«Сварщик» с Юноны (СИ) - Трунов Сергей

Тяжелее всех пришлось девочке: изящные туфельки из тончайшей легкой кожи очень быстро разлохматились об острые камни, скрывающиеся там и сям среди прошлогодней травы. Мальчики готовы были защищать свою благородную даму с мечом и шпагой в руках, как настоящие рыцари из тех романов, которые им читали Няньки, но на острове не оказалось ни драконов, ни злодеев, а как победить репейники, которые мириадами нацеплялись к платьицу девочки и пытаясь освободиться от которых она исколола пальчики, ребята не знали и от того растерялись. Они даже еды не знали Где найти. Но они отважно сражались с обрушившимися на них невзгодами.

Они сначала кричали, Но кто их услышит в такой пустынной местности. Ночью здорово похолодало, ведь до лета ещё далеко и юные идальго чем могли укутали маленькую синьориту, а сами жались друг к другу стуча зубами — ведь удрали в том, в чём вышли гулять под припекающим солнцем.

На следующий день мальчишки пытались ловить рыбу, но тут и природному островитянину ничего не светило, куда там изнеженным няньками ребятишкам.

Но особенные страдания доставляла жажда, как на зло ни единой капли дождя на остров не упало, хотя на их мучения предидущим днём в полумиле послеобеденная гроза обильно поливало океан. Вторая ночь далась совсем туго.

К нашему прибытию Эстелла бредила, позже она созналась, что тайком от мальчишек вдоволь напилась морской воды. Матрос на руках перенес невесомое пышущее жаром тельце в шлюпку, а оттуда после спасения невольных жертв кораблекрушения в батель, где ею тут же занялся Лангсдорф, на время плавания корабельный доктор. Девочка открыла глаза чуть-чуть попила.

К прибытию на «Юнону» Эстелла перестало метаться в бреду, а ещё через полчаса пришла в себя. Детей напоили бульоном.

— Не волнуйтесь, Николай Петрович, — успокоил Лангсдорф на мои вопросительно поднятые брови, — дети осмотрены, накормлены, мальчики уже по кораблю носятся, девочка в каюте отдыхает.

Камень свалился у меня с души. Ну что, нужно как можно скорее вернуть детей домой, исстрадавшимся родителям! Но всем судам разворачиваться излишне, достаточно посадить ребятишек на батель, пожалуй сам на «Марии» пойду. Внезапная мысль сбила с шага, Я замер, словно уперся в стену и ударил себя полбу: Ёлки-палки, а почему бы нет?!

Сорвался с места взбежал на капитанский мостик:

— Николай Александрович! — обратился к командующему нашей небольшой флотилии на переходе лейтенанту Хвостову, — Посмотрите по своим картам, Где мы находимся от Сан-Франциско, На каком расстоянии и с какими там координатами, Как нас найти при необходимости?

Если капитан «Юноны» и удивился, то виду не подал, взял навигационную линейку, на морской карте принялся что-то измерять и помечать, проводить линии карандашом:

— Ну, если прямым курсом, то двадцать три мили на северо-северо-запад, азимут 29 градусов.

— Обстоятельства вынуждают меня вернуться на «Марии» в Сан-Франциско. — Хвостов понимающе кивнул, и я продолжил: — Вы следуйте прежним курсом, встречаемся в нефтяной бухте. Пока мы обернемся, вы заправитесь, связь по радио.

На палубе я подошел к борту и в рупор приказал готовить батель в обратный путь, попросил следовавшего за мною вестового разыскать детей, а сам спустился в каюту командора. Проверил по записям, до оговоренного времени ещё час, а нам уходить, но всё-таки натянул наушник.

Сердце забухало, ладони стали неприятно липкими, видимо Резанов всё-таки волнуется и мне его состояние передается. Минуту вслушиваюсь в эфир, только редкие потрескивания от молний отдаленной грозы.

Деревянными пальцами обхватил ключ: в эфир полетели позывные: «КА КО, КА КО, КА КО». «По нашей договоренности КА» значит «Катя», так Резанов любовно звал Кончиту, а «КО» — Коля называла его она. Постучав с минуту я прислушался: нет ответа… Ну да, до оговоренного времени связи не менее часа, вряд ли девушка в неурочное время находится у аппарата. Но не сидеть же сложа руки! Я сжал зубы и упорно принялся работать ключом.

