Содержательное единство 1994-2000 - Сергей Кургинян

А что происходит сейчас? "Ты, – говорят, – чеченец наш, потому что трусливый, потому что ты нас испугался и под нас лег, а ты – чеченец не наш, потому что храбрый, потому что нас не испугался". И как они (не "пролетариат", а "трусливые чеченцы") должны управлять потом своим народом? В такой роли? На основе чего? А если они не будут управлять, то что, все время управлять будет русская военная администрация?

Теперь о СМИ. Я с чувством глубокого омерзения, устойчивого и непреодолимого, отношусь к работе наших средств массовой информации. К омерзению и отвращению добавилось еще и презрение, когда я увидел, что достаточно легкого шевеления какого-нибудь оперработника средней руки, чтобы Михаил Леонтьев, который все время был таким ярым антигосударственником, стал вдруг талантливым патриотическим журналистом типа Невзорова. Куда раньше смотрели ответственные товарищи? И чем они занимались, в том числе в 5-ом управлении? Когда человек в течение недели может так развернуться – это вызывает у меня предельное презрение. Хотя мне приятно читать талантливый патриотический текст. Все это так.

Поэтому, когда я увидел фильм Невзорова о событиях в Чечне, я испытал двойственное чувство. Первое чувство, конечно, – это глоток кислорода. Человек, который защищает армию, который не смотрит на все с какой-то омерзительной антигосударственной позиции, который что-то государственное говорит, не может не быть поддержан! То, что Невзоров против демократии – меня, как вы понимаете, не пугает. То, что он националист – тоже. Но… Меня насторожило одно словосочетание, один термин – "псы войны".

В России не может быть "псов войны", в России есть "воины-освободители". То, что они в итоге делают все то же самое, и что ГРУшный спецназ – не юноши с горящими взорами, которые движимы чисто идеальными мотивами, – это тоже, надеюсь, всем понятно. Но называть их "псами войны" в данной культуре нельзя! Их все равно надо называть "воинами-освободителями, выполняющими свой интернациональный долг", реализующими некое братство. То, что они там будут делать, это вопрос другой. Что здесь будет происходить имманентно, это "дополнительная проблема", как говорят в квантовой физике. Вопрос заключается в огромной степени в правильном назывании. Здесь оно крайне важно. Таковы законы культуры.

А "псы войны" могут быть в Германии. Кстати, могу сказать, что это сказывается и на типе работы. Говорил и повторяю, что, когда во время ввода войск в Чехословакию шли танки ГДР, то кто бы под них не ложился – они мерно и спокойно наматывали легших на гусеницы.

А в исламской культуре будет иначе. Знаете, после чего президент Таджикистана Эмомали Рахмонов взял автомат и пошел вместе со своими боевиками на Душанбе, присоединился к повстанцам? Его привели в сарай, где лежал агонизирующий девятилетний ребенок, с которого содрали кожу. Он еще кричал, умирая. Рахмонов посмотрел, послушал, взял автомат и пошел. Я понимаю, что там было много других причин. Но в какой-то культуре может быть и так, что сдирают кожу с ребенка и оставляют его подыхать, может быть так, что танки, если под них начнут ложиться, будут еще чуть тормозить, чтоб получить удовольствие и послушать, как там орут.

А русский Иван будет воевать лучше, но все равно будет перед толпой вылезать на броню и говорить: "Да вы чего, да вы куда, да вы зачем, да вы что?" И будь он 50 раз специалистом и профессионалом, все равно он это будет делать. Это в культуре.

Операция, которую провела российская армия в Чечне, не знает себе равных в истории. Я не хочу сказать, что армия безупречна. Но то, что она выстояла в такой ситуации – почти непостижимо. Бомбардировать шквально запрещено, город насыщен тяжелым оружием, больших жертв тоже не должно быть. И вот давай, решай. А по телевидению: "ах, такой-то генерал – идиот, а такой…". А армия продолжает воевать. У нас каждый из воюющих солдат оказался в ситуации, когда центр пропаганды находился как бы в руках Дудаева. Как будто Дудаев захватил российскую телебашню и засаживает с этой телебашни антирусскую пропаганду, а при этом солдат должен воевать. Так они все же воевали!

Я ехал в поезде с молодым лейтенантом из Псковской дивизии. Он показывал мне похоронки, в которых я с содроганием увидел: папа погибшего – 52-го года рождения, а мама – 54-го. Посреди разговора он говорит: "Да, все бездарно, да, измена… Но все равно штурмуем, додавим". Спрашиваю: "А чего боишься?" Отвечает: "Боюсь, что в решающий момент отзовут войска назад". И сообразили довольно быстро, как воевать, и нашлись мастера – уж что-что, а по поводу войны русским равных нет. Но их нельзя называть "псы войны". Кстати, пес – это не русский "тотем". Тогда уж – медведь. А если серьезно – русский воин не может именоваться "пес войны". Он должен быть воином-освободителем чеченского народа. И это крайне существенное, едва ли не решающее правило игры.

