Чертополох. Излом - Варвара Шихарева

По-прежнему стоя у окна, Олдер что было силы сжал кулаки – собственная смерть или пытки были ему не так страшны, как мысли о том, что будет ждать его тихого и болезненного отпрыска в замке Владыки…

Боль от впившихся в ладони ногтей несколько отрезвила Остена, и он, упрямо тряхнув головой, вернулся к столу и, налив себе крепкого, кисловатого вина, склонился над расстеленной на нём картой крейговских вотчин. Илар заверил Остена, что купцы уже сделали своё дело и весть о нежданной опале Амэнского Коршуна разошлась по Крейгу достаточно широко. Олдер тщательно поддерживал эту легенду и делал всё, чтобы его легко было найти – в том числе выбирался с проверкой из Клыка в другие крепости. В неизменном тёмно-вишнёвом плаще, в сопровождении лишь двадцати воинов, он должен был казаться приметной и лёгкой добычей, но пока в округе было тихо. Даже случайные путники, которые могли бы оказаться разведчиками Бжестрова, не были замечены ни на дороге, ни в лесу, ни в поселениях…

Олдер провёл ногтём по карте, отмечая путь от Райгро до Кержа и прикидывая время, за которое конный отряд пройдёт этот путь, вновь покачал головой… До крайних сроков было ещё далеко, но стоит ли ждать до последнего?.. Неужели князь Арвиген прав и он действительно утратил до сей поры не подводившее его чутьё?.. Возможно, ему следует не дорогу между пограничными крепостями протаптывать, а действительно тайно проникнуть в Крейг?.. Время уходит, как песок сквозь пальцы, а он не может рисковать судьбою Дари…

Такими размышлениями Олдер был занят до самого вечера, но нужное решение, точно в насмешку, ускользало от него, и тогда Остен решил прибегнуть к тому, к чему прибегал лишь в исключительных случаях – к гаданию… Олдер не любил вопрошать судьбу, предпочитая борьбу пустым гаданиям, но сейчас для принятия нужного решения ему не хватало всего нескольких крупиц, способных перетянуть весы выбора в ту или иную сторону… И Олдер решил вопросить судьбу.

Вызвав к себе Антара, он, не обращая внимания на тревожные взгляды ратника, велел найти в оружейной гладкий металлический щит и как следует отполировать. Чующий, видя, что задавать вопросы ещё не время, удалился исполнять приказание, и к закату в комнате Олдера появился немного помятый бронзовый щит старого образца, выуженный Антаром из старья, которое и выбрасывать жалко, и использовать невместно… Лишённый эмблемы, с истёртыми ремнями, он, благодаря стараниям Чующего, теперь блестел, точно медная утварь у хорошей хозяйки, и несколько вмятин ничуть его не портили.

– Принести ужин, глава? – Увидев, что Олдер, осматривая щит, довольно кивнул головой, Антар таки осмелился открыть рот, но Остен, сказав, что позже спустится на кухню сам, выпроводил его из комнаты.

Дальше дело было за малым. Дождавшись, когда за окном полностью стемнеет, Олдер приладил отполированный щит у стены и запалил перед ним новую свечу. Потом взял кинжал и, полоснув себя по запястью, окропил зеркало и пламя собственной кровью. Огонь свечи затрещал, пару раз мигнул, но не погас, уже через несколько мгновений разгоревшись с новой силой – боги согласились дать ответ…

Отступив назад, Олдер сел на дощатый пол, скрестив ноги и выпрямив спину, и сквозь пламя свечи стал вглядываться в поверхность щита. Огонёк уверенно тянулся вверх, отражаясь в отполированной поверхности, и вскоре оборотился в пламенеющую арку. Как только это произошло, Остен полностью сосредоточился на огненном портале, а когда в окружающем его мире не осталось ничего, кроме жаркого пламени, мысленно встал и шагнул в огонь.

От поцелуя огня все естество Олдера пронзила острая боль, но тут же стихла, поглощённая непроницаемой тьмой. За огненной аркой царила густая чернота, и Олдер, замерев на месте, отчаянно вглядывался в эту тьму, не забывая повторять про себя то, что должен найти и увидеть… Постепенно густая чернота стала прорезаться алыми всполохами – они рассекали её, точно нож, но не исчезали, а, достигнув невидимой тверди, обращались в пятна крови. С каждым мигом сполохи учащались, и вскоре перед тысячником образовалось подобие узкой кровавой реки, которая, извиваясь, уходила куда-то вперед и через несколько десятков шагов исчезала во мгле.

