Красный Кристалл - Марина Казанцева

— Я восхищён, — пробормотал Ксиндара, сразу впившись взглядом в нарядную одежду.

— Беретё назад свои слова про дивоярцев? — смеясь, спросил Лён, поскольку явное стремление нового знакомого к внешнему блеску было слишком заметно.

— Беру! — с готовностью ответил тот и направился к постели.

Лён отвернулся, чтобы не мешать человеку одеваться, и посмотрел на стол: там сами собой образовывались блюда, полные самой соблазнительной снеди. Кажется, Гранитэль решила устроить пир, так что скромная скатёрка-самобранка так и осталась в сумке.

— У вас сегодня праздник? — осведомился Ксиндара, одевшись в штаны, рубашку с кружевами, новые ботфорты и оставив камзол и плащ со шляпой лежать на кровати.

— Просто отметим знакомство, — Лён старался не выдать своё удивление перед гостеприимством Гранитэли. Он тоже скинул верхнюю одежду, поскольку в палатке было довольно тепло, и пригласил гостя к столу.

— Да, это вам не просто видимость, — проговорил тот, беря в руки вышитую салфетку и проявляя явное знакомство со столовыми приборами, в чём Лён как раз особенно силён не был. Раньше ему не приходилось обедать в такой изысканной обстановке: дома он питался кое-как, а под дубом у Брунгильды вообще процветала полная демократия. Разве что Магирус немного привил своим ученикам застольные правила. Теперь он видел, как гость легким жестом развернул салфетку и положил её на колени, а не заткнул за воротник.

— Вы, кажется, не простолюдин? — спросил он, видя, как Лавар уверенно взял в руки нож и вилку и вопросительно поднял глаза, словно ожидал, что дивоярец на правах хозяина сам разделил прекрасно зажаренную и источающую аромат утку. Но тот не догадался, и Лавар ответил, чуть пожав плечами:

— Да, как сказать… В общем, мне ничего не известно о моём подлинном происхождении. Я много поскитался по свету, много видел. Позвольте, я разделаю это чудесное жаркое? Я так голоден, что признаюсь: готов съесть свою салфетку!

Он ловко отделил от утки крылья, ножки и тёмное грудное мясо, разложив куски на блюде.

— Лавар, я не особо голоден, — поспешил признаться Лён, чувствуя, что допустил какую-то оплошность. — Этот стол я приготовил для вас. Сам бы я довольствовался чем-нибудь меньшим, я привык жить проще. Ешьте со вкусом, не обращайте на меня внимания.

— Простите мне мою несдержанность, — тут же извинился гость.

— Мы не при мадридском дворе, — заметил Лён при виде того, как Лавар скромно кладёт себе одно крылышко. — Берите всё, а я лишь для приличия составлю вам компанию.

— Ну ладно, — согласился гость.

А дальше он с удивительной быстротой принялся разделываться с птицей. Ловко и аккуратно он при помощи ножа и вилки очистил кости, так естественно и просто уничтожив целую утку! Потом с позволения Лёна взялся за мясной пирог, разделал его на дольки с большим искусством, при этом не забывая участия в застольной беседе. Также красиво и легко он разделал фрукты: яблоки, сливы, груши, и изящной двузубой вилочкой принялся брать с тарелочки куски. Вино он оценил: это была выдержанная мадера. В конце обеда, когда блюда сами исчезли со стола, появилась пузатая бутылка тёмного стекла и две гранёных стопочки в серебряной оправе, весьма изящные. Возникла также серебряная вазочка с засахаренными фруктами и орехами.

— Вы знаете толк в гостеприимстве, — похвалил хозяина гость, пробуя ликёр и закусывая его орешками. По-моему, за последние пятьсот-семьсот лет я так славно не кушал. Жизнь снова мне кажется прекрасной.

— И в чём же вы не сошлись с вашим врагом? — спросил Лён.

— О, можно подумать, что нужно старательно искать причины, по которым дивоярец мог бы наслать на тебя проклятие! — шутливо ответил гость, потом озабоченно потрогал волосы и бородку и проговорил:

— Всё же это мне не нравится, такое ощущение, словно голова у меня в глине. Мой седельный мешок вместе со всеми вещами, наверно, сгнил вместе с моим конём, мир праху его, и все мои туалетные принадлежности пропали. Нет ли у вас, дорогой хозяин, лишнего гребешка в запасе?

Лён уже машинально протянул руку к своей сумке, чтобы достать тот единственный гребешок, что был у него: ту эльфийскую вещицу, назначения которой он не знал, как вдруг заметил за своим гостем, на постели, большую замшевую дорожную сумку, которой раньше там не было.

— Вы не это ищете? — невозмутимо спросил он, указывая на находку.

— Невероятно! — обрадовался гость, тут же отыскав в суме нужный предмет и принялся расчёсывать свои длинные чёрные волосы. — Я начинаю ощущать себя человеком!

А Лёну как раз не понравилось то внимание, которое взялась уделять едва знакомому человеку Гранитэль. Надо же, сам он сколько шлялся по лесам, спал на земле, с седлом под головой, укрываясь потной попоной! Расчёсывался пятернёй, утирался рукавом! А Лавар уже добыл из сумки зеркало и разглядывал себя.

— Н-да, на принца в изгнании я не похож, — с сожалением сказал он. — Не мешало бы умыться.

— Мне тоже жаль, — ответил Лён. — Когда-то тут, наверно, тёк ручей, а теперь всё сухо. Вот доберёмся до реки, тогда и искупаемся.

Гость с видимым сожалением кивнул, словно всё же надеялся, что дивоярский маг сейчас организует ему баню или на худой конец таз с водой и мылом — кажется, он уже вошёл во вкус и начал привыкать к чудесам.

Вечер ещё только неторопливо затягивал фиолетовым покрывалом восточную часть неба, и Лён не торопился спать. Если бы не эта встреча, он бы несколько часов как покинул бы этот надоевший скальный коридор, который тёмной норой зиял за палаткой, высоко вознося свои отвесные стены. Кончался он как-то слишком внезапно: словно гигантская бритва срезала его от верха до самых корней, что скрывались глубоко в земле, потому что сейчас под ногами Лёна была почва.

Он походил по плоской вершине горы, от которой вниз вёл пологий склон, поросший травой. Долина ещё была освещена солнцем, и вид её радовал глаза. Лёгкие дымки выдавали места поселений, и посевы выделялись разноцветными лоскутами среди пышной зелени. Край цвёл.

Сияра нигде не было видно: наверняка лунный жеребец опять отправился летать в ночное небо, где уже проявились самые яркие звёзды. Единственное, что беспокоило Лёна — это то, что по-прежнему не было видно луны. Он привык к тому, что на Селембрис Луна всегда была на небе, и вечером её было видно ещё до полного захода солнца.

Немного походив по горке, он вернулся в палатку, собираясь по милости нежданного гостя провести эту ночь в тепле и комфорте.

Лавар Ксиндара уже мирно спал на своей постели. Лён сбросил одежду на пол и повалился поверх одеяла. Некоторое время он лежал и глядел в потолок. Потом протянул руку и проверил свою сумку. Перед вечерней прогулкой он незаметно наложил на неё заклятие и теперь проверял: не пытался ли гость поинтересоваться содержимым. Всё было в порядке: тот не прикасался к потрёпанной торбе — у Лавара по милости Гранитэли теперь была своя сума со всем необходимым. Лёну хотелось знать, что за вещицы подложила Гранитэль этому щеголю. Зеркало — надо же! Она подарила ему зеркало!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});