Любовь и шпионаж - Чарльз Вильямсон

И тут в дверь, которая вела в комнату Лизы (рядом с моей) послышался легкий стук, а дверная ручка стала медленно поворачиваться. Однако я заранее заперла ее на ключ: мне хотелось побыть одной, и я боялась, что Лиза из любопытства пожелает заглянуть ко мне, конечно, не спрашивая разрешения войти. Она нередко проделывала это раньше, всегда неожиданно. Ивор недаром называл ее Бесенком: она появлялась именно тогда, когда считала, что люди не хотят ее видеть; по ее мнению, это был самый подходящий момент для визита.

– О, Ди, впусти меня скорее! – воскликнула она за дверью. Минуту или две я не отвечала. Я всегда относилась к Лизе с сочувствием и жалостью, но за последние двадцать четыре часа мне почему-то стало неприятно встречаться с ней, хотя я снова и снова твердила себе, что бедная девушка желает мне только добра и когда-нибудь я буду благодарна ей за это. Почему же сейчас мне хочется оттолкнуть ее? Я почти забыла, что два года назад дала обещание ее родному отцу (моему отчиму) ласково относиться к ней, не обижать… И меня охватило раскаяние, Я испугалась, что бедняжка рассердится, если я не впущу ее, и ляжет в постель озлобленной, а когда она в таком состоянии, у нее обычно появляются сердечные приступы и бессонница.

– Ди, ты здесь? – крикнула она снова. – Впусти же меня, у меня к тебе важное дело, очень-очень важное!

Не отвечая, я подошла к двери и открыла ее. Лиза ворвалась в мою комнату как вихрь.

– Как хорошо, что ты еще не разделась! – возбужденно заговорила она. – Сейчас мы с тобой должны поехать в одно место, немедленно!

– Куда? – с изумлением спросила я. – В чем дело?

– Мне некогда объяснять, куда и в чем дело. Нас ждет внизу мотор. По дороге все расскажу. Надевай побыстрей свою накидку, и пошли!

Тут только я обратила внимание на то, что она одета «на выход»: на ней был ее длинный дорожный плащ и шляпка с вуалью.

Я подошла к окну. Ивора уже не было видно; значит, он дождался своего кэба и уехал, но у бокового подъезда отеля действительно стоял наготове автомобиль.

– Я наняла его, как только он подъехал к отелю с какими-то туристами, – пояснила Лиза торопливо, видя, что я колеблюсь.

– Но ведь уже полночь. Куда ты собираешься ехать? И что скажут дядя Эрик и тетя Лилиан?

– Они ничего не узнают. Мы проскользнем мимо их апартаментов как тени. Ну же, поворачивайся! Или ты боишься? Где твой смелый, решительный американский характер? А еще хвасталась, что твой дед воевал против южан добровольцем, и сам Линкольн хвалил его за храбрость! Неужели жизнь в Англии так испортила тебя?

Она явно хотела подзадорить меня. Не слушая моих возражений, она набросила мне на плечи мою накидку, а на голову шляпку и потащила к двери. Я почти не сопротивлялась. Мне самой вдруг захотелось куда-нибудь поехать, чтобы развеять мрачные мысли и тревогу.

В самом деле, почему бы не прокатиться по ночному Парижу, которым я только что любовалась из окна? Тайком – это даже романтичней!

Я заразилась дикой, необузданной энергией, которая иногда вспыхивала в Лизе, если она затевала какую-либо бесовскую проделку. В такие минуты она забывала даже о своем нездоровье, и ничто не могло ее остановить. Да я и не пыталась останавливать: знала, что если ей помешать, она разразится рыданиями, – а слез я не могла переносить: это зрелище разрывало мне сердце. К тому же ее слезы нередко оканчивались истерическим припадком…

Лиза осторожно выглянула за дверь, махнула мне рукой, и мы тихо прокрались по длинному пустому коридору, никем не замеченные.

В конце коридора за столиком, на котором светилась лампа под зеленым абажуром, сидела дежурная по этажу. Лиза сказала ей, что мы хотим «подышать свежим воздухом», и та молча кивнула.

– Тебе не кажется, что сегодня должно что-то случиться? – спросила Лиза, когда мы выходили из отеля через боковые двери, минуя холл (она уже знала здесь все ходы и выходы).

– Ты – маленькая колдунья! – отвечала я. – У меня именно такое предчувствие.

– Да, я колдунья, я ведьма. Я не такая, как все. И поэтому, Ди, ты обязана меня слушаться, – загадочно сказала она.

Я видела, что она неспроста предпринимает эту поездку в полночь, и пыталась разгадать причину. Но на сей раз ее подвижное круглое личико под вуалью было непроницаемо.

– Опять хочешь впутать меня в какую-то авантюру? – пошутила я.

