Великокняжеский вояж - Олеся Шеллина

как собака. Почему-то я не ждал проблем от мастеров-оружейников, но, как же я ошибался.

Данилова с его проектом совершенно новой то ли пушки, то ли гаубицы удалось пристроить к мастеру Потапову практически сразу. Огромный, медведеподобный, полностью оправдывающий внешностью свою фамилию, Арсений Потапов быстро просмотрел записи кусающего губы Данилова. При просмотре он то и дело бросал взгляды на парня, который от этого начинал нервничать еще больше. После того, как Потапов перевернул последний лист, он почти на минуту задумался, а затем произнес густым басом.

— Ну что же, может и получиться. Пошли, объяснишь пару непонятных моментов и будем приступать.

— Что, прямо сейчас? — Данилов уставился на Потапова, забыв, что должен волноваться, и вообще, что его никто никогда не слушал. Может быть, он просто ни к тем людям пытался обращаться?

— А чего тянуть? — пожав богатырскими плечами, ответил Потапов и кивнул в сторону неприметной двери, за которой располагалась его мастерская. Когда они исчезли за этой дверью, я повернулся к старшему мастеру Алексею Зайцеву, который все это время терпеливо ждал, пока я закончу с Даниловым, а теперь проявлял нетерпение, торопясь мне что-то показать.

— Ну что, твое высочество, пошли, жаловаться буду, — увидев, что я обратил на него внимание, заявил Зайцев.

— Ну пошли, мастер, покажешь, пожалуешься, — я только вздохнул. Это редкость на самом деле, когда кто-то на что-то при проверках жалуется, и такая встреча, если честно слегка выбила меня из колеи. К тому же я сделал все, чтобы сюда не примчался управляющий Тульской оружейной конторы. Мне хотелось именно с мастерами поговорить, да увидеть то, что я хочу увидеть, а не то, что мне подсунуть, предварительно вылизав до блеска котовых яиц.

Главная проблема состояла в том, что мастеров не устраивало качество поставляемого чугуна.

— Вот какую дрянь нам в последний раз доставили! — Зайцев показал мне слиток, который тут же швырнул обратно в ту кучу, откуда он его взял. — Вся последняя партия с браком оказалась. Стволы пушек и полуторный заряд не выдерживают, все на переплавку ушло, — и он сплюнул.

Я смотрел на Зайцева и мрачно думал о том, что нет у нас сейчас возможности для того, чтобы что-то улучшить в этом плане. Одна надежда на Бахарева и на то, что он на заводе Строганова сумеет наладить тигельный способ производства стали, что его ученик сумеет построить свою огненную машину, что найдется умелец, который додумается присадки использовать, если я дожму этих козлов, которые положили с прибором на добычу угля, и уголь начнут все-таки добывать, а уж способ примитивного коксования я им так уж и быть подскажу, тем более, что кучи в Англии уже вовсю используют. Тяжелую нефть тоже иногда коксуют, поэтому я вынужден знать подобные процессы как отче наш. Если, если, если... этих «если» было столько на самом деле. Я не мог пообещать Зайцеву, что в самое ближайшее время все наладится. К тому же, у меня нет на примете хорошего металлурга, которому бы я под каким-нибудь предлогом впарил чертеж чего-то, напоминающего мартеновскую печь, чтобы хотя бы качество того же чугуна улучшить. Я за этим и еду на Урал, но получится у меня что-нибудь или нет, я не знаю. Зайцев понял все, прочитал в моих глазах, и только покачал головой, тяжело вздохнув.

Вторая проблема оказалась сродни Даниловской. Как оказалось, мастера на Тульском заводе не лаптем щи хлебают, а соображают в том, что делают, и имеют множество различных задумок для преобразования существующего оружия, не только пушек, а вообще всего оружия. Вот только никто из них не может добиться, чтобы хотя бы опытные образцы делать, испытывать, собираться вместе, обсуждать новинку, и как следствие, внедрять в производство. В большинстве случаев все остается исключительно на бумаге или вообще в голове у мастера.

Вот с этой бедой я мог помочь. Тем более, что очухавшийся Беэр — управляющий Тульской оружейной конторой, прискакал на завод и, как доложил мне на ухо вездесущий Румянцев, мчится бегом в эту мастерскую, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Он ворвался в мастерскую в тот самый момент, когда я направлялся к выходу.

— Ваше высочество, — он отдышался и вошел в полутемную мастерскую, только после этого поклонился. — Вы решили посетить завод, даже не предупредив.

— И вам доброго дня, Андреас Бенедиктович, — я смотрел на него, слегка наклонив голову. — Да вот, так уж получилось, ехал я мимо, прогуливаясь, да и решил на завод заехать, посмотреть, что здесь да как. Ну не дергать же вас по такому поводу. Вы человек безусловно занятой, целыми днями аки пчелка в делах, да заботах, — добавил я насмешливо.

В последнее время я стал несколько терпимее относиться к иностранцам, занимающим высокие посты в Российской империи, но все равно, один факт, что они все еще есть и все еще занимают эти самые посты, вызывал во мне стойкое отторжение. Ну, ладно, допустим, в самом начале это было необходимо, выписывать из-за границы специалистов. Но времени-то прошло уже сколько с той надобности? Что мешало сразу заключить временный договор до того момента, как свои отучатся, даже там же за границей. По-моему, Петр так и хотел в свое время, вот только что-то опять пошло не так. Да и сам император был весьма увлеченной натурой, только вот, как оказалось, очень много дел элементарно не довел до конца. Указ издал, да и все на этом. Ну не мог же он на самом деле предположить, что многие из его указов просто проигнорируются, или мог, но ничего, чтобы это положение исправить не сделал? Я не знаю, а Петр уже давно мертв, чтобы можно было у него спросить.

— Вы могли, ваше высочество, оторвать меня от сотни дел, — порывисто сказал Беэр.

— Я знаю, — я все же пошел к выходу из мастерской. — Знаю, что мог бы.

Со мной, кроме охраны, которую возглавлял тот мальчишка, который одно время безотлучно у моих покоев находился, Петр Измайлов, на завод поехали Криббе и Румянцев. Штелина я отправил проверять, что делает местная элита, кроме того, что судорожно пытается привести в порядок дороги в городе. Данилова я оставлял здесь в Туле, о чем тот же Беэр был уведомлен рано утром письмом, которое было отправлено курьером.

Все сопровождающие потянулись за мной, включая Зайцева. Выйдя на улицу из душного, пропахшего металлом, порохом, потом и чем-то еще