Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар - Анатолий Логинов

Лишенная управления, понесшая большие потери дивизия не смогла противостоять контратаке русских и была рассечена на десятки мелких групп. Но каждая группа дралась до последнего. Солдаты и офицеры доблестной Квантунской армии точно следовали духу бусидо, предпочитая почетную смерть в бою презренному плену. Приходилось буквально выковыривать их с позиций, применяя огнеметы и огонь прямой наводкой танков и самоходок. Неплохо показали себя и трофейные 70-миллиметровые батальонные пушки. Их применяли для стрельбы прямой наводкой на недоступной для танков местности. Одну из таких пушечек с боезапасом захватили и солдаты лейтенанта Шимского. Лейтенант лично и еще один сержант стали расчетом пушки, с успехом расстреляв из нее не одну пулеметную точку, замаскированную в тайге.

Бои продолжались, даже когда основные силы русской армии уже дошли до Пекина. Некоторые группы японцев сдались уже после капитуляции всей Квантунской армии.

Японское море

Развернувшиеся для встречи возвращающихся самолетов против ветра авианосцы шли курсом на север, приближаясь к цели нападения. Так облегчались обратный путь и посадка самолетов. В данном случае адмирал Нагумо не был уверен в правильности этого маневра, но и не отдавал приказа о смене курса. Судя по радиодонесениям, летчикам сильно досталось над целью, поэтому, несмотря на возможность неожиданных действий русских, Тюити Нагумо приказал всего лишь усилить наблюдение за морем и воздухом, поднял в воздух дополнительные группы истребителей из неотправленного второго эшелона и продолжил движение ударной группировки. Конечно, у этих русских могли оказаться еще какие-нибудь непредвиденные козыри в рукаве, но спасти элиту морской авиации сейчас было важнее. Остатки первого эшелона уже садились на авианосцы, пропуская вперед поврежденные или имеющие малый остаток топлива самолеты, когда всплывшие подводные лодки завесы доложили об обнаруженных скоростных воздушных целях.

Барражирующие на удалении двадцать миль истребители Мицубиси «Ноль» обнаружили приблизившегося противника слишком поздно.

– Это воздушные торпеды![29] Перехват невозможен – слишком велика скорость! – успел доложить командир четвертой эскадрильи капитан-лейтенант Сумио Ноно.

В тот же момент в корабли начали попадать маленькие скоростные летающие бомбы, а тяжелые четырехмоторные бомбардировщики русских начали отворачивать, одновременно увеличивая скорость и высоту.

Первая эскадра и седьмой дивизион эсминцев открыли зенитный огонь в сторону приближающихся воздушных торпед, стремясь создать барраж на их пути и прикрыть авианосцы и линкоры «Хийей» и «Киришима». Авианосцы пытались рассредоточиться. Оказавшийся прямо на пути полета воздушных торпед легкий крейсер «Абукума» пробовал увернуться, развивая зенитный огонь максимальной плотности, но, к несчастью, было уже поздно. Одна из воздушных торпед, словно притянутая кораблем, отмечая свой след видимым факелом ракетного двигателя, спикировала прямо в центр его корпуса. Через секунду в районе кормовой надстройки вырос столб взрыва от попадания еще одной воздушной торпеды. Другая воздушная торпеда взорвалась в море неподалеку от эсминца «Татикадзе», похоже, поврежденная его зенитками. Еще несколько воздушных торпед прошли мимо целей или были сбиты и повреждены зенитным огнем. Но и оставшихся было достаточно. Сразу несколько торпед вошли под разными углами в борт и в палубу авианосца «Кага», вызвав пожары, детонацию топлива и боеприпасов подготовленных самолетов второго эшелона и возгорание севших на палубу и даже убранных в ангары самолетов первого эшелона. Еще одна повредила авианосец «Сорю», вызвав пожар в хранилище авиатоплива. Две или три торпеды, сколько точно, никто так и не успел заметить, воткнулись в эсминец командира седьмого дивизиона капитан-лейтенанта Канаме Ониши «Акебоно», превратив его в груду быстро тонущего железа. Но эта жертва оказалась не напрасной – эсминец прикрыл собой флагманский авианосец «Акаги».

Казалось, что расстояние, скорость и высота русских бомбардировщиков были достаточны для перехвата истребителями «Зеро». Но атакующие японцы обнаружили, что вооружение этих гигантских четырехмоторных бомбардировщиков куда лучше, чем у их истребителей. Русские открыли плотный пушечный огонь на такой дистанции, что у японцев не осталось никаких шансов не то что подбить, но даже попасть в эти огромные мишени. Те несколько истребителей, которые прорвались вплотную к русским самолетам, сумели всего лишь нанести им незначительные повреждения, прежде чем были сбиты.

