Отбор невест для драконьего принца: провести и не влюбиться (СИ) - Петровичева Лариса

- Надо пригласить Амин и Макса, - сказала я. – Без них хорошей свадьбы не получится.

Семья господина мага была занята тем, что ужинала курицей, запеченной в тесте и начиненной луком и яйцами. Аромат стоял такой, что у меня заныло в животе. Макс ел с таким видом, словно попал в рай, довольная Петрова подкладывала ему то один кусочек, то другой, и, входя в столовую, я услышала:

- Дорогая, а вот я тут подумал, что тебе удивительно подойдет изумрудная парюра. Оттенит цвет лица.

- Ты давай-ка не ругайся, - посоветовала Амин. – Ты вон лучше салатика попробуй.

- Нет, душенька, парюра – это такой комплект ювелирных изделий. Решил вот тебя порадовать, заказал в столице. Завтра привезут.

Петрова ахнула, и мы вошли как раз тогда, когда супруги радостно поцеловались. Увидев нас, Макс гостеприимно указал на свободные места и произнес:

- Добро пожаловать, друзья, вы как раз к ужину. Курица сегодня – это не еда, а восторг.

Амин смущенно опустила глаза, а я вспомнила старую истину о том, откуда и куда лежит путь к сердцу мужчины. Макс выглядел совершенно очарованным своей скоропостижной супругой и круглел лицом с каждым часом.

- Боюсь, что придется отложить ужин, - сказал Берт. – Амин, Макс, нам нужны подружка невесты и шафер.

Супруги переглянулись и уставились на нас с удивленным видом барашков, которые внезапно поняли, что хозяин установил новые ворота.

- А кто женится? – спросила Амин, шаря по столу в поисках записной книжки. – Лана, нам что, свадьбу заказали? Еще одну?

- Да, - кивнула я. – Мы с Бертом едем в церковь, и нам нужна ваша поддержка.

Амин и Макс снова посмотрели друг на друга, потом перевели взгляд на нас и хором ответили:

- Нет, ну так дела не делаются!

- Надо платье подобрать, - сказала Амин. – Ты что, всерьез собираешься выйти замуж в том, в чем сегодня весь день ящики разгружала?

- Мы и подарок не подготовили, - добавил Макс.

- А ужин? А цветы? – окончательно растерялась Петрова. – Вы куда так полетели-то?

- В церковь, - произнес Берт. – Предлагаю вам присоединиться.

Я очнулась уже в церкви, тихой и сумрачной – священник перевязывал наши с Бертом запястья широкой алой лентой, и весь его вид говорил о том, что он потрясен до глубины души. Мы подъехали к храму, когда площадь была уже пуста, но я точно знала, что уже утром весь город будет знать о том, что завидный жених стал мужем, а я откусила такой кусок, который никогда не поместится у меня во рту.

Эльфийки-полукровки не выходят замуж за драконов, лучших друзей принца. Тут невольно поверишь в чудеса.

- Дети мои, - встревоженно произнес священник. – Вы обдумали свое решение? Вы понимаете его серьезность? Сейчас двое соединятся перед лицом Божьим, и это будет уже навсегда.

Берт кивнул. Я тоже утвердительно качнула головой. Амин и Макс, которые стояли позади, смотрели на нас с таким строгим видом, что мне сделалось как-то не по себе. Не слишком ли спешит Берт?

- Да, святой отец, - ответил Берт. – Начинайте. Мы готовы.

***

Я проснулась ранним утром и в первые мгновения счастливого пробуждения была уверена, что мне все приснилось. И наша свадьба, и Петрова с Максом, которые бросали в нас розовые лепестки и рис, и ночь, когда я каждой частичкой своей души чувствовала, что люблю и любима.

Это было счастье. Настоящее счастье – я держала его в ладонях, как птенца, трепетно и осторожно, и знала, что теперь оно будет со мной всегда. Я заслужила его. Я была достойна.

- Теперь все будет хорошо, - сказал Берт перед тем, как мы заснули. – Теперь уже навсегда.

Я обернулась. Кровать была пуста – подушка Берта еще хранила его тепло, но он исчез. Поднялся и ушел, как был, даже не одевшись: рубашка и брюки Берта так и лежали на стуле у края кровати, щегольской пиджак тоскливо свешивал рукава.

