Камень судьбы - Тимур Туров

Глеб задрал голову, разглядывая потолок комнаты, сработанный в виде звездного неба. Неведомые мастера разместили на черном лабрадорите драгоценные камни, выложив из них очертания созвездий. Укрытые в стенах светильники подсвечивали рукотворный небосвод, и кристаллы лучились, отбрасывая крохотные разноцветные блики.

– Это Звездный зал, главный покой Обители, – сказал Глебу Акунд. – Сейчас здесь для разговора с нами соберутся все главные маги клана. – Он сделал паузу, воровато оглянулся и добавил: – Молчи об изумруде, понял?

– Но почему? – удивился Глеб. – Они же твои… соплеменники. Они помогут…

– Молчи, иначе я переломаю тебе все кости! – рыкнул Алексей, но тут же смягчился: – Ты же слышал? В клане измена. Доверять сейчас нельзя никому. Эх, Учитель. Если бы не нехватка энергии, он бы показал тем засранцам…

И могучий сатра выразительно сжал кулачищи.

Глеб хотел возразить, но не успел – в двустворчатые двери Звездного зала стали входить пожилые сатра в зеленых и синих мантиях. Звонко стуча копытами по полированному мрамору пола, они рассаживались вокруг стола. Вскоре почти все стулья оказались занятыми, пустовало лишь оббитое бархатом кресло и места рядом с Глебом и Акундом. Таким образом их как бы отделили от магов-«зеленых».

Одного из них Глеб уже видел. Когда «Додж» подъехал к Обители, этот высокий костистый старик с гривой полуседых волос и широкой черной бородой явился по зову стражей к воротам и говорил с Акундом, прежде чем их сопроводили в кабинет Крицы.

Именно он и заговорил первым:

– Высокие маги клана Ксенфа! Я, Рамер, Настоятель Обители знаний, собрал вас здесь по уже всем известному и трагическому поводу. Погиб Старший маг клана, многомудрый Крица, да будет его вечный путь за пределом усыпан драгоценными камнями, стократ более прекрасными, чем те, что украшают своды этого зала. Мы помним!

Маги как по команде поднялись и хором повторили:

– Мы помним!

Акунд тоже встал, а Глеб замешкался, и, когда все уже опустились, он оказался единственным стоящим на ногах. Украшенным перстнем пальцем Рамер ткнул в сторону Погодина:

– Ты, «коричневый», принес зло в нашу Обитель! И сейчас без утайки поведаешь нам все, что знаешь.

– Уважаемый Рамер, зло родилось не по воле этого человека, – глядя в стол, низким голосом сказал Акунд. – Это произошло в тот момент, когда кто-то задумал обезглавить клан. Я хотел бы…

– Как смеешь ты, безотчий сын, ничтожное существо, прерывать речь Настоятеля Обители? Что знаешь ты, бессмысленный прожигатель жизни, о том, что творится на самом деле? – неожиданно загремел Рамер. Гнев исказил благообразное лицо мага.

Глеб сидел ни жив ни мертв.

Акунд заскрипел зубами, но не отступил.

– Бывают времена, когда и прожигатель жизни знает больше самого многомудрого мага! – дерзко выкрикнул он.

– Кощунство! Кощунство! – пронеслось над столом.

Рамер ударил копытом в пол, простер руку к Акунду:

– Властью и волей своей я лишаю тебя, Акунд, сын клана, дара речи в стенах Обители! Ты пойдешь под замок и будешь сидеть там столь долго, сколь этого потребуют обстоятельства! Стража! Уведите.

Акунд вскочил, отбросив тяжелый стул, но несколько сатра, габаритами не уступающие Алексею, бросились к нему из-за портьер. Они умело скрутили Акунда и поволокли к дверям. Глеб беспомощно посмотрел на него и увидел, что плененный сатра, выпучив налитые кровью глаза, беззвучно шевелит губами, делая ему весьма недвусмысленный намек – молчи!

Оставшись среди суровых магов в одиночестве, Глеб оробел. На него смотрели несколько десятков пар глаз, и не было в них даже намека на сочувствие.

– Говори! – приказал Рамер.

Глеб собрался с силами и уже в который раз мысленно вернулся в тот злополучный осенний вечер, когда нелегкая понесла его на прогулку в Измайловский парк…

Это была примерно та же версия событий, которую вчера он излагал Алексею Акундину. Мол, стал случайным свидетелем убийства, по дурости обронил подписанную бейсболку, и вот теперь за ним охотятся страшные киллеры, дабы отправить на тот свет и спрятать все концы в воду. Далее Глеб перешел к знакомству с Алексеем. Тут уже пришлось врать напропалую – дескать, этот паркурщик клеился к моей девушке, кстати, она здесь, у вас, погружена в колдовской сон, с какой-то страшной магической удавкой на шее, вы же такие могучие и сильные, спасите ее! Когда я приехал к этому ловеласу, чтобы поговорить по-мужски, на нас напали неизвестные убийцы. Глеб красочно, в подробностях, описал первое столкновение с подручными прекрасной сатрессы, схватку в подъезде, прыжок с седьмого этажа на кучу выращенной не иначе как с помощью магии растительности и гонку по ночной Москве. Тут Глеб охрип и сделал паузу, чтобы попросить воды.

