Скорпионья сага. Cкорпион cамки - Игорь Белисов

– Ну, вот мы и вместе, – произнесла я, когда все закончилось.

– Ничто нас не разлучит, – отчетливо прошептал Герман.

А потом мы пили коньяк и смеялись, не помню чему. А потом снова любили до вторичного измождения. А потом, совсем уже ночью, он вставил в видик кассету, потому что силы иссякли, но спать все еще не хотелось. Так чудесно было лежать, уютно переплетясь, и просто смотреть кино.

Назывался фильм «Криминальное чтиво».

14

В некотором смысле для меня это был курорт.

Ни мужа, ни ребенка, ни грызни, ни забот. Чемоданное настроение. Я хотела даже оформить отпуск, чтобы релаксироваться по полной. «Нордфарма» не отпустила. Кстати, Германа его служба – тоже.

Каждое утро мы разъезжались по своим делам. Вечером – дома. С ресторанами как-то заглохло. Да и поднадоело. К чему тратить деньги на романтическую бутафорию, когда налаживается настоящий семейный быт? Между прочим, с наладкой возникла легкая неприятность. В семье Германа роли разделялись традиционно. А вот у меня обнаружился досадный пробел в некоторых навыках, обычно приписываемых к женским обязанностям. Если купить продуктов в супермаркете худо-бедно могла, то приготовить так, чтобы любимый не морщился, не получалось. Опять же, мойка посуды. Да и уборка. Накапливалась и стирка. Герман обещал раскошелиться на соответствующие машины. Он позиционировал себя нормальным мужчиной и ждал от меня привычной бытовой женственности. Ну не могла же я признаться, что в прошлой моей жизни роль домохозяйки много лет исполнял муж.

Зато, ночью все вставало на места. Ролевое разделение было естественным и ненасильственным. Разве что иногда, в порыве страсти, Герман делался чуть грубоватым, однако мне это, в приливе нежности, даже нравилось. А то и я, случалось, перехватывала инициативу, и уже он оказывался у меня в подчинении, и как бы он ни стонал, ни молил и ни отшучивался, я беспощадно доводила дело до кульминации. Такая интенсивность для него была тяжеловата. Я это чувствовала. Он не привык, чтоб каждой ночью – рай. Но не отлынивал, и виду не подавал. Я, в свою очередь, не заикалась про шалаш. Зачем о грустном?

Вот только Герман изо дня в день, по-моему, всё грустнел.

Придет с работы, сядем ужинать, общаемся. Расскажет анекдот, курьез из практики, посмеемся. Но стоило мне отвернуться и случайно подсмотреть – его глаза мутнели далью напряженной думы.

Однажды запиликал его сотовый. Герман подскочил. Чертыхнулся, что забыл выключить. Он выключал? Я и не думала. Хотя, пожалуй: за весь период уединения по вечерам никто не нарушал покой и тишь нашей идиллии… Я слышала, как он сказал «привет», потом «да», «нет», «да» и несколько «нет» подряд, все более раздраженных. И вдруг сорвался в крик: «Звоните днем, когда я на работе! Сейчас я отдыхаю! Да, отдыхаю! Оставьте меня в покое хотя бы по вечерам!»

Вырубив связь, схватился за сигарету. Мрачно задымил. Покрутил головой, нашел – плеснул себе коньяку. Выпил. Глаза замутнели не просто думой – реальной опасностью.

Я нежно прижалась к его плечу.

– Проблемы?

– Да.

– С долгом?

Он помедлил. Невесело усмехнулся.

– Да, с долгом.

В эту ночь он напился. Завалился спать, отвернувшись.

Я не стала допытываться. Любопытной Варваре не базаре нос оторвали.

Следующим вечером в квартиру он не вернулся. Прождала его, как на иголках. Иголки впивались все глубже. Я все чаще тыкала «вызов». Даже ухо вспотело.

Его сотовый оставался вне зоны доступа.

Прошли сутки. Протянулись вторые, третьи… Я забрасывала эсэмэсками. Он на связь не выходил. Каждый вечер я приезжала, чтобы сидеть в четырех стенах. Стены медленно сдавливали череп. Я пыталась понять. Мысли путались. Как нелепо. Что я знаю о его ситуации там, в отдалении, за пределами нашего тайного райского уголка? Что я знаю вообще о его делах?

Вдруг он влип в криминал? Не хотелось так думать, но все догадки сводились к тому. Перелистывая в памяти странички нашего лета, я трезвела, мне делалось дурно, меня холодил страх. А вдруг – и я вместе с ним? Что тогда? Бежать? Но куда? По месту прописки заявиться никак не возможно. Первый же участковый выпишет мне повестку. Да и не могу я там быть, для мужа я – на «сейлз-митинге». А если дернут через «Нордфарму»? Тогда уж точно достанут. Я каждый день на работе, и сотовый выключать не имею права. Корпоративная дисциплина. Минимум, что грозит – увольнение. Один звонок из милиции – и высокоэтичная компания помашет мне ручкой.

