Изоляция - Андрей Ливадный

Вырвались…

– Не глуши двигатель, – из голоса Антона исчезли теплые интонации. Он был напряжен, словно сжатая до предела пружина.

– Что ты задумал? Объяснишь наконец?

– Я собираюсь войти в мнемоническую сеть. Сейчас мы за пределами радиуса действия модулей технологической телепатии. Тут есть дорога, которую ты знаешь, такая, чтобы вела на определенной дистанции от раскопа?

– Зачем тебе в сеть? Антон, они ведь не глупцы! Наверняка предусмотрели попытки вторжения!

– Помнишь, я устанавливал двухстороннюю связь со скелхом?

– Когда он оставил тебя одного? Ушел на станцию?

– Да. Любая колония нанитов обладает функцией двухсторонней связи. Вообще, думаю, эти микроустройства изначально создавались вовсе не для контроля над другими существами. Не беспокойся, – он читал тревогу в ее взгляде. – Я справлюсь. Поверь, год постоянного прямого мысленного контакта с фокарсианским нейрокомпьютером не прошел зря, многому меня научил.

Яна с тревогой смотрела на него и понимала: отговаривать бесполезно.

– Не сомневаюсь, ты войдешь в их сеть. Но что дальше?

– Доберусь до центра паутины.

– Что?!

– Я не собираюсь копаться в мозгах скелхов! – отрезал Антон. – Для контроля над порабощенными существами омни наверняка используют фокарсианские нейрокомпьютеры, – пояснил он. – Один из них и станет точкой доступа.

– Попытаешься убить Го-Лоита?! Через ментальную сеть?!

– Если представится возможность. Прежде всего, нам нужна достоверная, исчерпывающая информация. Каковы планы омни? Чем они располагают? Кто их древние враги? Яна, действуя вслепую, мы либо подыграем ему, либо погибнем!

– Тебе нужна информация? Мог бы просто спросить меня! Эту систему создали логриане. Го-Лоит жаждет заполучить технологию логров, разве непонятно? Антон, ты многое можешь узнать, не погружаясь в их ментальную сеть! – в голосе Яны звучала неподдельная тревога. – Ведь наши наниты работают. Я открою свой рассудок!

– Яна, милая, – мягко прервал ее Антон, и сердце девушки замерло от простого, нежного слова, которое никто никогда не произносил для нее. – Много ли тебе известно о логрианах?

– Нет, – подумав, призналась она. – Я даже не знала, что в Первом Мире существуют древние системы обороны. – На ее черты набежала тень. – Но, Антон, ты соизмеряешь риск?

– Го-Лоит ничего не делает просто так. Он позволил нам бежать. Понимал, что ты расскажешь мне историю своей цивилизации, но счел это обстоятельство несущественным. Вторжение в ментальную сеть, взлом фокарсианских нейрокомпьютеров – вот чего действительно не ожидает омни! Прости, но сейчас мы попусту теряем время!

Яна нахмурилась. Иллюзия свободы на миг ослепила ее. Антон прав. Мы толком ничего не знаем о логрианах. А уж об омни – и подавно.

– Мои действия? – тщательно скрывая растущую тревогу, тихо спросила она.

– Придерживайся знакомых дорог. – Он вывел на монитор карту окрестностей, очертил дугу, отметив предгорья. – Вот примерный радиус действия основной ментальной сети. БМК должна находиться в постоянном движении на границе зоны уверенного мнемонического контакта.

– Они почувствуют мое присутствие, Антон! Я не смогу заблокировать колонию нанитов!

– Это и не нужно. С расстоянием мысленные образы становятся тусклыми, неразборчивыми, – произнес он. – Го-Лоит уверен, все идет согласно его плану. Мы бежали, использовав предоставленную им возможность. Где бы ты попыталась скрыться?

– По ту сторону гор есть старая база тиберианцев.

– Проложи маршрут. С учетом моей задачи.

Яна на миг задумалась, затем обозначила курсовую нить, совпадающую с одной из хорошо сохранившихся древних дорог, ведущей через предгорья, в обход кратера, к перевалу.

– Отлично, – одобрил ее выбор Антон. – Держись этого маршрута. Если на пути попадутся патрули скелхов, уничтожай их. Думай только о бегстве, о базе тиберианцев, хорошо? Почувствуешь, что со мной неладно, немедленно сворачивай в горы, уводи нас из зоны действия ментальной сети.

– Да, за это не волнуйся. Но как я узнаю, что с тобой все в порядке?

– Ощущаешь тепло в мыслях?

– Да. – Яна потупилась.

– Если оно исчезнет – значит, пора уходить.

Первый Мир. Предгорья.

Сиреневое утро врывалось в окошко косыми столбами света.

Урман пришел в сознание, но лежал неподвижно, вслушиваясь в звуки. Скрипнула дверь. Легкие шаги, позвякивание ведер, приглушенные голоса создавали обманчивое ощущение мирной обстановки.

