Сёгун - Клавелл Джеймс

– Руки, пожалуйста.

– Нет. – Блэкторн адресовал это непосредственно Оми и покачал головой. – В этом нет необходимости, – заметил он по-английски, – совсем нет необходимости. Я дал слово. – Он старался, чтобы голос его звучал мягко и увещевающе, потом добавил грубо, копируя Оми: – Вакаримас ка, Оми-сан? Вы поняли?

Оми засмеялся. Потом бросил:

– Хай, Андзин-сан. Вакаримас. – Он вдруг повернулся и исчез.

Мура и другие воззрились ему вслед, удивленные. Блэкторн вышел за Оми на солнце. Его башмаки были вычищены. Прежде чем он смог надеть их, служанка «Онна» опустилась на колени и помогла ему.

– Спасибо, Хаку-сан, – сказал он, вспомнив ее настоящее имя.

«Как будет по-японски „спасибо тебе“?» – подумал он.

Они прошли через ворота, Оми шагал впереди.

«Я у тебя за спиной, проклятый негодяй… Подожди-ка! Вспомни, что обещал себе? Он не клялся себе. Клятва для слабых или глупцов. Разве не так? Всему свое время. Хватит того, что ты у него за спиной. Ты знаешь это, и он знает. Не заблуждайся, он знает это очень хорошо».

Четыре самурая шагали по бокам от Блэкторна; когда он спускался с холма, пристань еще не открылась его взгляду, Мура держался поодаль, на расстоянии десяти шагов, Оми – впереди.

«Они собираются упрятать меня обратно под землю? – спрашивал себя Блэкторн. – Почему хотели связать мне руки? Разве Оми забыл, что сказал вчера? Боже мой, неужели это было вчера? „Если ты будешь хорошо себя вести, можешь не сидеть в яме. Если ты поведешь себя плохо, завтра из ямы возьмем еще одного“. Может быть. Еще может быть. Разве он не говорил этого? Я себя плохо вел? Интересно, что с Кроком? Парень был жив, когда его относили в дом, где раньше жила команда».

Блэкторн чувствовал себя сегодня лучше. Баня, сон и свежая еда благотворно сказались на нем. Он знал, что если будет аккуратен и сможет отдыхать, высыпаться и есть вволю, то через месяц сумеет пробегать и проплывать милю, командовать кораблем во время битвы и вести его вокруг света.

«Не думай пока об этом! Просто береги сегодня свои силы. Месяц не так много для надежды».

Спуск с холма и путь через деревню утомили его.

«Ты слабее, чем думал… Нет, ты сильнее, чем думал!» – внушал он себе.

Мачты «Эразма» возвышались над черепичными крышами, и его сердце забилось чаще. Улица впереди делала изгиб, повторяя форму холма, выходила на площадь и там кончалась. Зашторенный паланкин стоял на солнце. Четыре носильщика в коротких набедренных повязках сидели на корточках рядом с ним, рассеянно ковыряя в зубах. Едва увидев Оми, они встали на колени и принялись кланяться.

Оми едва кивнул им, проходя мимо быстрым шагом, но тут из красивых ворот вышла девушка и направилась к паланкину. Оми остановился.

Блэкторн задержал дыхание и тоже остановился.

Появилась молоденькая служанка с зеленым зонтиком, спешащая укрыть от солнца свою хозяйку. Оми поклонился, девушка поклонилась в ответ, и они весело заговорили – гордое высокомерие тут же слетело с Оми.

На девушке было кимоно персикового цвета, широкий золотой пояс и туфли из позолоченной кожи. Блэкторн видел, как она взглянула на него. Очевидно, речь шла о нем. Он не знал, как реагировать, поэтому решил терпеливо ждать, наслаждаясь ее видом, чистотой и теплом. Он ломал голову, что связывает ее с Оми: любовники они или это его жена?

Оми спросил что-то. Она ответила и погладила свой зеленый зонтик, который мерцал и приплясывал в ее руке. Смех девушки был музыкален, а фигурка необыкновенно стройна. Оми ответил ей улыбкой, потом повернулся и широко зашагал, снова став самураем.

Блэкторн последовал за ним. Глаза девушки остановились на нем, когда он проходил; и Блэкторн сказал:

– Коннити ва.

– Коннити ва, Андзин-сан, – ответила она, и ее голос тронул его: так миниатюрна, едва пяти футов ростом, и так изящна. Когда она слегка поклонилась, шелковая пола верхнего кимоно отошла, открыв розовое нижнее, что показалось ему удивительно волнующим.

Аромат девушки все еще преследовал его, когда он завернул за угол. Но вот он увидел люк погреба, «Эразм» и галеру, и девушка сразу же вылетела у него из головы.

«Почему зияют дырами пушечные порты? Где наши пушки, и что, ради Бога, делает здесь галера, и что случилось с теми, кто в яме?»

Всему свое время.

