, — сказала она себе, нагибая голову, чтобы пройти в низкую дверь, соединяющую освежитель со спальной каютой, — эта твоя идея к удачным не относится.

Она не хотела лететь в Солсинтру. Но, как ни обдумывала Энн всю ситуацию снова и снова, возможности избежать этого она не видела.

Уверенность в том, что у Эр Тома какие-то неприятности, ее не оставляла. Под ее нажимом он признался, что дома у него «затруднения», но тут же поспешил ее уверить, что они «не ею созданы и не могут ею решиться».

«Можно подумать, — недовольно подумала Энн, натягивая блузку, — что это как-то к делу относится».

Но уже в следующую секунду она признала, что очень даже относится. Она просто не могла допустить, чтобы он остался со своими «затруднениями» один на один.

Она на секунду прекратила застегивать блузку и посмотрела себе в глаза, отражавшиеся в слишком низко установленном зеркале.

«Он прилетел, чтобы меня найти».

Это само по себе было поразительно, потому что, конечно же, человек с положением Эр Тома йос-Галана мог легко заручиться поддержкой гораздо более весомой, чем та, которую может оказать внештатный профессор лингвистики. Если ему вообще нужна была чья-то помощь.

Однако он прилетел, чтобы найти ее — землянку. Прилетел, по его словам — и от этого короткого заявления он упорно не желал отказаться, — единственно для того, чтобы сказать ей о своей любви.

«Такие вещи, — подумала Энн, вдевая в шлицы ремень и застегивая пряжку, — мужчина говорит тогда, когда находится накануне смерти».

Она вздохнула и присела на край коротковатой койки, чтобы натянуть сапожки, и так и осталась сидеть, поставив локти на колени и глядя на пышный ковер.

«Полно тебе, Энн Дэвис, — пробормотала она, мысленно слыша интонации своего деда Мерфи, — говори правду, и пусть чертям будет тошно».

«И не желаешь выйти за него замуж ради приличия, капризная, своевольная девчонка!» — грозно закричал ее дедуля из прошлого, которое отделяли от нее бесконечные звездные годы.

Энн ухмыльнулась, и в ее мыслях дедуля расхохотался: «Ну и кто стал бы тебя винить? Он ведь мог бы все-таки сподвигнуться и тебя потискать хорошенько!»

Хотя как раз с этим проблем не было — по крайней мере в обычном понимании близости, подумала Энн, качая головой. Казалось, будто годы разлуки только умножили их страсть друг к другу, так что одного взгляда, одного взгляда или слова было достаточно для того, чтобы вызвать ее вспышку.

И сила этой страсти — это глубокая, жгучая потребность быть с ним — казалась… пугающей.

«Тогда почему бы мне не выйти за него замуж? — спросила она сама себя. — Ты ведь согласилась на все остальные его просьбы. Возьми что-то для себя и не обращай внимания на то, что он сделал тебе предложение только потому, что это прилично!»

Но дело было в том, что он предложил ей брачный контракт — договор, очень похожий на стандартное земное соглашение о сожительстве, когда по прошествии оговоренного срока обе стороны идут каждая своим путем.

А при мысли о новом расставании с ним у нее стыла кровь, пересыхало во рту, а желудок сжимали спазмы.

И как она будет жить после отлета с Лиад по окончании каникул, пока оставалось непонятно.

«Я что-нибудь придумаю, — заверила она себя, вставая и направляясь к двери в коридор. — Все будет хорошо».

Она на секунду остановилась перед нишей, чтобы отдать дань уважения гербу Клана Корвал с мастерски изображенными Деревом и Драконом и еще раз рассмотреть смелый, почти высокомерный девиз: Фларан чаменти. Дерзаю!

«Не слишком уступчивый девиз», — с ухмылкой подумала Энн.

История о том, как Кантра йос-Фелиум и ее молодой второй пилот Тор Ан йос-Галан воспользовались экспериментальным космическим движителем, чтобы перевезти людей, которые теперь стали лиадийцами, с осажденной планеты на прекрасный новый мир, лежала в основе множества историй и пьес. Пилота йос-Фелиум изображали как даму раздражительную и не допускавшую покушений на свой авторитет. «Дерзаю» было, вероятно, совершенно правильным изложением ее взгляда на жизнь.

Продолжая ухмыляться, Энн поклонилась гербу и девизу, а потом подняла руку, чтобы погладить морду дракона, заглядывая в его ярко-зеленые глаза.

— Сторожи как следует, — сказала она ему и удивилась: насколько серьезными получились эти слова. Она еще раз погладила дракона, чуть задерживая пальцы на прохладной эмали, а потом пошла разыскивать Эр Тома.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});