Содержательное единство 1994-2000 - Сергей Кургинян

Это низший тип объединения. Он плох не только тем, что не происходит содержательного единства (которое мы здесь ищем). Главное – имеет место скрытый антагонизм, отсроченный вплоть до уничтожения врага. Поскольку момент уничтожения врага для таких союзов совпадает с моментом взятия власти, то нерассыпающийся неустойчивый союз не может удержать власть. Ибо "разборки! при нулевой мере внутренней связанности начинаются прямо у "трупа" поверженного политического противника (на похоронах, в момент объявления о том, что он умер и пр.).

Кстати, накапливаемая внутри политического оппозиционного "террариума единомышленников" центробежность учитывалась противниками оппозиции. Я имею в виду и центробежность на уровне руководства, и центробежность на уровне средних политических кадров. Степень взаимной озлобленности разных мировоззренческих кубиков, слагавших оппозицию, становилась от года к году все больше. Она росла по мере иллюзорного приближения момента взятия власти. Не было элементарного политического терпения. И это не случайно. Говорилось при этом так: "Сейчас разберемся с демократами – займемся белыми" или "сейчас разберемся с демократами – займемся красными", или "сначала повесим с правой стороны этих, потом этих, сначала тех, потом других".

Эти разговоры шли непрерывно. Проходило совещание, на котором говорили о дружбе, потом выходили в курилку и начинали разговаривать на эту любимую тему. Иначе и быть не могло, ибо культуры рационального политического договора, когда ненавидящие друг друга люди тем не менее выполняют некие общие правила поведения хотя бы ради достижения целей и сохранения политического реноме, в России отсутствует. В России нет умения договариваться, которое существует на Западе. Договариваться рационально, холодно. Там: ненавидят друг друга, но коль скоро есть общая цель, общие правила, то есть и прочный союз. В России – либо союз любящих, либо грызня ненавидящих.

Тем важнее мировоззренческая близость, идеологическое чувство локтя, плотность смысловой и именно смысловой самоидентификации. Без этого нет победы, нет устойчивой политической власти в нашей стране, в нашем типе культуры.

Уже одного этого было достаточно для того, чтобы иначе заботиться о главном – об идеологическом синтезе. Но ведь это еще не все. Главное – что будучи связанными через внешний фактор, через силы сжатия, союзы являются управляемыми извне. Их легко разрушить, и я тоже проиллюстрирую это на физическом опыте (см. рис. 3)

Рис. 3. Рассыпание неустойчивого союза

Вот смотрите. Я сдавил кусочки сахара и давлю на них с некоей критической силой. Они держатся вместе. А теперь я ослаблю давление пальцев. И что происходит? Естественное рассыпание устойчивого союза. Как только внешняя сила становится меньше некоей минимальной величины – это все рушится.

Есть другая возможность. Я меняю вектор давления. Давлю уже не по одной прямой, а наискось. И тоже несвязанные друг с другом кубики рассыпаются (см. рис. За).

Рис. За. Смена направления "консолидирующего политического давления"

Ну а теперь – первый вывод. События в Чечне – есть изменение меры и угла политического давления на некий условный союз внутренне разнородных кубиков-партий. То, что я показал в этих опытах – точная иллюстрация эффекта войны в Чечне. В итоге этого изменения произошла (я отвечаю за свои слова) необратимая дезинтеграция фронта патриотических сил. Широкой оппозиции больше нет (и не будет). И как бы не прошел съезд, он все равно будет поминками по этой идее. Вновь повторю – именно королевской идее Геннадия Зюганова.

Меньше всего я стремлюсь злобствовать по этому поводу. Но во имя политического будущего страны надо зафиксировать хотя бы некий отрицательный результат предыдущего пятилетнего политического опыта. В конце концов, отрицательный результат тоже является результатом.

ЧАСТЬ 3.

Мутация

Вторая идея намного существеннее, неизмеримо существеннее, неизмеримо важнее, неизмеримо острее. Это идея соединения через приоритет национального над классовым. То, что называется в выступлениях Зюганова геополитической оппозицией. Здесь существовали попытки выстроить внутренние связи. Однако возникло несколько тактических и организационных проблем, которые решены не были.