– Ты вечно подозреваешь меня в чем-нибудь нехорошем! – отпарировала она. – Просто у меня появилось такое вдохновение, интуиция, – называй как хочешь, но сейчас мы должны поехать в одно место, чтобы убедиться, права я или нет…

Когда мы уселись в мотор, Лиза сказала по-французски шоферу, молча ожидавшему ее приказаний:

– На Рю д'Олянд, семьдесят два. И, пожалуйста, побыстрей!

Машина рывком тронулась с места.

– Чей это адрес? – спросила я.

– А разве ты не просматривала сегодняшних газет?

– Нет, конечно…

– Жаль. Я просматривала. Там есть очень интересная заметка – «Новая премьера Максины». И в ней, между прочим, сказано: «Наша прославленная звезда Парижского театра Максина де Рензи обещает порадовать сегодня парижан еще одной премьерой… Возле ее тихого домика на Рю д'Олянд, семьдесят два, всегда толпятся поклонники ее таланта», – ну, и так далее. Поняла?

Да, я поняла: мы едем к ее дому! Цель поездки тоже стала ясна.

– Собираешься шпионить за Ивором? – сдавленным голосом спросила я. – Но если он в самом деле поехал туда, то ты опоздала: он уже там!

– Ничего подобного. Он отъехал в кэбе совсем недавно, и ехать ему надо почти полчаса, а мы будем там через пять минут.

– Значит, это и есть твое «вдохновение»?

– Ну и что? Разве это так плохо? Ты лишний раз убедишься, какая ты доверчивая, и как тебя легко обвести вокруг пальца.

Больше я не задавала вопросов. У меня мелькнуло подозрение, что Лиза старается восстановить меня против Ивора и делает это с определенным намерением – разлучить нас. Уж не влюбилась ли она сама в него? Впрочем, это было бы естественно…

Несколько минут мы ехали в полном молчании. По мере того как мы удалялись от центра, от Елисейских Полей, электрические фонари на улицах сменились газовыми, и ночная жизнь вокруг нас постепенно затихала. Перестали попадаться кэбы и веселые парижские гуляки. Мы сворачивали то направо, то налево и наконец остановились посреди какой-то незнакомой мне улицы, где я не была ни разу, хотя до этого несколько раз посещала Париж в дневное и вечернее время.

– Это и есть Рю д'Олянд? – спросила Лиза шофера, поспешно вскакивая с места и высунув голову в окошко.

– Да, мадемуазель, – услышала я его ответ.

– Тогда стойте здесь, пока я вам не скажу.

– Это довольно тихая улица, – промолвила я. – Не похоже на то, что здесь может произойти что-то особенное.

– Подождем немного. Если и впрямь ничего не произойдет, – поедем куда-нибудь еще.

– Давай лучше уедем сразу. Я не хочу участвовать в шпионаже, это низко и подло!

На этот раз я говорила с Лизой более резко, чем обычно.

– Но это вовсе не шпионаж, – возразила она, – а просто проверка для твоей же пользы. Мне больно видеть, как тебя околпачивают…

– Нет, нет, я не виню Ивора! Он – свободный человек и волен поступать как ему вздумается.

И тут Лиза вдруг изменилась; ее манера стала мягкой, нежной и вкрадчивой, как у кошки.

– Ди, дорогая сестричка, не злись на меня, – сказала она умоляюще. – Пойми меня, пожалуйста! Ведь я люблю тебя, разве ты сомневаешься в этом? Я хочу твоего счастья. О, давай подождем еще чуточку и посмотрим! Я не стала бы выманивать тебя из отеля, если бы не считала, что для тебя будет лучше увидеть все своими глазами. Может, я выболтала тебе кое-что лишнее, но я боялась за тебя, дорогая, мне больно было смотреть на тебя, такую расстроенную. Зато представь себе, какое будет счастье, если твой Ивор не явится сюда! Какая это будет радость для нас обеих! Тогда я раскаюсь в своих ошибках и подозрениях, а тебе, сестреночка, придется извиняться перед Ивором за то, что ты так несправедливо обошлась с ним. Подумай, это было бы чудесно!

– Лиза, я не перенесу позора, если он увидит меня здесь. Я должна немедленно уехать отсюда! – и я потянулась к шоферу, чтобы приказать ему возвращаться в отель.

– Ах, так! – почти вскричала Лиза. – Тогда вот что: поезжай одна, раз тебе это приспичило, а я останусь здесь… пока не узнаю, к кому Ивор Дандес шел на свидание. Понятно?

И она сделала вид, что хочет выпрыгнуть из машины. Я держала ее.

– Ты прекрасно знаешь, что я не оставлю тебя здесь одну, – сказала я в отчаянии. – Ни ты, ни я не можем идти ночью пешком по улицам.

– Вот и отлично! – обрадовалась она. – Будем ждать вместе ради нашего общего блага. Дурочка, я хочу помирить вас с Ивором, – так мне велит моя совесть, и ты не заставишь меня уехать отсюда даже силой!

– Почему же твоя совесть вдруг заговорила в тебе? Вчера вечером и нынче утром ты пыталась обличить Ивора во всех грехах…