Такого жуткого одиночества никогда еще не испытывала. Поговорить-то не с кем. Посоветоваться. Какую-нибудь бы подсказку.

Дошла до киоска. Купила «Astrus-гороскоп». Что там про меня обещают?

На ближайший период звездная перспектива была тревожна…

И тогда я впервые сделала это. Раньше не позволяла. Хотя нервы нет-нет, да подзуживали. Современный, высокотехнологичный, эффективный и безопасный.

Я приняла «Релаксам». Одну таблетку. А через полчаса – еще одну.

На работу ходила пришибленным привидением. Не представляю, как я общалась с заказчиками. Наверное, тренинги выручали. Болтаешь на автомате. Можно не думать. Вообще ни о чем.

Как ни странно, именно тогда я впервые задумалась: работа – больше чем просто деньги. Работа позволяет забыть, что творится у тебя дома. Пусть ненадолго, но все-таки облегчение. Нервной системе необходимо переключаться. Иначе рискуешь повредиться рассудком. В наше свободное, высокотехнологичное время ничто так не успокаивает, как рабский труд на износ.

А еще, мне раньше наивно казалось, будто работаю я ради семьи. Теперь же все чаще осознавала, что, на самом деле, вкалываю на корпорацию. Корпорации плевать, что у тебя на душе. Ей плевать, как ты себя чувствуешь. Ей не нужна ты сама. Ей нужна энергия твоей жизни. Хочешь денег – расплачивайся здоровьем.

Хорошо хоть, встречались нормальные люди. К примеру, мой менеджер. В его задачу входили двойные визиты. Он должен был меня контролировать. Но у нас сложились правильные отношения. Он мне доверял и на визиты почти не ездил. Однако за попустительство требовал показателей. Вывернись наизнанку, а продажи вынь да положь. Оправдывая доверие, я сжимала нервы в кулак и с утра до вечера капала заказчикам на мозги.

Только, похоже, получалось у меня так себе. Хорошая мина при плохой игре не обманывала. Помню даже, один психиатр, зав отделением в «Клинике Неврозов», мой давний заказчик и опинион-лидер, пригляделся ко мне озабоченно, когда в очередной одинокий визит я пыталась прогнуть его на заказ крупной партии «Релаксама». Опытный доктор и порядочный, наверное, человек, он прямо сказал, что в таком состоянии мне не стоит работать. «А какое у меня состояние?» – спросила я дурочкой. «Что вы приняли?» – в упор пригвоздил он.

У него были такие глаза, сквозные, отсутствующие и, одновременно, пронзающие, будто в каждом по рентгеновскому аппарату. И еще, в них угадывалось такое знание жизни, от которого таиться бессмысленно.

Я сразу созналась: «Приняла успокаивающее». Как-то стало полегче, груз с плеч, хоть с кем-то да поделилась. «Релаксам?» – спросил он. «Что-то нервы шалят». – «Не увлекайтесь, это путь к привыканию», – остерег он. «Ничего, доктор, справлюсь. Сейчас у меня тяжелый период. Переживу, а там брошу лекарства».

Собралась уходить, когда он меня у двери задержал:

– Если совсем туго прижмет, обращайтесь.

– Я столько не зарабатываю.

– Проведем вас через бюджет.

– Спасибо, доктор. Правда, спасибо… Но я не верю в бесплатные отношения.

К середине августа окончательно пала духом. Зарядили дожди. Лето сразу резко остыло. По всем признакам пришла пора возвращаться с «курорта».

Однажды пропав, Герман так и не объявился.

Наметила день возвращения: 17-го, понедельник. Начинать нужно всегда с понедельника. Но в преддверии выходных мне показалось – не переживу…

В пятницу я пошла к нему на работу.

Я помнила адрес. Однажды мы там встречались, напротив, в бистро. Все было на месте: и бистро, и казенный дом с подъездом, герб, золоченые буквы. На входе выродок в сером затребовал пропуск, пытался меня не впустить. Сочетание звуков «Герман Ильич» паролем для него не являлось. Я добилась, чтобы он позвонил начальнику. Развязный начальник меня промурыжил, но так же не обнаружил знакомства с Германом Ильичом. Тогда я их припугнула вышестоящим руководством. И только вышестоящий проявил компетентность. Только спросил, кто я Герману Ильичу… Кто, кто… Жена!

Выродок выписал пропуск. Пояснил, как найти кабинет. Несовпадение фамилий его не смутило. С замиранием сердца я поднялась на этаж и тяжелеющим шагом приблизилась к кабинету.

Германа на месте не оказалось. Но коллеги заверили, что он точно на службе и, скорее всего, в столовой, обедает. Вот, значит, как? Жив и здоров? И даже не пострадал аппетит? Славно, славно… Я присела у кабинета, ждать.