Возникший за спиной стражник сунул ему в руку высокий хрустальный стакан. Пока Глеб пил, маги негромко переговаривались. Судя по всему, наибольшее недоверие у них вызвал не рассказ, а то, что Акунд с его слабыми магическими способностями сумел сотворить какую-то «зеленую подушку».

– Даже с учетом использования разрушающегося объекта! – басил грузный, заросший бородищей до самых глаз сатра, потрясая над столом ладонью. – Одно из двух – или Акунд приобрел где-то очень хороший амулет, или это ложь!

– Первое вероятнее, но использовал он его мастерски. Выпрыгнув из окна – это же надо? – вклинился горбоносый маг с золотой цепью на шее. – Так или иначе, но надо будет потом повнимательнее присмотреться к этому дерзецу!

– Тихо, уважаемые! – прервал споры Рамер и небрежно бросил Глебу: – Продолжай.

Продолжать было легче. Глеб честно рассказал про меченую пулю, поездку к Милке, бункер и хитроумный план Акунда – самостоятельно выследить убийц Ксенфа, ловя их на Глеба, как на живца.

– Значит, этот глупец хотел в одиночку поймать покусившихся на жизнь Ксенфа из Ксенфов? – с нескрываемой иронией спросил Рамер.

– Наверное, – развел руками Глеб, делая вид, что сам не очень-то понимает мотивов, которые двигали его товарищем по несчастью.

– Говори дальше, – благосклонно наклонил голову Настоятель.

Воодушевившись, Глеб выдал «финалочку» – про оборотней и дьявольскую сатрессу, особо остановившись на том, что это именно она помогла ему увидеть через Пелену.

– Но зачем? – непонимающе переглянулись маги.

Глеб пожал плечами:

– Откуда я могу знать? Может, у нее какие свои планы? А потом появился Акунд, вытащил Милку… Вернее, он вытащил Милку еще раньше, а потом спас меня, расстрелял серебряными пулями гр… хр… Не помню, как он их называл, боевых магов-оборотней, в общем, и привез нас в вашу Обитель.

– Это все? – На этот раз в голосе Рамера явственно слышался холод.

– Нет! – торжественно выкрикнул Глеб. Самое главное он припас под конец и хотел выложить, как джокера на стол: – Помните, я говорил, что перед схваткой с Акундом та женщина в черной коже… сатресса, крикнула: «Силлипитирья!» Когда я… мы с Акундом рассказали все Крице… многомудрому магу, тому седому старцу, что так тепло нас принял, он достал волшебную книгу… «Криптобиблию», да? В общем, он прочитал там, что «Силлипитирья» – это какая-то банда наемных убийц. А дальше выяснилось, что нас подслушивают, и прилетела молния, и этот старый маг… погиб. Книга тоже сгорела. Вот теперь все.

Рухнув на стул, Глеб потянулся за стаканом, но оказалось, что он пуст. Маги, не обращая на него внимания, бурно обсуждали услышанное, временами начинали сыпать неизвестными Глебу терминами. Конец этому положил Рамер. Поднявшись, он припечатал ладонью стол, дождался тишины и заговорил. И хотя он обращался к Глебу, после первых же слов стало ясно, что речь его в большей мере адресована собравшимся магам.

– Мы услышали тебя, «коричневый». Не скрою, ты удивил всех. Но у меня есть подозрение, что ты не открыл нам всей правды. Твой рассказ содержит массу неясных моментов. Мы без труда могли бы заставить тебя выложить нам все, но сейчас, в условиях энергетического голода, я принял иное решение. Итак: завтра состоится Совет клана. Это уже решенный вопрос, согласованный со Стоящим у престола, уважаемым Дэфтером и набольшими клана. Ты будешь присутствовать на Совете. Там, при всех, тебя подвергнут заклинанию «открытой памяти». Надеюсь, то, что мы увидим и услышим завтра, не будет сильно отличаться от твоего сегодняшнего повествования, иначе… Ночь ты проведешь в Обители. Стража!

– Постойте! – вскинулся Глеб. – А Милка? Что будет с моей девушкой?

Он сам не заметил, как пропустил слово «бывшей». Рамер впервые за все время улыбнулся.

– Клан Ксенфа могуч, суров, но справедлив и чист от зла. Твоя женщина не имеет за собой никакой вины. Мы окажем ей помощь. Ныне «темная удавка» на ее шее оборвана, но не снята. До лучших времен «коричневая» будет храниться в Обители. Как только мы обретем прерванную связь с источниками, с нее снимут заклятие. Не беспокойся, ее жизни ничего не угрожает. Иди. В этом зале тебе больше нечего делать, человек, – в последнее слово настоятель вложил немало презрения.