Феодора. Циркачка на троне - Гарольд Лэмб

Мы никогда не узнаем, что бы смог совершить изобретательный балканский солдат, следуя по пятам за побеждённым готским королём. Белизарий внезапно получил солидное подкрепление, положившее конец его преследованию готов.

Новый императорский флот с армией из пяти тысяч пехотинцев и двух тысяч наёмников-герулов, который, по сообщениям, уже был в пути, прибыл весной 538 года. С таким пополнением под командой Белизария оказалось двадцать тысяч профессиональных солдат, обещанных Юстинианом. Однако новички были под командованием незаменимого во дворце евнуха Нарсеса. В Италию он привёз свою собачью преданность хозяину и свой лихорадочный восторг от военных действий. Ко всему прочему прилагалось ещё и письмо, которое стало настоящим ударом для Белизария. Там сообщалось, что Нарсес должен подчиняться Белизарию «во всём, что служит благу государства».

На первый взгляд эта фраза означала, что тот поступал в полное распоряжение Белизария. На второй взгляд она могла значить, что евнух должен подчиняться только тем приказам, которые он найдёт полезными для благополучия императора. Нарсеса прислали в качестве сдерживающего фактора. Понимая это, прямолинейный Белизарйй тут же написал в Константинополь письмо с вопросом, он или Нарсес будет командовать. Юстиниан ничего не ответил.

Прибытие Нарсеса завершило слаженную работу дворцового стратега и талантливого солдата.

К войне прибавились гражданские интриги. Когда Белизарий впервые отправился на своих кораблях в тщетной надежде добраться морем до далёкой Африки, знатные семьи Константинополя ничего не значили. Теперь, когда древняя Западная империя была наполовину восстановлена, семьи начали заботиться о своих собственных интересах. Некоторые знатные вельможи объявили себя родственниками казнённого Константина, члены Священного сената имели собственность на западе или заявляли на неё права. Опытным ораторам не представляло труда убедить всех, что Белизарий, который так хорошо проявил себя в Африке и на Сицилии, не смог защитить Рим. Интриги против командующего начались и среди его офицеров. Своевольный командир конников в Ариминиуме оказался членом огромной семьи Виталиана и вёл себя так, словно был равным богатому, но неизвестному варвару. Новые командиры поняли, что Нарсес при первой же ошибке Белизария займёт его место, и вели себя соответственно.

Более того, сплетники в Августеоне обсуждали скандальное поведение Антонины. Илдигер, юный зять актрисы, был первым, кто схватился со злосчастным Константином, когда тот бросился на Белизария с ножом. Сын Антонины, Фотий, усыновлённый до Белизария другим человеком, пожаловался Белизарию на свою мать, после того как та попыталась избавиться от него, приказав другим командирам напасть на Фотия. Полководец оставил этого молодого офицера при себе и сослал своего собственного крестного сына Феодосия, несмотря на все попытки Антонины удержать любовника при себе.

Прокопий, наблюдавший за семьёй Белизария, пересказывал смачные подробности скандала представителям высшего общества на родине, с которыми вёл деятельную переписку. Маленькому сирийцу льстило такое обращение, и он начал распространяться о глупости Белизария-мужа едким стилем Светония, в то время как комментарии к войне выполнял в духе Тацита. Белизарий был предан своей жене и хотел только выполнять свой долг солдата, но жителям Константинополя казалось невероятным, что такой тупой муж может быть достойным командующим.

Первая стычка между Нарсесом и Белизарием в Италии была достаточно безобидной и даже послужила причиной нечаянной победы. Самым насущным делом увеличившейся римской армии стало освобождение кавалерии, запертой в Ариминиуме, несмотря на приказы Белизария. Иоанн отказался выйти вовремя, невзирая на приказ. Нарсесу, проявлявшему желание дилетанта закончить войну одной большой битвой, казалось, что объединённые римские силы должны как можно быстрее выступить против Витигиса и готов, разбивших лагерь вокруг Ариминиума. А Белизарий, видя, как готские мечи обрушивались на головы варваров-наёмников, был уверен, что его новые подопечные не должны участвовать в подобной резне. Но он знал, что допустившая ошибку кавалерия должна быть вызволена из осаждённой крепости.

В конце концов поступили так, как хотел Нарсес и планировал Белизарий. Опытный командир повёл свои колонны в горы вокруг Ариминиума, а на море расположил флот якобы для окружения Витигиса. И так же как в Риме, нервы готов не выдержали перед невидимой опасностью, и их отход в Равенну превратился в побег. Илдигер прорвался в осаждённый город с закованными в латы воинами.