В воздухе кружили пылинки. Пахло свежеиспеченным хлебом.

Тугая повязка сдавливала ребра, мешала глубоко вдохнуть. От слабости кружилась голова. Одежда, экипировка, оружие – все исчезло.

Урман со стоном сел, коснулся босыми ногами деревянного пола. Придерживаясь за спинку кровати, встал и, касаясь рукой бревенчатой стены, медленно, неуверенно пошел к дверям.

На улице пахло ранней весной.

Лесной хутор. Он обежал взглядом добротно срубленные хозяйственные постройки, образующие периметр внутреннего двора.

Открылась дверь сарая. Из сумрака на яркий свет вышел здоровенный розовощекий парень, одетый в холщовые штаны и рубаху. Заметив Урмана, он прямиком направился к нему.

– Ну, очнулся наконец, – пробасил он. – Захаром меня зовут, здоровы будем.

Урман пожал мозолистую натруженную ладонь, коротко, односложно представился, не упомянув звания.

Захар кивнул.

– Имя твое известно. Да присядь, вон на крыльцо хотя бы. А то свалишься ведь. В чем душа держится.

– Как я тут оказался?

– Старый тиберианец тебя привез.

– Когда это было?

– Три месяца уж прошло.

Урман смертельно побледнел.

– Тиберианца звали Казимиром?

– Угу, – кивнул Захар, присаживаясь рядом. – Покалечило его. Ногу чуть ниже колена лазером отхватило. Тебя просил выходить. А сам на БПМ укатил. Куда, не сказал. Это сразу после Смещения было.

Простые бесхитростные фразы ударили наотмашь. В голове помутилось. Три месяца?!

– Что в округе?

– Чужих пару раз видели, но издали. Они предгорий опасаются. А на равнине, говорят, зверствуют. Где Флот Конфедерации? – тихо спросил Захар. – Почему нас бросили?

– Я не знаю. Но разберусь. – Голос сипел, в груди росла боль, на губах пузырилась кровь. – Экипировка моя где? И оружие?

Захар сокрушенно покачал головой.

– Куда собрался? Тебе еще лежать и лежать. И километра не пройдешь. Две пули в груди, шутка ли? Мы в тебе жизнь поддерживали, как могли. По старинке.

– Сущностями? – вздрогнул Урман.

– Ну а как еще? Хирургов среди нас нет. После Смещения холода стояли лютые. Зверье за перевалы ушло. Посевы погибли. Перебиваемся кое-как. Мне своим-то что сказать? Как нам быть? Бросать все? Уходить?

Урман не нашелся что ответить. Он и сам не понимал происходящего. Где корабли капитана Воронина? Почему до сих пор не восстановили связь с Обитаемой Галактикой?

– Я разберусь, – превозмогая растущую боль, упрямо повторил он.

* * *

На следующий день, ранним стылым утром, Урман добрался до знакомых мест, благо хутор располагался недалеко от его цели.

Еще не наступил рассвет. За ночь хрупкий ледок подернул лужи. В небе бледнели лики планет Ожерелья. Одна висела близко, казалась огромной, на ней были отчетливо видны детали рельефа, остальные, уменьшаясь в размерах, дугой сбегали в сторону горизонта.

Туман, словно живое существо, полз вдоль склонов, сгущаясь в ложбинах, клубясь, лениво перетекал через невысокие гряды скал, омывал стволы деревьев, просачивался меж голых ветвей.

Говорят, природе нет дела до смертельных схваток могучих цивилизаций, она воспрянет, залечит раны, пробьется к теплу и свету юной зеленью клейких побегов. Руины постепенно зарастут, воронки обмельчают, серые шрамы оползней, оставшиеся на склонах после гравитационных ударов, вновь укрепят корни неприхотливых стелющихся кустарников, истлеют тела, проржавеют обломки, и все вернется на круги своя.

«Только не в этот раз». – Урман остановился, взглянул в направлении равнины порталов. Туман тек выше, и древний город лежал как на ладони.

Вернее сказать, он распластался у подножия гор осыпями обломков. Лишь немногие здания уцелели. На фоне пустошей с высоты старой логрианской дороги были отчетливо видны семь кратеров с оплавленными склонами. Их окружали непонятные полусферические постройки. В предрассветных сумерках темнели отвалы грунта.

Сипло, надрывно дыша, он запомнил детали открывшейся панорамы, затем, сочтя, что увидел достаточно, повернулся и медленно побрел дальше.

Восход разгорался. Небо у горизонта вспыхнуло, словно там воспламенился воздух. Жгучий сиреневый свет озарил округу, скалы отбросили длинные темные тени, все стихло, улегся даже слабый ветерок, природа замерла, пока над горизонтом не показался краешек пылающего энергетического сгустка.