Судьба зимней вишни - Людмила Зарецкая

Двор выглядел спокойным и добротным. Было видно, что в нем в мире и согласии выросло не одно поколение, что здесь привыкли заботиться о стариках и свято блюли правило «Не гадить, где ешь». К сожалению, этим сегодня могут похвастаться немногие.

Я обожаю такие дворы, поэтому, идя к нужному мне подъезду, в очередной раз подивилась, что сестра Петровича зачем-то поменяла квартиру в таком чудесном доме на панельную свечку в далеко не лучшем районе города. Впрочем, у молодежи свои причуды, кто ж спорит.

На мой звонок в квартиру номер пятьдесят никто не открыл. Сначала я решила, что старенькая тетя Дуся либо плохо слышит, либо медленно ходит, поэтому упорно жала на пимпочку. Но дверь не открывалась. Одинокая бабулька вполне могла уйти в магазин, поэтому я решила немного подождать ее на улице. Но, выйдя к подъезду, поменяла свои планы. Если старушка ушла совсем недавно, то могла вернуться часа через полтора, так что лучше выяснить у сидевших на лавочке соседок, в какой магазин у них принято ходить, встретить тетю Дусю там и довезти до дома.

Женщины у подъезда с интересом смотрели на меня, мои льняные белые брюки (стоимостью в их полугодовую пенсию), неброскую маечку, купленную в прошлом году все в том же Лондоне, и очередные туфли от Маноло Бланик. Любопытство было написано на их лицах так явно, что я даже засмеялась.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я. – Вы знаете, я, кажется, нуждаюсь в вашей помощи.

– Почему бы и не помочь, ежели человек хороший, – с готовностью отозвалась крайняя на лавочке бабулька с высокой халой «да здравствуют шестидесятые!» на голове.

– Вы не знаете, куда могла пойти женщина из пятидесятой квартиры, тетя Дуся?

– Кому тетя Дуся, а кому и Евдокия Евлампиевна, – важно ответила бабулька с халой, и я в очередной раз вспомнила Илларию Венедиктовну с ее любовью к длинным и вычурным именам.

– Да-да, конечно, Евдокия Евлампиевна, – закивала я. – Не подскажете, где я могу ее найти?

– А кто ты какая, чтобы я тебе информацию о постороннем человеке давала? – начала заводиться старушенция, но тут сидевшая рядом с ней чистенькая старушка с белыми, собранными в хвостик волосами махнула маленькой ручкой:

– Да перестань ты, Клава! Не видишь, человеку по делу надо.

– Всем по делу… Вдруг она бандитка? Смотри, на какой машине прикатила. Воспользуется Дусиным отсутствием и грабанет квартиру. Знаем, научены.

– Бабушки, милые, – взмолилась я, – честное слово, я не бандитка! Мне тетя Дуся по очень важному делу нужна. В вашем доме когда-то Корчагины жили, так вот с Сашей Корчагиным беда приключилась. Меня его друг Игорь просил тете Дусе про это рассказать.

Лицо старушки с халой помягчело.

– Знаем мы про эту беду, – сказала она. – И Дуся знает. Как из органов позвонили, так ей плохо с сердцем стало. Я ее каплями сначала отпаивала, а потом она задыхаться начала, и я «Скорую» вызвала. Увезли Дусю нашу в больницу. В Первой городской она. В кардиологии. Там ищи.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Обязательно проведаю.

– Проведай-проведай, – закивала бабушка с хвостиком, а та, что с халой, вновь грозно нахмурила брови:

– А если с квартирой что случится, так ты учти, я номер твоей машины запомнила.

– Хорошо, – засмеялась я. – Хвалю за бдительность.

По дороге в больницу я заскочила в магазин – собрать тете Дусе немудреную передачу: чай, печенье, сок, связку бананов, мармелад. Но в больницу меня не пустили. Молодой врач, грозно посверкивая очками, грудью преградил мне дорогу, заявив, что после тяжелого нервного потрясения, которое перенесла пожилая женщина, ей пока нельзя разговаривать. Тем более с посторонними. Тем более на тему смерти близкого человека. Оставив ему передачу и попросив сообщить мне на мобильный, когда я смогу проведать несчастную старушку, я поехала домой. По дороге я еще несколько раз набирала номер Лориного телефона, но он по-прежнему был выключен. Я решила попросить Инку поискать Лору через ее доблестных знакомых.

Впрочем, не успела я добраться до дома, как Лора перезвонила мне сама.

– Куда ты пропала?! – закричала я, услышав ее голос в трубке.

– Никуда, – довольно холодно ответила Лора, – я надеюсь, ты понимаешь: мне нужно было побыть одной.