Реальность рухнула на меня могильной плитой. Конечно, я сразу же подумала, что он мог пойти, например, в уборную или на кухню, сварить кофе – но сказочное ощущение солнца, которое озаряло мою душу, растворилось без следа.

Я выскользнула из-под одеяла, накинула халат и вышла из спальни. Бекон тут же встретил меня разобиженным ревом, требуя завтрака, но я лишь отстранила его и заглянула в гостиную. Никого. Мой портрет стоял на мольберте, и мне вдруг сделалось очень тревожно – настолько густой и давящей была тишина в доме. Ощущение было неприятным и липким, словно случилось что-то очень плохое, но я еще не знала об этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Берт? – окликнула я. Он не ответил. Тишина. Нет, Берт не мог бросить меня через несколько часов после свадьбы – не та натура, да и зачем ему жениться, чтобы бросать? Я не та барышня, победа над которой может принести ему барыши в светском обществе, да и… Нет, Берт не такой. Он никогда бы так не поступил.

Что-то дрогнуло у меня в душе и зазвенело. Сегодня я хотела написать родителям о своей свадьбе, но вдруг всем сердцем поняла, что не сделаю этого.

Я зашла в столовую. Никого. Пусто. Тревога, которая раскрывала надо мной крылья, сделалась темнее и злее. В ту же минуту в дверь постучали, и я услышала далекий голос Эжена:

- Лана! Лана, ты там?

Он говорил с искренней тревогой. Я сбежала с лестницы, не чувствуя ног. В ушах зашумело, а предчувствие страшного горя охватило меня настолько крепко, что я не знаю, как умудрилась не упасть. Открыв дверь, я увидела Эжена, который сразу же схватил меня и развернул так, чтобы я не смотрела на дорожку, что вела к дому.

- Не смотри туда, - сказал принц, и я почувствовала, как он дрожит. – Просто не смотри.

- Берт? – прошептала я, понимая, что сейчас сорвусь на крик. Что буду кричать, пока не выплесну нарастающую боль, пока этот запах гари, который вязнет в ноздрях, не уйдет, пока Берт не вернется.

- Не смотри туда, - повторил Эжен. – Он вспыхнул. С драконами это бывает.

Вспыхнул?

Я вывернулась из его рук и увидела груду пепла на дорожке. От нее поднимались тонкие струйки дыма, ветер подхватывал их и нес к домам. Я смотрела и не могла поверить, не могла впустить в душу мысль о том, что Берт…

- Его больше нет? – выдохнула я. – Эжен, скажи мне…

- Он барнавирский дракон, - ответил Эжен. К забору уже подходили зеваки, шептались, показывали пальцем. Всем было интересно посмотреть на самую некрасивую женщину города, которая вышла замуж за завидного мужчину, а наутро стала вдовой. Такое и правда не каждый день увидишь, и еще и внукам будешь рассказывать. – Иногда они вспыхивают и сгорают дотла.

Мне хотелось кричать. Мне хотелось выть и рвать все, что попадется под руку.

Наверно, Берт предчувствовал что-то такое – поэтому и не стал затягивать наш роман. Просто взял и женился на мне, не украшая своей последней воли цветами и ленточками. А теперь все кончилось, все оборвалось, и я не знала, что буду делать дальше и как жить.

Ночь была полна света и счастья. А утро принесло тьму и смерть. Меня знобило. Я смотрела на груду пепла, на то, что осталось от Берта, и боялась, что никогда не смогу ни заговорить, ни сдвинуться с места. Перед забором остановился экипаж, Амин и Макс почти бегом направились ко мне, и, когда Петрова обняла меня, прижав к себе, то я поняла, что могу плакать.

- Барнавирский, говорите? – Макс склонился над пеплом, принюхался, провел каким-то из своих артефактов. – Но ведь они способны возрождаться, верно? Не всегда, но способны.

Я отстранилась от Амин и посмотрела на Эжена. Возрождаться? Берт вернется?

Принц выглядел растерянным и несчастным. Он старался держаться как можно спокойнее, но я видела, что он горевал. Ему было больно – так же, как и мне.

Я не знала, что боль может быть настолько глубока. И надежда делала ее еще глубже и резче, прорезала острым лезвием по моей душе.

- Я не знаю, - произнес Эжен, и его лицо дрогнуло, как у ребенка, который готов разрыдаться. – Его отец вспыхнул, но вернулся через полгода. Дед не восстановился, ушел навсегда. А мать никогда не вспыхивала. Я не знаю, Лана.