Зачистка территории - Владимир Митрофанов

Но как ни восхваляй заслуги Ивана Сергеевича Махнова, справедливости ради следует сказать, что в современном его виде музей был создан благодаря именно Даше Морозовой, а деньги на это выделил местный олигарх и некоронованный хозяин города Альберт

Мамаев. Надо сказать, Даша поначалу пыталась сама о чем-то договориться с администрацией города, но все ее попытки общения с чиновниками напоминали разговор немого с глухим. Напрямую никто ей не отказывал, но никто ничего и не делал. В глазах чиновников она читала скуку и немой вопрос: "А я-то что с этого буду иметь?" При этом все мужики откровенно раздевали Дашу глазами, вгоняя ее в краску. Она не знала, что и делать.

Даше запомнилось, как однажды в какой-то уже "дцатый" раз она отправилась туда с бумагами, опять вернулась ни с чем и, расстроенная, стояла у входа в здание администрации. В это время оттуда вышел, а точнее сказать вывалился мужик с красным как из бани лицом, в заметно непривычном ему костюме в косо завязанным галстуке, нервно закурил. К нему подошел другой, видимо, его товарищ и тоже совершенно "колхозного" вида.

– Ну, и чего? – спросил он у мужика.

– А ничего. Дурдом! Такое ощущение – будто в душу насрали, епт! – ответил мужик. Огромные красные пальцы его, в которых он держал сигарету, тряслись. – Вот бы дать им в рыло!

У Даши было то же самое ощущение. Вопрос уже казался ей нерешаемым в принципе. И тут откуда-то появился Альберт Мамаев и все сразу пошло как по маслу. Они случайно столкнулись с ним в коридоре администрации, он увидел Дашино красивое расстроенное личико, не смог пройти мимо и заговорил с девушкой. Все удивлялись, почему он дал деньги на этот, по сути, некоммерческий проект, ведь он обычно вообще никогда никому ничего не давал, а только брал. Что-то в

Мамаеве повернулось, когда он увидел Дашу. Он – склонный к полноте, рано облысевший, выглядевший значительно старше своих тридцати шести лет, большой любитель дорогих проституток, вдруг подумал: "Вот такую бы мне такую жену, а не ту стерву!" Законная жена уже надоела ему до чертиков, он иногда даже думал, что с ней надо как-то расстаться, но была проблема, что делать с ребенком, С кем будет после развода сын и как это все получится, Мамаев себе не представлял, и в последнее время это стало для него постоянным раздражителем. В старые времена

– отправил бы жену в монастырь или, в крайнем случае, отравил. Он знал, что в Москве, в Питере, в Н., в других крупных городах серьезные люди как-то разъезжаются и существуют параллельно, не пересекаясь, не мешая друг другу и живя своей жизнью. В небольшом городе Любимове это могло стать большой проблемой. Впрочем, бывали и исключения. Например, тот же вышеупомянутый фотограф Василий

Иосифович Дуккель с молодых лет имел как бы три жены. Официально он был расписан с какой-то одной из этих трех, а с какой – точно было неизвестно, причем все трое считали себя замужем за ним. Ко всему тому все они имели очень сложные характеры. Как эти женщины ухитрялись сосуществовать мирно – было полной загадкой, хотя, конечно, иногда случались и публичные скандалы с криками и вырыванием волос. Впрочем, когда с возрастом у Василия Иосифовича потенция иссякла, все его женщины постепенно помирились и существовали уже мирно, хотя, впрочем, и тут не обходилось без некоторого соперничества. Но известный городской фотограф был скорее исключением из правил.

Тут же вникнув в Дашины проблемы, Мамаев лично переговорил с главой администрации, который был его хорошим приятелем, чтобы старую водонапорную башню под музей все-таки передали, что и было сделано незамедлительно, и даже частично финансировал ремонт, то есть, скорей всего, заставил кого-то другого заплатить или же отремонтировать бесплатно. По сути, теперь это был его, Мамаева, частный музей. У него был к тому же и запасной вариант: со временем музей можно модернизировать и сделать там кафе или ночной клуб с тем же названием "Красная башня". В уже отремонтированном здании сделать это было бы несложно. Музейный интерьер можно было бы даже большей частью сохранить. Оставалось разве что застеклить верхнюю площадку и поставить там столики и барную стойку. Здесь вполне могли бы питаться и отдыхать приезжие туристические группы, что наверняка с учетом возвращения иконы будет очень актуально.

