Болезнь Паркинсона. Диагностика, уход, упражнения - Аркадий Кальманович Эйзлер

постулаты, которые дала нам в руки наука. Но главнейшая и таинственнейшая загадка – человеческая душа – так и осталась неразгаданной. И эта непостижимая взаимосвязь души и сознания будоражившая величайшие умы прошлого, продолжает занимать их в настоящем, заставляет постоянно мечтать о будущем, приближая его, пытаясь создать модель мыслящего органа – квантового компьютера, напоминающего наш мозг, с помощью которого можно будет покорить вечность, проникнуть в страдающую и радующуюся душу, познать разум.

Мы осознаем величие мозга человека, преклоняемся перед его способностями обеспечить наше пребывание на благоустроенной с его помощью планете. Мы постоянно раскрываем все новые возможности этого загадочного органа, который с примерно 30-ю визуальными ареалами, отвечающими за зрение и воображение, – не только большой специалист в области распознавания и восполнения визуальных раздражений, он также великий интерпретатор. В результате мы видим не саму реальность, а то, за что эту реальность принимает наш думающий орган. Вспомним хотя бы картинки, на которых один видит вазу, другой – два лица, в зависимости от прихоти мозга наблюдателя.

Еще сложнее дело обстоит с такими сложными способностями самовыражения, как речь, уровень культуры, эмпатия, сознание и самосознание. «От способности человека размышлять о самой человеческой душе, о своем месте во Вселенной захватывает дух!» – восхищается американский исследователь мозга В. Рамахандран (V. Ramachandran). Для мозга нет ничего невозможного, со всем он справляется играючи до тех пор, пока что-то в нем не «сходит с рельс».

ДУША И СОЗНАНИЕ, НЕСМОТРЯ НА СВОЮ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ, НЕ НАРУШАЮТ ЗАКОНОВ ПРИРОДЫ, А ГАРМОНИЧНО ВПИСЫВАЮТСЯ В НИХ.

И все же, как может случиться, что проснувшись однажды утром, человек находится в твердом убеждении, что его левая нога – вовсе не его нога. Очертания знакомого вдоль и поперек собственного тела внезапно вызывают недоумение, а, казалось бы, непоколебимое осознание собственного «я» оказывается весьма хрупким убеждением.

В своих публикациях Рамахандран описывает множество подобных случаев. В одном из них человек, очнувшийся от наркоза после операции, не узнает не только лицо своей жены, но и свое собственное в зеркальном отражении. Вся другая информация – голоса, биографии, события собственной жизни – осталась сохранена, а вот способность распознавать лица и объекты – исчезла!

Различные теории пытаются объяснить эти пугающие феномены, однако однозначного объяснения им пока нет. Конечно, можно сосчитать миллиарды нейронов, включая около 100 биллионов их соединений, изучить анатомию сецированного мозга до мельчайших деталей, но вопрос – как же на самом деле функционирует этот хоровод нейронов – остается без ответа.

Нейрологи разводят руками при попытке объяснить сложную работу не только мозга человека. С. elegans (крохотная нематода – круглый червь длиной около 1 мм) располагает смехотворными 302 нейронами, каждый из которых был проанализирован уже 20 лет назад. Но как работает ее мозг? Ответ ученых отрезвляет: ни малейшего понятия!

«Мы не в состоянии правильно понять, как происходит переработка информации даже в нервной сети, состоящей из 30–40 клеток, – признается Сандкюлер. – Мозг – это не линейная, хаотичная система». При всем его скепсисе по поводу достижения к запланированному сроку цели, поставленной перед Human Brain Project, он видит в проводимых сейчас изысканиях большую пользу – концентрацию усилий и объединение накопленных знаний, утверждая: «Исследования в области нейрологии на сегодняшний день напоминают сооружение вавилонской башни. Мы перерабатываем все больше изолированных специальных знаний, не понимая, при этом, язык каждой из нейронов». Он возлагает большие надежды на создание гигантского, находящегося в свободном доступе информационного банка современных исследований мозга.

Австрийский исследователь IST Йонас – один из ученых, активно пополняющих этот банк. Он также считает пока еще невозможным совместить накопленные знания о каждом отдельном нейроне с их глобальным взаимодействием в едином целом. «Чем дальше вперед мы продвигаемся, тем больше вопросов остаются без ответа», – признается Йонас, предлагая продолжение интенсивных исследований на клеточном и субклеточном уровне. – Чтобы сконструировать единое целое, небесполезно знать, как функционируют его составные части».

Сегодня ученый концентрирует свои изыскания на микропереключениях в гиппокампе (специфической области мозга, участвующей в процессе возникновения памяти) с помощью филигранной техники визуализации X. Додта. При поражении гиппокампа больной, сохраняя долговременную память, утрачивает память на текущие события. Так произошло с умершим в 2008 г. X. Молаисоном (Н. Molaison), которому был удален гиппокамп в связи с заболеванием эпилепсией. В результате у него развилась антероградная амнезия: со времени операции больной не мог удерживать в памяти никакой новой информации. С родными и близкими, навещающими его, он знакомился каждый раз по-новому.

Доктор Йонас также занимается изучением ингибиторных синапсов гиппокампа, который выделяет трансмиттер GABA. Целью исследований является более глубокое проникновение в коммуникационные процессы в области мозга, ответственных за память, а также анализ нарушений передачи информации от клетки к клетке (Synaptopathien). В долгосрочной перспективе ученый рассчитывает своими работами внести значимый вклад в достижение оптимальной точности при диагностике и терапии заболеваний мозга: «Мы мечтаем об идеальном мире, в котором нейрология по точности и однозначности не будет уступать математике и физике».

Коллеги Сандкюлера также готовы рапортовать о своих значительных успехах в важных областях целенаправленной терапии, занимаясь в настоящий момент поисками в микрокосмосе клеточных структур причин возникновения хронических болей. В рамках этих исследований ученым, под руководством Р. Дрдла (R. Drdla), удалось, например, не только выйти на след разгадки хронических болей, но и выявить эффективный метод их лечения.

Боль – эта неприятная и нежеланная спутница жизни – заставляет пациентов чувствовать себя почти жертвами пыток. Эксперименты австрийских ученых показали, что резкий отказ от приема морфиноподобных (норкатических) анальгетиков – опиатов – может увеличивать чувствительность к боли. На сегодняшний день очевидным является факт, что фактор боли в нейрологическом смысле функционирует подобно фактору памяти: не только сам пациент запоминает свои мучения – боль оставляет «зарубки» в нервной системе «Эти своего рода «шрамы» действуют как усилители боли даже тогда, когда причин для ее возникновения больше не существует», – поясняет Сандкюлер.

Учеными были выявлены способы, позволяющие избежать подобного увеличения чувствительности к боли после прекращения приема опиатов. Опиаты – старейшие и наиболее эффективные на сегодняшний день анальгетики. Их часто используют, например, во время хирургических операций, или же когда другие способы лечения оказались неэффективными. Дело в том, что опиаты, в отличие от других анальгетиков, связаны с опиоидными рецепторами, которые с высокой эффективностью подавляют активность нервных клеток, ответственных за передачу болевой информации.

Резкое прекращение приема опиатов приводит к «долгосрочному потенцированию» (ДП) синаптической силы спинного мозга, что в свою очередь, ведет к постоянной нарастающей чувствительности к боли. В мозге ДП является физиологическим механизмом запоминания. Увеличение интенсивности