Олдер ступил вперёд, не колеблясь, и немедля провалился в кровавый поток едва ли не по колени… Намёк был зловещим, но Остен, тряхнув головой, криво усмехнулся в окружающую его тьму и пошёл вперёд – туда, куда вело его кровавое течение. В конце концов, он служил Мечнику и Амэну много лет – если бы под его ногами вдруг зацвели незабудки, это было бы более чем странно…

Кровавая река между тем вела его всё дальше и дальше – всматриваясь в поток, Олдер порою видел в нём смутные отражения лиц: некоторые были ему знакомы, некоторые истёрлись как из памяти, так и из сердца… Слишком уж много их было – тех, кого он убил собственной рукою… Лица воинов оживали лишь на миг – их рот широко открывался в последнем беззвучном крике, а черты, исказившись в предсмертной агонии, тут же растворялись в алом потоке, от которого между тем стал подниматься кровавый туман. Вначале редкий и клочковатый, он становился гуще с каждым шагом Остена и, наконец, превратился в окутывающую колдуна алую пелену…

Не зная, куда идти дальше, Олдер остановился, а кровавый туман перед ним немного поредел, образовав нечто вроде окна, и Остен увидел дорогу и едущих по ней вооружённых всадников. Возглавлял их молодой воин, на плаще которого был вышит беркут, сжимающий в лапах стрелу – герб рода Бжестров… Скользнув взглядом по едущему ему навстречу всаднику, Олдер немедля перевёл взгляд на второго возглавляющего отряд воина, которого он различил сразу из-за кровавой пелены… Чутьё подсказало тысячнику, что он видит собрата по дару – пожилого, находящегося уже на излёте своих сил, но опытного и осторожного… Олдер невольно прищурился, всматриваясь в незнакомого ему прежде воина. Молодой Бжестров, как оказалось, умел заводить полезные знакомства: скорее всего, пожилой колдун и сделал оберегающий Ставгара талисман, а теперь едет вместе с ним, служа дополнительным щитом…

Словно бы повинуясь взгляду Олдера, открывшаяся картина становилась всё чётче, но потом он ощутил рядом с собою чужое присутствие и обернулся. Видение дороги с едущими по ней воинами исчезло без следа, зато Остен различил подле себя окутанный дымкой хрупкий женский силуэт. Туман скрадывал черты лица незнакомки, и Олдер потянулся к ней, беззвучно спрашивая: «кто ты?» Ответом ему стал хоть и безмолвный, но отчаянный протест, а потом полог внезапно вернувшейся тьмы упал между ними, разделяя и отгораживая…

Первым, что ощутил тысячник при своём возвращении из мира видений, были затёкшие от неподвижности мышцы. Он медленно встал, разминая занемевшие ноги, и, подойдя к щиту, затушил пальцами фитиль оплавившейся более чем наполовину свечи. Перевернул служивший магическим зеркалом щит, прислонив его отполированной стороною к стене. От этих простых действий и движений кровь колдуна побежала по жилам быстрее, и Олдер ощутил, что голоден, – пропущенный ужин и затраченные на ворожбу силы не прошли для него даром.

Накинув на плечи тёплую куртку, Остен спустился на кухню в поисках чего-нибудь съестного, но шуровать по котлам, выскребая себе остатки ужина, ему не пришлось. На столе возле очага его уже поджидала большая, накрытая полотенцем миска.

– Антар… – прошептал Олдер, сдёргивая полотенце. Каша с мясом и два толстых ломтя хлеба превратили догадку Остена в уверенность, и он, тихо хмыкнув: «Нянька выискалась», приступил к ужину, в который раз задумавшись о том, как у пожилого эмпата иногда получается предугадывать его желания… Впрочем, мысли о Чующем занимали Олдера совсем недолго – миска ещё не была опустошена даже наполовину, а Остен уже перебирал в уме подробности своего видения.

Полное тревоги и крови, оно тем не менее обнадёживало – его расчёт оказался верен, и Ставгар уже едет в Керж. Сопровождающий молодого Беркута колдун, конечно же, немного усложнял задачу, но, с другой стороны, Олдеру было приятно осознавать, что сражаться он будет с равным противником… Чем больше Остен думал об этом, тем больше ему хотелось сойтись со Ставгаром в равной схватке, скрестить с ним мечи и проверить Бжестрова на крепость… Пожилого же колдуна надо будет либо отвлечь, либо убрать в самом начале.

Вскоре в голове у Остена родился вполне внятный план грядущей встречи, и лишь одно его смущало… Что означала появившаяся в самом конце незнакомка? Тайну? Неожиданность?.. Или то, что какая-то женщина помешает его планам?.. Вот уж точно – нелепица. Ещё ни одна женщина… Уже готовый сорваться смешок замер на губах Олдера, так и не родившись, потому что услужливая память уже воскресила события прошедшего лета… Одинокая лесовичка, молчаливая дикарка сумела не только выскользнуть из его рук, но и едва не порушить все планы…