Болезнь Паркинсона. Диагностика, уход, упражнения - Аркадий Кальманович Эйзлер

синаптических передач между нервными клетками может быть весьма долгосрочным. Например, в спинном мозге, болевые раздражители могут запустить ДП и привести к длительной «болевой памяти».

Но вот именно, данное исследование впервые доказало, что опиаты оставляют «памятный след» в системе болевых ощущений, если резко перестать их принимать. «Результаты исследования в некотором смысле отбросили нас назад. До сегодняшнего дня мы были уверены, что запустить ДП в организме может только сильная или продолжительная боль», – рассказывает ведущий автор исследования Ю. Сандкюлер.

В опытах с животными группе Дрдла удалось сделать этот фатальный процесс обратимым при помощи кратковременных приемов высокодозированных опиатов. При этом препарат радикально «стирает» неконтролируемо нарастающее действие болевых рецепторов. Открытым остается вопрос – как применить данную терапию на организме человека, не прибегая к использованию экстремально высоких доз опиатов. Эксперименты с пробандами по испытанию этого терапевтического метода уже проводятся. Параллельно ученые пытаются установить наличие склонности к усиленному формированию болевых рецепторов у различных людей. Результаты этой первой в своем роде работы уже опубликованы в журнале «Science».

Практически все достижения в области неврологии привлекают внимание, хотя их значимость не столь очевидна. Они тут же подхватываются средствами массовой информации, которые публикуют очередную «сенсацию», чаще всего начиная ее словами: «ученые открыли, что…», и щедро иллюстрируя статью изображениями мозга, сплошь покрытого цветными пятнами. Это многоцветие должно отражать особую активность отдельного участка мозга, привлекшего к себе внимания ученых, и обозначать его реакцию на определенное раздражение. Сферой таких исследований, занимающих более высокий уровень научных разработок, являются не отдельные клетки, а их функциональные группы, что является шагом вперед. Подобные публикации вызывают особый интерес – этот калейдоскоп красок должен приблизить нас к разгадке существования психопатии и эмпатии, верности и склонности к измене, лжи и пороков, секса и фатальной зависимости, Бога, денег, насилия.

Однако этот мир неизведанных ареалов остается необъяснимым и загадочным для самих специалистов. На сегодняшний день выявлено около 100 регионов мозга и установлены конкретные сферы действия некоторых из них. Например, пристальное внимание уделяется, в частности, префронтальному кортексу лобной части, однозначно играющего роль в формировании концентрации, планирования, анализа и абстрактного мышления. В состоянии стресса настоящие каскады нейротрансмиттеров – веществ, передающих информацию, ведут к блокаде этого региона и буквально «перемыкают» его. При этом мозг переключается на эволюционно старые системы управления, такие как гипоталамус. В ряде случаев все же удается подчинить такой сильный травмирующий удар логике, но в случае перманентного стресса появляется риск длительного угнетения функций аналитического центра.

ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРАВИЛЬНО ОЦЕНИТЬ ТОЧНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЙ, КОТОРЫЕ ЯКОБЫ ПОЗВОЛЯЮТ НАБЛЮДАТЬ РАБОТУ МОЗГА В ПРОЦЕССЕ МЫШЛЕНИЯ, НУЖНО ОСОЗНАВАТЬ ГРАНИЦЫ ТЕХНИЧЕСКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ. НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ ВАЖНЕЙШИМ ИНСТРУМЕНТОМ ЯВЛЯЕТСЯ ЯДЕРНО-МАГНИТНЫЙ РЕЗОНАНС.

Особого внимания также заслуживают результаты изучения посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), вызывающего переживание интенсивного страха, беспомощности и даже крайнего ужаса, постоянную бдительность и состояние ожидания угрозы. Характерными для ПТСР являются также непроизвольные воспоминания и повторяющиеся кошмарные сны, психогенная амнезия, при которой пациент не способен воспроизвести в памяти подробности психотравмирующего события.