Даже на уровне этого микропримера видно, что модернизация нашей страны, формирование здесь наций – есть дело обреченное, тупиковое. Поэтому задача политическая состоит в том, чтобы не аплодировать ни развалу, ни модернизации, а рассмотреть альтернативу. Причем с самых высоких теоретических позиций. Я изложил один фрагмент такого рассмотрения. У меня таких фрагментов – десять. Я могу рассказать, что происходит с эсхатологией в русском сознании, что происходит с космологией, с картиной мира, что происходит с типом культурного героя и почему все это не модернизируемо.

Теперь я позволю себе еще одно сильное утверждение. Национально-буржуазная модернизация ведет к унификации народов. Все становятся как один, а потом идет некое объединение "ставших как один" – в одно ООН. И нет народов, нет идей, а есть фарш. Ощутив эту ловушку, целый ряд наших патриотических теоретиков начал переходить в другую парадигму, апеллируя к работам Тойнби, Данилевского и др., рассматривая все в пространстве так называемых цивилизационных типов. Сегодня крайне актуальна дискуссия по этому теоретическому вопросу.

Я читал работы всех главных "цивилизационщиков" по нескольку раз, внимательно и с карандашом. Я теоретически не принимаю то, что там написано, по одной причине. Эти органические типы, цивилизации, которые растут, умирают, возобновляются и т.д., они сами по себе имеют свои истории и ясно – какие. Тут тебе и самобытность, и прочее. Это понятно. Непонятно другое – где здесь есть всемирная история. Мне говорят: "Это – мир миров, это система цивилизаций. Понимаете?!" Я отвечаю: "И да, и нет. Я понимаю, как это существует. Я не понимаю, как это движется. Цивилизационные типы… Как они движутся в универсуме? Что там движется? Что есть субстанция для этого движения? Там Нечто или Ничто в базе движения?"

Я прекрасно понимаю также, что Тойнби и многие другие видели объединение цивилизационных типов через мировую диктатуру. Я, наконец, считаю, что этот язык Тойнби, Данилевского, Хантингтона недостаточен для России, как избыточен для нее язык мирового господства. И здесь я перехожу к делению на три глобалистские версии.

Первая версия – это уникализм. Все цивилизации уникальны, говорят нам адепты "цивилизационного подхода". "Все цивилизации уникальны, их много, каждая живет по своим законам, а Шпенглер, или Тойнби, или Данилевский смотрят и обозревают эти типы". Кстати, уже не понятно, откуда обозревают. Сами-то они кто?

Вторая версия – унификализм. Все одинаковые, все проходят через стадии коррекции онтологической формулы, все строятся в один строй наций и drang nach West – все идут западным путем.

А посередине между этими "равно-не-нашими" версиями, как мне кажется, есть наше, свое, третья версия – универсализм. Русские претендуют не на свою цивилизационную версию, а на свою версию многоипостасного универсума. В этом смысле русские больше, чем цивилизация, и меньше, чем "сапог завоевателя на всем". Русские – не мир и не часть мира. Они – есть "половина мира", немодернизированная часть Универсума. Между модернизированной частью Универсума, чистым Западом, и Азией с ее законами традиционализма – должна быть какая-то вторая половина. И эта вторая половина и есть Империум, универсалистский Империум, который, в конечном итоге, и есть Россия.

Россию нельзя уничтожить, не уничтожив весь мир, по простой причине: если эту диалектическую парность Универсума – модернизированное-немодернизированное – разрушить, то следом за немодернизированной частью Универсума, или Альтернативной, как я ее называю, падет модернизированная часть. Это поединок Гамлета с Лаэртом, когда на втором этапе поединка они меняются шпагами и убивают друг друга. Это конец мировой Западной цивилизации, это смерть Рима, не первого, второго, десятого. А вообще – Рима.

Но вместе с тем столь же опасно предполагать, что Россию можно модернизировать по всем компонентам, в том числе, и превратив русских в нацию.

Россию нельзя модернизировать, потому что тогда тоже падает мир, потому что "Рим" может развиваться лишь парно, в диалектическом единстве, а с нарушением такого единства, нарушается глобальный паритет мира, вся его формула. И начинается глобальный хаос. И мы будем иметь этот хаос здесь. При этом постепенно Украина станет Хорватией, Татарстан и все прочее – Боснией, а то, что называет себя национально-модернизирующейся Россией,- Сербией. Хорошо, если в этот момент появится Милошевич. А если у нас с ходу появится Драшкович? Значит, вся эта "балканизация" превратится тут же в раздавливание или уничтожение России. И это произойдет достаточно быстро. Поэтому мне кажется, что сегодня политически и с теоретической высоты можно и нужно говорить об Альтернативе. Нужно твердо и однозначно заявить: