Конец подземного города. Фантастический роман - Яков Кальницкий

Это белый человек. А за спасение белого можно получить большую награду.

Хомеунги вскочил, подбежал к неизвестному. Он опустился на колени прямо в воду, приложил ухо к груди. Да, живой!

Хорошая находка! Великая удача!

— Эй, — крикнул он, призывно взмахнув рукой. — Ченьги-Ченьги, Пальчи-Нокья!

Скорей ко мне!

Хомеунги не хотел просить помощи у племени — ведь тогда придется делить награду со всеми.

Подбежавшие женщины помогли поднять и перенести неизвестного на сани вождя.

Хомеунги пошел пешком, рядом с санями.

Слева в ледяном обрыве показалось углубление. Хомеунги погнал собак к нему.

— Здесь будем отдыхать, пока не подмерзнет.

Чужестранца положили на меха, а рядом разожгли тюленье сало, смешанное с сушеным пометом и мхом. Поднялся неимоверный смрад.

Неизвестный пришел в себя. Он чихнул, достал из кармана флягу, изрядно глотнул из нее и лишь после этого осмотрелся.

Нет, он все еще галлюцинирует: черти, ведьмы, адские огни… Вот к нему подходит главный черт. У него закрученные рога, как у матерого барана.

Должно быть, он, Джонни, слишком плотно поужинал и выпил лишнее. И теперь его преследует кошмар: перед ним те, у кого он когда-то собственноручно выдирал изо рта золотые зубы, у кого отрывал косы, кого посылал как материал для медицинских, химических и прочих опытов…

Джонни с силой толкнул Симху-Упача. и шаман едва ни растянулся. Послышался звонкий смех Ченьги-Ченьги, за ней расхохоталось все племя. Джонни поглядел по сторонам и схватился за автомат. А что если это не сон, а явь? Ведь он, черт возьми, в Арктике? И если существует ад, то он должен быть именно здесь, в этих проклятых местах!

— Эй, ты, рогатый! — крикнул Джонни, сжимая автомат. — А ну подойди поближе!

Симху-Упач, низко кланяясь и угодливо улыбаясь, приблизился к Джонни-Счастливчику.

Как создают общественное мнение

Автомашина Джима Пратта, торопившегося занять свободное место на стоянке, едва не врезалась в машину Стенли Мак-Дана. Джим бросился к подъезду.

Мак-Дан, маленький толстяк, страдавший астмой и подагрой, бежал сзади и хрипло кричал:

— Алло, Джим! Как поживаете? Как жена, дети?

— Спасибо, все в порядке! — прибавляя шаг, ответил через плечо Джим.

— Да подождите же! Я хотел сообщить вам новость…

— Благодарю вас. После.

Пратт успел занять свободное место в экспресс-лифте. В последнюю долю секунды он увидел за дверью красное лицо Стенли, машущего руками и готового задохнуться.

Экспресс взлетел на тридцать пятый этаж. Дверцы распахнулись, и пассажиры опрометью бросились в коридор. Увы! Джим был не первым. День только начался, а обе двери, ведущие в контору «Общества дальних исследований», уже осаждала толпа репортеров. Все хотели видеть Чарлея Гастингса, но старого марабу нигде не было. Репортеры, прежде чем примчаться сюда, уже побывали в окрестностях Ивертона, где посетили приморскую виллу господина Гастингса, особняк на Новом Берегу и даже квартиру мадемуазель Фромлей — каскадной певицы, находившейся под покровительством Чарлея, но шеф «Общества дальних исследований» словно сквозь землю провалился. Репортеры были уверены, что он явится в контору, как всегда, ровно в девять часов…

Кто первый пронюхал о сенсации — неизвестно. Каждому казалось, что именно он. Впрочем, толком никто ничего не знал. Достоверно было одно: когда четырехмоторный самолет приземлился в окрестностях Ивертона, дежурный по аэропорту не успел еще позвонить в редакцию «Ивертонской почты», где он по совместительству служил информатором, как сотни репортерских машин устремились со всех концов города к отелю «Виктория». Вскоре туда подкатили пять лимузинов с полярными исследователями. У подъезда их ждала толпа репортеров. Девятнадцать путешественников, все в коричневых костюмах, коричневых башмаках и коричневых котелках, одни — с подвязанными руками, другие — с забинтованными лицами, вышли из машин и важно прошествовали сквозь толпу. Их засыпали вопросами, щелкали затворы фотоаппаратов, к путешественникам тянулись книжки для автографов, кто-то вопил: «Слава гордости нации! Ура отважным исследователям!» Но лица исследователей были невозмутимы. Они не проронили ни слова.

Потом произошло нечто небывалое в практике журналистов: девятнадцать виновников сенсации, войдя в отель, мгновенно исчезли без следа.

Будто по ошибке, репортеры проникали во все недавно занятые номера и, бормоча извинения, выходили озадаченные…

Джим Пратт пожертвовал всей своей наличностью, часами и любимым автопером, лишь бы получить от служащих отеля какие-нибудь сведения, указания, намек.

Ведь не могли же девятнадцать респектабельных путешественников провалиться сквозь землю!.. Но произведенные Джимом затраты не окупились ни на грош.

И вот сбитые с толку мастера газетных сенсаций бросились искать Гастингса.

Ясно, что старый марабу должен быть вместе с прилетевшими из Арктики исследователями: они — его гости…

Контора не открылась ни в девять, ни в десять, ни в одиннадцать. Потерявшие терпение (а некоторые и службу) репортеры начали было расходиться, как вдруг открылась дверь, из нее повалили клубы сигарного дыма, и лысый Чарлей, появившись на пороге, окинул бесстрастным взглядам потрясенную толпу. Он сразу же отвел все упреки:

— Вы, очевидно, искали меня где угодно, только не там, где нужно. Я ведь отнюдь не противник гласности и вовсе не бежал от представителей прессы.

Дверь заперли изнутри, потому что у нас было совещание, которое началось еще вчера, в шесть часов вечера. Но если бы любой из вас постучался, его впустили бы…

Между тем, в просторном помещении конторы взорам изумленных репортеров предстали все девятнадцать путешественников, рассевшихся вокруг длинного массивного стола. Все они были с сигарами в зубах, все в тех же надвинутых на лоб коричневых котелках. Девятнадцать тяжелых подбородков выдвинулись вперед. Девятнадцать пар ног покоились на столе.

— Минуточку! — остановил Гастингс рванувшихся было в дверь репортеров. — Сейчас по поручению отважных исследователей я сделаю официальное сообщение.

Должен предупредить, что ни один из почтенных путешественников не намерен давать частных интервью или писать статьи для газет. И кроме того, что вы услышите от меня, ничего больше выведать вам не удастся. Так что не тратьте времени даром…

Блокноты и перья давно были наготове. Джим Пратт, опустившись на корточки и привалившись спиной к стене, уже приладил пишущую машинку у себя на коленях, а Стенли Мак-Дан выглядывал из окошка телефонной будки и делал ему знаки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});