Красный Кристалл - Марина Казанцева

Лавар Ксиндара уже мирно спал на своей постели. Лён сбросил одежду на пол и повалился поверх одеяла. Некоторое время он лежал и глядел в потолок. Потом протянул руку и проверил свою сумку. Перед вечерней прогулкой он незаметно наложил на неё заклятие и теперь проверял: не пытался ли гость поинтересоваться содержимым. Всё было в порядке: тот не прикасался к потрёпанной торбе — у Лавара по милости Гранитэли теперь была своя сума со всем необходимым. Лёну хотелось знать, что за вещицы подложила Гранитэль этому щеголю. Зеркало — надо же! Она подарила ему зеркало!

Он не спрашивал принцессу о причинах такой щедрости, а она не спешила объяснять, словно у Гранитэли имелись свои причины, в которых она отчитываться перед Лёном не собиралась. Впервые он вдруг почувствовал, как призрачна и ненадёжна их дружба. Да и дружба ли? Ведь Гранитэль, хоть и не брала себе ни разу тон наставника, тем не менее, не раз указывала Лёну на его слабости и недостатки. Не потому ли она ни разу не сделала для него такого щедрого жеста, как сегодня для бродяги Лавара Ксиндары? А сделает ли, если он попросит? Не потому ли она так скупа на чудеса, что хочет, чтобы Лён сам освоил хоть ту же бытовую магию, без которой доныне прекрасно обходился? Пожалуй, из всех наставников она была самым суровым — ведь и Магирус, и Брунгильда всегда спешили тут же досыта накормить Лёна пирогами, а ранее даже снабжали его одеждой. Не потому ли, что считали его неспособным к бытовой магии? Магирус не скрывал, что считает Лёна боевым магом, а валькирия вообще не оглашала планов в отношении своего самого способного ученика. Если он таков, то каковы другие?

Глава 8

Новый знакомец был явно очень озабочен своей внешностью: с утра он тут же принялся рыться в подаренной Перстнем сумке, отыскивая туалетные принадлежности. К великому изумлению Лёна, они там нашлись: роговая расчёска, украшенная серебром, шикарное зеркальце, достойное какой-нибудь злыдни-царицы, которая каждый день с требовательностью маньячки спрашивает у него: действительно ли она так хороша, как думает, или происки врагов уже лишили её заслуженных лавров? Ещё там были — надо же! — духи! Щипцы для завивки усиков! И многое чего другое, о чём Лён понятия не имел, зато Лавар Ксиндара очень даже имел!

— А мне не надо это всё! — уязвлено отвечал Лён в ответ на искреннее удивление Ксиндары, что хозяин этой шикарной палатки прекрасно обходится без утренних процедур.

— Я вообще вот так всё это делаю, — добавил Лён, прочесав волосы двумя растопыренными пятернями.

— Ну, так-то и я умею, — заявил Ксиндара и провёл по своим чёрным волосам ладонями — те в момент свились в прекрасные блестящие локоны. — Да только толку что: это же только видимость!

Он небрежно махнул ладонью, словно отгонял назойливого комара, и вся его причёска моментально распустилась.

— Нет, что ни говорите, а раз в пятьсот лет надо бы помыться!

И он с надеждой уставился на своего визави, словно ожидал, что тот не станет возражать и своей таинственной властью над вещами быстро соорудит Лавару баньку.

«Да, точно не мешало бы», — подумал Лён, но банька отчего-то не возникла.

— Мой друг, давайте собираться, — с сожалением сказал молодой дивоярец. — Утро вечера, как известно, мудренее. Нам с вами нынче не по паркетам шаркать, а в дороге пылиться, а у вас, как я заметил, лошадь нынче сдохла.

— Пардон, мой друг, — огорчился Ксиндара. — А у вас в запасе нет второй?

Он уже надел свой новый дорогой костюм, который очень ему шёл. Надо признать, Лавар Ксидара был красивый мужчина, и умел держать себя с достоинством. Ещё приятно было то, что он знал толк в шутке и обладал богатым, гибким голосом. Вдобавок он был весьма не глуп и точно знал, когда следует обращаться с милой просьбой, а когда промолчать. Он явно сообразил о выгодах путешествия с дивоярцем и теперь старался быть ему интересным. Это была неплохая компания в пути, и Лён с удовольствием признал это.

— Не знаю, как сказать, — развёл руками он. — Иногда я только подумаю о лошади, как она тут же появляется, словно по волшебству.

— Да, я уже заметил за вами некоторое свойство извлекать вещи из пространства, — с уважением заметил собеседник. Он уже полностью собрался и теперь с сожалением бросил последний взгляд на прекрасное убранство шатра.

— Так и бросите всё это? — спросил Ксиндара.

— Конечно, — подтвердил Лён. — Обычно я не обременяю себя грузом и вообще, соорудил всё это лишь ввиду вашего бедственного положения. А так обычно я сплю на голой земле, подложив под голову седло, накрывшись вонючей попоной.

— Надо же, как вам, дивоярцам, нравятся бытовые трудности, — сочувственно покачал головой Ксиндара. — По мне, так я бы каждый вечер устраивал себе такой шикарный ужин при свечах и спал в таких мягких кроватях.

Сложно было понять, говорит ли он серьёзно, или шутит, но взгляд, который Лавар бросил на низкий столик, за которым они вчера так прекрасно ужинали, был полон сожалений.

— Вам следует жениться на принцессе, — ответил Лён, выходя из палатки.

— Да я же разве против?! — воскликнул Ксиндара, выходя следом. — Позвольте, я утащу с собой это прекрасное меховое одеяло, а то, знаете, так противно спать на сырой земле! Ведь вы сейчас помчитесь на своём крылатом жеребце — творить подвиг, или ещё какое дело, а я поплетусь на своих двоих, как бедный путник с пустым кошельком и голодным желудком! А эту штуку я смогу продать в селении и выручу за неё приличную сумму, которая мне обеспечит раз в сутки скромный ужин и одноместную каморку при харчевне!

— А это что? — спросил Лён, указывая пальцем на нечто новое, чего вечером тут не было.

— Это лошадь, — невозмутимо ответил новый знакомец.

— Откуда же она взялась?

— Наверно, прибежала. Решила, что в ней нуждается один особо бедный господин. Смотрите, она прихватила с собой седло и новую попону! Недаром говорят, что лошади умные животные — вот вам и случай убедиться!

— Да, я убедился! — воскликнул Лён, терпя досаду от навязчивого внимания к новому знакомцу со стороны принцессы, а с другой стороны потешаясь над шутками Ксиндары.

— Как вас зовут, милая? — спросил тот на ухо лошади. — Она говорит, что её зовут Ромашка. Мне это нравится. Это прекрасное имя для крапчатой кобылы. А кстати, что это мы всё выкаем друг другу? Я полагаю, нам предстоит немалый путь вдвоём, так давайте обращаться проще!

— Я согласен, — согласился Лён.

— Вот и прекрасно, — кивнул попутчик. Он проверил подпруги, похлопал кобылу по шее и легко вскочил в седло.

— Сияр, спрячь крылья, — прошептал своему жеребцу Лён, и конь повиновался. Лунные жеребцы умели делать свои крылья невидимыми и тогда сходили за обычных лошадей — так они обычно делали, когда бывали в населённых местах, а двум путешественникам предстояло проезжать через города и сёла в поисках города Дерн-Хорасада.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});