– Понимаю, но нельзя же так людей пугать! Я чуть с ума не сошла, думая, что с тобой что-то случи…

– Ты позаботилась о похоронах, как я тебя просила? – довольно невежливо перебила меня Лора. Хотя о какой вежливости я говорю, у человека жениха убили, тут не до политеса.

– Конечно, позаботилась! Все сделано, как надо. Панихида завтра в десять утра, потом поминки на квартире у Петровича, всю еду из ресторана привезут, я договорилась. Гроб Игорь заказал, венки – моя секретарша. Все в порядке, не волнуйся. Завтра я заеду за тобой в половине десятого, и мы вместе поедем на похороны.

– Не надо, – закричала Лора, – я сама прекрасно доберусь! Встретимся у морга, – и бросила трубку.

Совсем у бедняжки нервы не в порядке. И неудивительно после такого стресса. Надо будет обязательно сводить ее к невропатологу. Среди моих клиентов как раз есть очень хороший специалист, который не раз предлагал мне свои услуги. Но у меня крепкая нервная система, а потому помощь невропатолога мне была не нужна. Вот и хорошо, теперь пригодится.

* * *

Понедельник оказался хлопотным и суматошным. Похороны были назначены на десять утра. Народу на кладбище собралось совсем немного, и я подумала, что это несправедливо. Кроме меня, Игоря и Лоры, попрощаться с Петровичем пришли всего несколько человек – бывшие одноклассники. Его сестра так и не приехала. Не знаю почему, но меня этот факт жутко разозлил. Ребенок ребенком, но тут не вагоны грузить, могла бы и помянуть родного брата, который столько для нее сделал. Поди, как квартиру надо будет в наследство получать, она будет тут как тут, эта самая Галочка!

Из охранного агентства, где работал Петрович, тоже никого не было. В общем-то, это меня удивило несильно, охранники же заявили на допросе, что Александр Корчагин был человеком крайне нелюдимым, так что товарищеских отношений у него ни с кем не сложилось.

Другие знакомые Петровича тоже на кладбище не пришли. Но я устало догадалась, что многие просто не знают о его гибели. Из-за отсутствия записной книжки я больше никому не смогла позвонить.

Инка и Настя уехали на очередной семинар, Лелька с Шаповаловым улетели на Кипр. Наташка позвонила накануне и плаксивым голосом попросила разрешения не приходить. Атмосфера кладбища всегда действовала на нее угнетающе. Оказать мне моральную поддержку было совершенно некому.

Зато неприятной для меня неожиданностью стало появление Таракана – того самого капитана, встречи с которым на даче у Шаповалова, а затем в квартире у Петровича произвела на меня столь неизгладимое впечатление.

Он бдительно смотрел по сторонам, а когда гроб стали опускать в землю и я обняла Лору, чтобы дать ей возможность уткнуться в мое плечо, решительно направился в нашу сторону.

– Гражданка Стрельцова, мне настоятельно необходимо с вами переговорить, – сказал он. Лора на моем плече зашевелилась.

– А другого места об этом сообщить вы не нашли? – огрызнулась я. – И зовите меня, пожалуйста, Алисой Михайловной, я еще, кажется, не под следствием.

– Могу устроить, – парировал мой собеседник. – Я понимаю, что кладбище – не самое подходящее место для разговоров, так что у вас есть выбор: либо приехать ко мне в отдел, либо назначить место, где мы сможем переговорить.

– Приезжайте ко мне в агентство, – предложила я. – Я побуду часа два на поминках, отвезу домой Лору и приеду на работу. Часика в четыре буду готова к вашему визиту.

– Ах, какие церемонии, – сморщился Таракан, так что его усы зашевелились, а сходство с рыжим насекомым усилилось. – В шестнадцать часов я буду у вас на работе.

На поминки тоже пришли человек шесть, невооруженным глазом было видно, что всей приготовленной ресторанными поварами еды нам не съесть. Часа через два все стали потихоньку расходиться.

– Ты куда сейчас? – спросила я Лору.

– К тете съезжу, а потом домой, – ответила она, – не волнуйся, я тебе позвоню.

Я кивнула, переговорила с Игорем, оставшимся контролировать бригаду уборщиц, и отправилась на работу.

До четырех часов я успела переделать целую кучу дел. В круговерти телефонных звонков и обсуждении макетов журнальной рекламы с отделом маркетинга приняла двух новых клиентов и назначила пять свиданий старым. Про Таракана я вспомнила, когда часы показывали пятнадцать минут пятого, и изумилась, что его до сих пор нет.

Из приемной до меня доносился чей-то веселый смех, и я поспешила узнать, в чем дело. На Леночкином месте сидела Ируська, которая взахлеб щебетала с каким-то мужчиной. На звук открывшейся двери моего кабинета мужчина обернулся, и я с изумлением узнала в нем Таракана.