Сначала «Эразм»: на месте фок-мачты, которую снес шторм, торчит уродливый обломок. «Не важно, – подумал он. – Мы можем легко вывести судно в море – ночной бриз и отлив помогут нам ускользнуть, не наделав шума, и завтра мы будем уже у дальней оконечности острова. Полдня уйдет на установку запасной мачты, потом ставим все паруса и полным ходом в открытое море. Может быть, лучше сразу уйти в безопасные воды? Но кто уцелел из команды? Мы не сможем вывести корабль без посторонней помощи. Откуда пришла галера? И почему?»

Он видел группы самураев и моряков на пристани. Шестидесятивесельный корабль – по тридцать весел с каждого борта – выглядел ухоженным и опрятным и готов был отплыть каждую минуту, и Блэкторн невольно вздрогнул. Последний раз он видел галеру недалеко от Золотого Берега два года назад, когда вся его флотилия была еще цела, все пять кораблей. То судно – богатый португальский торговый корабль, плавающий в прибрежных водах, – улизнуло от него, направившись против ветра. «Эразм» не смог догнать, захватить или потопить его.

Блэкторн хорошо знал побережье Африки. Как штурман и капитан, он десять лет служил Берберийской компании, созданной лондонскими купцами и снаряжавшей каперские корабли для прорыва испанской блокады и торговли с Берберийским побережьем. Он водил корабли в Западную и Северную Африку, на юг до Лагоса, на север и восток через коварный Гибралтарский пролив – даже когда тот патрулировался испанцами – до Салерно в Неаполитанском королевстве. Средиземноморье было опасно для английских и нидерландских судов. Там хозяйничали военные корабли враждебных Испании и Португалии, и, что еще хуже, Османская империя заполонила все моря своими галерами и военными кораблями.

Эти плавания оказались очень выгодными для него, и он купил собственный корабль, сорокапятитонный бриг, для торговли на свой страх и риск. Но корабль затонул, и все пропало. В полный штиль у берегов Сардинии к ним подкралась турецкая галера. Бой был жестоким, и потом, перед закатом солнца, их взяли на абордаж. Он никогда не забудет этот воющий крик «Алла-а-а», когда пираты, вооруженные шпагами и мушкетами, перелезали через планшир. Он бросил в бой своих людей, и те отбили первую атаку, но вторая смела их, и он отдал приказ взорвать пороховые погреба. Его корабль был весь объят пламенем, и он решил, что лучше умереть, чем стать гребцом на галере. Он всегда испытывал смертельный ужас перед возможностью уцелеть в схватке и стать галерным гребцом – обычная судьба для попавшего в рабство моряка.

Когда пороховой погреб взлетел на воздух, взрыв проломил днище его судна и разрушил часть пиратской галеры. В суматохе он смог доплыть до баркаса и спастись с четырьмя членами своей команды. Тех же, кто доплыть не смог, он вынужден был оставить и до сих пор слышал их крики о помощи. Бог отвернулся от этих людей в тот день, и они либо погибли, либо сели за весла галеры. Бог обратил свое лицо к Блэкторну и еще четверым морякам. Они сумели добраться до Кальяри на Сардинии и оттуда без единого пенни отплыли домой.

Это было восемь лет назад – в тот год на Лондон опять обрушилась чума. Мор, голод и смута. Его младший брат и вся семья погибли. Но зимой чума отступила, и он легко получил новый корабль и ушел в море, чтобы поправить свое состояние. Сначала работал на Берберийскую компанию. Потом отправился в Вест-Индию охотиться за испанскими сокровищами. Немного разбогатев, стал плавать на кораблях Кеса Вермана, голландца, и был с ним, когда тот во второй раз отправился на поиски легендарного Северо-Восточного прохода, открывающего путь в Катай, к островам Пряностей в Азии, который, как считалось, пролегает через Ледяные моря к северу от Московии – страны, где правит царь. Они искали два года, потом Кес Верман умер в арктических пустынях, и с ним почти вся команда, а Блэкторн повернул обратно и привел оставшуюся часть экипажа домой. Затем, три года назад, он явился во вновь создаваемую голландскую Ост-Индскую компанию и попросил взять его капитаном в первую экспедицию в Новый Свет. Ему по секрету сообщили, что за большие деньги куплен португальский корабельный журнал, который, как предполагается, открывает секреты Магелланова пролива, и компания хочет проверить это. Конечно, голландские купцы предпочли бы воспользоваться услугами своих капитанов, но те не могли тягаться с английскими, обученными в Тринити-Хаус, и огромная стоимость руттера вынудила их поставить на Блэкторна. Это был идеальный выбор: он считался лучшим среди капитанов-протестантов и, поскольку мать его была голландкой, в совершенстве владел ее родным языком. Блэкторн с радостью согласился принять в качестве вознаграждения за труды пятнадцать процентов прибыли. Он перед Богом поклялся в верности компании и в том, что поведет ее флотилию.