   — Благодарите Илдигера за то, — сказал Белизарий командиру кавалерии, — что ещё живы.

   — Нет, — надменно возразил Иоанн, — я буду благодарить лишь Нарсеса.

Этот раскол в римском командовании затронул всю армию и через год сказался в катастрофе у Милана.

Далеко на севере, почти у самого подножия Альп, население великого Милана (Медиоланум) присоединилось к воинам империи и получило в ведение римский гарнизон в знак своей доброй воли. Милан располагался в дальней части обширной долины реки По (Падуса), простиравшейся через весь итальянский полуостров, над холмистыми центральными территориями. Долина По стала убежищем готских поселенцев, которые скрылись там перед лицом надвигающихся римских колонн. Вскоре после появления римского гарнизона в городе готы собрались вокруг Милана, и к ним присоединились свирепые франки и бургундцы, кочевавшие в ущельях Альп и только что получившие солидную оплату золотом от Витигиса.

Белизарий, услышав об осаде Милана, находился далеко на юге, освобождая последние готские крепости среди холмов. Некоторые из них, например Перуджия, сонно дремали в окружении скал, и он не мог выйти к долине По, пока эти уголки не были освобождены. Белизарий приказал ближайшим римским командующим подойти к Милану и освободить город. Случайные отряды готов и племена франков оказались нетрудной добычей, а Нарсес готовился принять командование легионами.

Одним из командующих оказался Иоанн, племянник Виталиана, заявивший, что будет подчиняться только Нарсесу. К тому времени как Белизарий смог связаться с евнухом, в Милане начал свирепствовать голод, и прежде чем Нарсес сумел собрать сильную армию и добраться до города, варвары вломились туда, насилуя женщин, угоняя жителей в рабство и поджигая дома. Тело епископа бросили собакам на растерзание.

Белизарию оставалось только проехать среди развалин, вдыхая запах горелой плоти. Нарсес также увидел последствия бойни, произошедшей во время их совместного командования. Юстиниан всё же отозвал Нарсеса, правда слишком поздно. После потерянного в сомнениях года Белизарий вернулся к своей задаче защиты населения во время борьбы с готами, не рискуя вступать в открытые схватки. Он терпеливо начал превращать итальянских крестьян в своего рода армию, отправляя своих солдат в деревни обучать их. Император пытался успокоить уязвлённого Нарсеса, объясняя, что евнух слишком бесценен для сокровищницы и дворца, но гордость его была ущемлена, и он повсюду распространял слухи о том, что ожидает только плохих вестей с запада, где Белизарий, окрылённый властью и победами, — хотя именно Нарсес выиграл битву при Ариминиуме, — готовился назвать себя императором.

Эти слухи достигли Феодоры через слуг. Она сказала Юстиниану: «Разве вокруг тебя недостаточно раболепных душ, что ты стараешься превратить своего честного слугу в слепого исполнителя твоих приказов?» Юстиниан нетерпеливо покачал седеющей головой. «Я никогда не сомневался в Белизарии. Но он не должен подвести меня». Феодора с любопытством отметила, что пять лет назад муж говорил только об империи, а не о себе. В последнее время он казался погружен в какие-то молчаливые думы, касающиеся только его одного.

Вскоре в Константинополе появились две тысячи геруланских конников, отправленных в Италию вместе с Нарсесом. Удивлённый Юстиниан спросил своих секретарей, как и почему варвары покинули итальянский фронт. Прискус, глава секретарей, объяснил: герулы не выдержали дисциплины Белизария, они вернулись к своему старому командиру Нарсесу. Правитель доверял профессиональному и бесстрастному Прискусу, который мгновенно отвечал на его вопросы, входя обычно в залу с наклонённой головой, всем своим видом выражая напряжённое внимание.

   — Но как они пришли? — хмуро спросил Юстиниан. — Они не плыли морем.

   — Совершенно верно, достославный государь. Благородный Белизарий, глава вооружённых сил, не дал им кораблей. После того как он задержал им плату, они отправились по суше, добывая пропитание в горах Далмации и городе Адриана.

Как сказал точный Прискус, Белизарий стал причиной бегства ценной, но сложноуправляемой кавалерии федератов. Не имея во дворце военного, способного управиться с наёмниками-гуннами, Юстиниан предоставил это право Нарсесу и выплатил гуннам компенсацию за длительное путешествие. Ему пришло в голову, что верный секретарь, возможно, заодно с Нарсесом, однако император был уверен в преданности евнуха.