Первая проблема – это соотношение национального и буржуазного. Строго говоря, попытка выявить именно национальную версию коммунистической или социалистической идеи натолкнулась на отсутствие нации в строгом смысле этот слова. Я уже говорил о том, что нации – это формы выявления народами своего содержания, задаваемые правилами так называемой модернизационной игры. Нации – это субъекты модернизации, имеющие в своем духовном ядре протестантский или квазипротестанский тип связи между сущим и существующим, или, как говорят философы, между трансцендентным и имманентным.

Строго говоря, нации – это превращенные формы выявления народной идеи. Это ступени к смерти этой идеи, ибо идея народа держится на мощном духовном начале, на трансцендентном. А нации – есть способ организации совместного бытия при ампутации трансцендентных компонент этого бытия. Легко сказать, что этот процесс ампутации реализован именно буржуазией, но это было бы упрощением. Хотя и отрицать роль буржуазии в качестве вершителя и завершителя этой многовековой процедуры – тоже нелепо. Именно она подвела здесь итог, завершив "нациогенез" в Европе, Азии и Америке. Однако, на самом деле, имеет место ряд последовательных этапов. Я позволю пояснить это на следующем рисунке (см. рис.4).

Рис. 4. Выбор формы экспликации народной идеи на основе фундаментальной онтологической формулы типа связи Т с И

Любая народная идея, в том числе, и идея русская, выявляется двумя способами – апофатически и катафатически, от противного и, так сказать, напрямую. Все народы являют миру себя и свою идею как отрицательно (мы не есть то-то), так и утвердительно (мы есть то-то). Позитивный текст утверждения – что есть мы – имеет свой синтаксис и свою грамматику. (Мы есть то-то и то-то). Но помимо этого синтаксиса и грамматики крайне важен механизм развертывания текста в культуре. Конкретные утверждения могут изменяться, но фундаментальная онтологическая формула, порождающая эти тексты, тесно связана с сущностью народа, с ядром народного бытия. И, возможно, об этом писал поэт следующие строки:

Быть может, прежде губ уже родился шепот,

И в бездревесности кружилися листы,

И те, кому мы посвящаем опыт,

До опыта приобрели черты.

Уже в схеме, показанной на рисунке 4б, отражающей фундаментальную онтологическую формулу данного народа, содержится некоторая уступка Западу, которую я сразу же хочу скорректировать. Эта уступка содержится и в понятии системного анализа, (который мы часто используем). Системного – значит, выделяющего элементы и связи, предполагающего возможность вычленения неких кубиков типа тех, которыми я оперировал в предшествующей части.

На самом деле, в русской традиции и, особенно, в русской православной традиции, подобная аксиома делимости и связуемости вообще отсутствует. Поэтому точнее было бы сказать, что в русской культуре трансцендентное и имманентное связаны так, как это показано на рис. 4а, а не так, как это показано на рис. 4б.

Более того, целый ряд слов специально используется для защиты русской ментальности от вторжения внутрь культуры и языка подобной аксиомы делимости. В числе подобных слов важнейшее место занимают "ипостасность" и "ипостась". Ипостась – не есть вычленяемая из целого часть, это есть нечто другое, входящее в целое на других основаниях, так сказать, разлитое в нем, в этом целом и не выделяемое из него как отдельное от него без умерщвления. Так что схема, изображенная на рисунке 4б, не является абсолютной. Схема 4а – точнее. Однако и схема 4б работает в определенных пределах и, осознавая эти пределы, ее можно и должно использовать.

Механизмы связи между трансцендентным и имманентным, между сущностью и существованием весьма и весьма значимы. В культуре они усваиваются через множество так называемых базовых социокультурных кодов. Одним из кодов или операторов усвоения (этого соотношения между сущностью и существованием), является представление о Богочеловеке. Бог – трансцендентное – и человек – имманентное. Как они связаны?

В христианской традиции этот код самовоспроизводится через постулат о двойственной природе Христа. При этом неразделимо двойственная природа как раз и фиксирует неразрывность связи, (т.е. то, что связи нельзя строить отдельно от того, что вступает в связь). Уже дискуссия об исхождении Святого Духа, знаменитая и фундаментально значимая для нашей и не только нашей культуры дискуссия о Филиокве, играет здесь весьма непростую роль.