Ключом к депрессивному состоянию, например, является, по мнению ученых, группа клеток, располагающаяся в префронтальном кортексе и связанная с амигдалой – структурой, ассоциирующейся с чувством страха. У людей, склонных к депрессиям, этот ареал мозга меньше в объеме, но отличается повышенной активностью. Американский психиатр Т. Инзель (Т. Insel) называет этот феномен «нарушением нейронных переключений», считая, что новейшие познания в нейрологии начинают постепенно вытеснять чисто психологический подход к терапии подобных состояний.

Не оспаривая значимость многих важных изысканий, нужно отметить, что вселенная мозга зачастую становится основой для спекуляций. Серьезные исследователи ставят под сомнение само предположение, что мозг можно рассматривать как совокупность отдельных, ограниченных модулей. «Естественных функциональных границ ареалов не существует, они произвольно устанавливаются исследователями, – утверждает Сандкюлер. – Работу мозга нельзя сравнить с ведомством, одно отделение которого взымает налоги, а другое занимается паспортами – они намного более взаимосвязаны». Это подтверждают и случаи нарушения работы того или иного отдела мозга: до определенной степени их функции берут на себя другие ареалы. Именно такая пластичность и редундация мозга (лат. redundare – переливаться) восхищает нейрологов своим логическим совершенством.

Некоторые основные положения о работе нашего думающего органа, однако, нуждаются в переоценке. Так, в течение длительного времени ученые предполагали, что область Вернике отвечает за понимание информации, а область Брока – за воспроизведение речи, но теперь существует мнение, что они совместно выполняют эти задачи. При «выпадении» функций одного из этих ареалов у пациентов наблюдаются причудливые эффекты: они либо теряют дар речи, сохраняя при этом способность к пониманию содержания, или же воспроизводят захватывающие фразы, не несущие никакого смысла.

Между тем уже доказано, что не только эти два центра управляют способностью понимать и воспроизводить речь. Подобную функцию исполняет среди прочих и таламус. «Представление об ограниченных областях можно рассматривать как современную френологию (псевдонаука – искусство угадывать характер и способности человека по форме его черепа)», – считает Э. Мозер (Е. Moser), сотрудничающий с радиологом 3. Траттингом (S. Tratting), руководителем центра магнитно-резонансных исследований. В своей работе они также используют технику, с помощью которой ученые-нейрологи заставляют мозг «светиться».

Для того, чтобы правильно оценить точность исследований, которые якобы позволяют наблюдать работу мозга в процессе мышления, нужно осознавать границы технических возможностей. На сегодняшний день важнейшим инструментом является ядерно-магнитный резонанс.

В одном из закоулков клиники Венского университета расположилось чудо современной техники: стальные стены окружают гигантский цилиндр мощностью в 7 Тл (Тесла – единица измерения индукции магнитного поля), сила притяжения которого в 140 тыс. раз превышает земное. Это тут же ощущается, если приблизиться к этому чуду со связкой ключей в руках. Установка связана с гелиевым охлаждением. Внутри прибора одновременно действуют три магнитных поля, делающие видимыми ткани организма. Одно создает сам цилиндр. Второе, так называемое, ортогональное магнитное поле, создается катушкой, фиксируемой на исследуемой части тела, например, голове. Постоянное переключение этих полей сопровождается характерным звуком, напоминающим удары молота. Третье поле создает высокочастотные импульсы, которые встречаются с тканями организма, реагирующими на магнитное поле установки.

В процессе исследований мозга изучаются крохотные «кубики», с длиной стороны примерно в 2 мм, называемые в компьютерном моделировании «фоксель». Сканер фиксирует изображение каждые две секунды, что само по себе уже представляет определенную проблему при анализе полученных цветных изображений: ибо то, что происходит с нейронами в течение этого, с точки зрения скорости работы мозга длительного времени, остается вне поля зрения. Мозер приводит сравнение результатов томографии с топографической картой: «Мы хорошо различаем отдельные возвышенности, но туман, стелющийся по земле, остается непроглядным». По этой причине