Через 5 минут внезапно послышался ответ: «КО КА» — она! — девушка всё-таки здесь, и я передал: «Нашли детей». Я отстучал одно и то же послание 3 раза насколько мог медленно, чтобы Кончита абсолютно точно приняла и поняла смысл переданного. После паузы, показавшейся вечной, корреспондентка сбивчиво передала: «Слуги убежали». Что бы это значило? А, ну по-видимому: побежали искать родителей! Ожидание длилось томительно. В этот момент в дверь постучал вестовой и доложил, что детей собрали и зачем-то запустил их.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я знаками попросил ребятишек молча подождать на диване. Спустя пятнадцать минут в эфире послышался вопрос: «Где?» Я пододвинул листок с координатами, написанными рукой Хвостова и передал в эфир. Через 5 минут пришло подтверждение по международному телеграфному коду из моего времени, которое оказывается умная девчонка несмотря на волнение додумалась отыскать в моей памятке: «ЩСЛ» — «Принято!» Я с облегчением вытер пот тыльной стороной ладони. Где-то в кармане был платок, но ввиду того, что сидел неудобно, доставать его не с руки. Ну что же, коли сообщение принято — всё, время действовать. Я передал в эфир: «К» — «конец передачи», и в заключение «73!» — «Наилучшие пожелания!» и получил в ответ от Кончиты Резанову «88» — «любовь и поцелуй». Ну что же, теперь я знаю, что хотя бы на какой-то короткий срок, до того как мы приедем, родители перестанут убиваться.

— Ну вот, ребята, теперь о том, что вы нашлись знают дома, — я кивнул на кристадин.

Ребятишки с живым интересом глазели по сторонам. Пабло весь извозился нефтью, как мне доложили изводил расспросами Ерёму подле паровой машины.

Эстелла кротко сидела на краю дивана, крепко сжимая в ладошке слуховую медицинскую трубку, прообраз стетоскопа моего времени и постреливала любопытными глазками по убранству каюты.

Родриго открыв рот неверяще моргал, наконец решился спросить:

— А это что, сеньор командор?

— Радио, — коротко ответил я и потянулся с хрустом разминая затекшие спину и шею, — Вот с сестрой Пабло, Кончитой переговаривался, — улыбнулся, — А скоро и вы будете дома.

— А как это Вы? У Вас голуби наверное? — загорелись любопытством глаза Родриго, сына губернатора, — но ведь они так быстро не могли долететь…

— Да нет, — улыбнулся я, — у меня специальное устройство, радио называется, — я указал подбородком на кристадин. — Второй такой же в Сан-Франциско у сестры Пабло, у Кончиты, вот я сейчас ней общался, а она передала вашим родителям.

— Ра… ра… ра… — пробует непослушным языком повторить мальчишка.

— Ра-ди-о, — подсказал я.

— Ра-ди-о медленно проговорил Родриго. — А посмотреть можно?! — умоляюще вскинул он глаза. — Пабло, с Кончитой говорил! — ткнул он в бок острым локотком слегка полноватого, похожего на отца мальчишку.

— Подойдите ближе, — радушно улыбаясь приглашающе машу ладонью.

Дети несмело потянулись к столу. Пришлось снова включить кристадин и ещё раз вызвать Кончиту. Ребята недоверчиво по очереди слушали писк в наушнике. Даже Эстелла послушала, но особого впечатления это на неё не произвело и она просто с любопытством оглядывалась в моей каюте, Резанова каюте точнее, ну как любая женщина, убранством заинтересовалась.

А я отстучал Кончите, что рядом со мной сейчас находится Пабло, она передала ему привет и от него Я передал привет сестре.

Пабло весь светился в лучах славы сестрицы. Родриго расширенными глазами рассматривал кристадин со всех сторон, склонился так, что чуб цвета крыла ворона то и дело спадал на глаза и казалось будто обнюхивает, но никак не осмеливался дотронуться. Наушники-то я ему дал, а вот сам кристадин… Я подозвал его взмахом ладони и кивком головы:

— Подойди, одень, можешь повернуть вот эту ручку. — Он покрутил настройку, потом Снял наушник:

— А что ещё это Радио может?

— Ещё вот у меня с нашими кораблями связь есть, вот будем на форте радио ставить: Тогда стану со всеми связываться, узнавать всё.

— Здорово! — восхитился Родриго, — вот бы мне такую, а? — серые глаза его горели вожделением.