Отражая русские бомбардировщики, истребители пропустили другую опасность – с противоположных курсовых углов на небольшой высоте к японцам стремительно приближались несколько десятков скоростных ракетных торпедоносцев. Пока японские истребители пытались вернуться, а японские корабли – открыть огонь по внезапно появившейся новой опасности, русские снизились и группами на разной скорости и высоте устремились в атаку на авианосцы и тяжелые крейсера. Скорость летящих на малой высоте самолетов была достаточна для систем управления даже первой половины сороковых годов, поэтому атакующие самолеты шли сквозь огонь буквально как сорок восемь самураев, заслужив несколько одобрительных восклицаний японских офицеров. Но и зенитный огонь предельной плотности не мог остановить атакующие торпедоносцы. Потеряв несколько машин, они сбросили свои торпеды и с ревом пронеслись над палубами японцев, поливая их очередями снарядов из 23-миллиметровых курсовых и кормовых пушек. Один самолет, получив повреждение в последний момент, не смог выйти из атаки и врезался в борт линкора «Хийей». Поспешно перекладывающие рули японские корабли имели шансы увернуться от обычных торпед, но русские и тут применили очередную новинку. Судя по сумасшедшей скорости, часть их торпед тоже имела реактивные двигатели. От этих торпед, после приводнения мчащихся на невероятной скорости, увернуться у громадных целей типа авианосцев не было никаких шансов. Получив в борт не менее шести таких торпед, обреченно завалился тяжелый крейсер «Тикума». Поврежденный ранее «Сорю» тоже не смог увернуться и, получив порцию торпед, начал тонуть. Попадания получили и оба крейсера. И только «Акаги», как заколдованный, оставался практически невредим, получив лишь легкие повреждения от попадания примерно полусотни 23-миллиметровых снарядов.

Русские торпедоносцы развили полную скорость, молниеносно уходя в высоту от приближающихся истребителей. И лишь некоторым из них не повезло. Один из самолетов с двигателем, кажется, поврежденным зенитным огнем, не смог подняться быстро. Успев поймать его в прицел, командир первой эскадрильи с авианосца «Кага» капитан-лейтенант Ясуши Никейдо сумел отомстить за свой авианосец, поразив русского длинной, почти на весь боекомплект, очередью из всего бортового оружия.

Разгром был потрясающий. Адмирал Нагумо, чье истинное состояние можно было определить лишь по чуть более высокому тону голоса, которым он отдавал команды, и побелевшим костяшкам вцепившихся в ограждение мостика пальцев рук, обдумывал наиболее удобный момент для совершения сэппуку. Конечно, он всегда был против данной операции, но его честь не позволяла поступить иначе после такого сокрушительного поражения. Недоверие к донесениям из Европы и данным разведки, проявленное военно-морским министерством, стоило японскому флоту лучших летчиков и кораблей. Но сейчас более неотложным было спасение того, что осталось. А ведь менее чем через сутки метеорологи обещали сильный шторм, который в случае успеха стал бы дополнительным прикрытием отходящей группировки. Теперь же надо было успеть спрятать от него поврежденные корабли…

СССР. Южный Сахалин

В самом удобном для высадки десанта районе, между городками Анива и Корсаков, сразу после Катаклизма 23-я пулеметно-артиллерийская дивизия развернула в дополнение к уже имеющимся несколько позиций подвижных стомиллиметровых береговых орудий и множество пулеметных точек. Для усиления противодесантной обороны были заминированы удобные пляжи. Готовясь к боям, командование выселило в глубь острова мирное население. В том, что бои будут, сомнений почти не было, особенно после сообщения о переносе в сорок первый год. Никому не надо было объяснять, что будут делать самураи, потеряв Южный Сахалин сразу после заключения договора о ненападении. Поддержанию высокой бдительности помогали частые попытки японских самолетов и кораблей прорваться к острову. Их отгоняли наши дежурные силы. Поскольку часть кораблей, находившихся в море, при Катаклизме исчезла, на патрулирование отправляли все, что возможно. Так среди этих кораблей оказались и спешно мобилизованные сейнеры с установленными на них пушками и пулеметами. Большинство из них не имело даже сонаров. Зато доклад командованию о наличии патрульных сил выглядел внушительно. Вот и сейнер типа РТ-57, старой, еще довоенной постройки, получивший при мобилизации имя «Буря», тоже бороздил просторы залива Анива. По планам предполагалось, что он составляет второй эшелон патрулирования. Но на корабле не знали, что патрульный корабль первого эшелона из-за внезапной поломки в машинах вынужден был вернуться в Корсаков, поэтому из-за увеличенного района патрулирования остальных кораблей японская подводная лодка И-10 прорвалась в залив. А сообщить об изменениях на «Бурю» почему-то никто не удосужился. Наблюдатели на кораблике, следившие в основном за воздухом, пропустили в предутренней дымке мелькнувший бурун от перископа. Позже один из них заметил и перископ, и след торпеды, но было уже поздно.