Возвращения иконы Мамаев тоже ждал с трепетом. Надо сказать, что такие слова как "убеждения и вера" вовсе не были для Мамаева пустым звуком. По каким-то одному ему известным причинам Мамаев поддерживал хорошие отношения с церковью и даже лично дружил с настоятелем монастыря. Последний свой день рождения 24 марта он даже справил в храме. Сначала была молитва, церковный хор пел "Многая лета…", потом все спустились в другое, еще не полностью восстановленное, помещение этажом ниже. Там уже стояли накрытые столы, молодой священник был тамадой, звучали тосты, после каждого из них присутствующие и хор снова и снова пели "Многая лета". Однако при всем этом весть о возвращении иконы его несколько встревожила, и в этом было опасение неизбежно последующих за этим событием серьезных перемен.

Хотя Мамаев и считался хозяином бумажной фабрики, он был скорее фактическим, но не законным ее владельцем. Недавно вдруг оказалось, что контрольный пакет фабрики, принадлежавший бывшему директору, перекуплен какой-то неизвестной финансовой группой

"Волга-траст-инвест". Об этом Мамаеву сообщил по телефону юрист Лева

Бровман. "Фирма подставная, – сказал он, – покупатели работают через

Москву, а это очень серьезно. Это, по сути, не просто случайная фирмочка, а часть некоего крупного московского холдинга. И наверняка скоро приедут серьезные люди разбираться с делами. От них не отмахнешься, и сделать тут уже ничего нельзя. Впрочем, имеющийся у нас пакет акций можно будет им же с выгодой и продать, хотя они запросто могут его и не купить – им и своего, контрольного, вполне достаточно. С другой стороны, акции фабрики через какое-то время несомненно подорожают и думаю, никаких проблем с их реализацией не будет".

Итак, фабрику уже точно заберут, а значит и спиртовой завод придется или вообще закрывать, или куда-то переносить, что будет сделать довольно хлопотно и затратно. После разговора с Бровманом

Мамаев на какое-то мгновение вдруг почувствовал себя как уже вышеупомянутый царь Валтасар на пиру, когда ему "рука роковая" начертала знак "текел", что будто бы означало: "Ты взвешен на весах и найден очень легким!" Все рушилось. Наркодилеры, с которыми он не то, чтобы открыто враждовал, но, во всяком случае, не дружил, напротив, откровенно потирали руки: будет работать фабрика – в городе появятся деньги, а это значит, что эти деньги могут пойти на наркотики. Дети рабочих будут воровать у родителей заработанные ими деньги, чтобы купить себе дозу.

А ведь еще только вчера Мамаев стоил грандиозные планы по полному и абсолютному захвату не только города, но и области,

Государственной Думы и далее всей страны. Все казалось возможным: накопить достаточно денег, вступить в партию, вложить некоторые средства в избирательную компанию и тебя включают в избирательный список. Жизненным идеалом же его был голливудский крестный отец в исполнении Марлона Брандо. Он всегда мечтал стать таким же могущественным, чтобы люди шли к нему на поклон, а он мог вершить суд и решать их проблемы, используя силу своей группировки.

Несомненно, создать такую систему требовало значительных усилий.

Конечно, какое-то время приходится повоевать, зато потом уже ничего больше делать и не нужно, хватит одного только слова. Достаточно убить одного, сжечь магазин другого – и тут же пойдут слухи, легенды. Естественно, каждый, кто придет в город с любым бизнесом, должен будет спрашивать у него на это разрешения. И вдруг система рушилась, потому что появились более мощные силы. Впрочем, Мамаев недолго пребывал в унынии, внезапно его посетила почти гениальная идея. Тут же он вспомнил любимое им изречение Конфуция: "Если дуют ветры перемен, надо строить не щит против ветра, а ветряные мельницы" и решил, что раз основная промышленность города будет развиваться без его прямого участия, это можно использовать: купить землю и заниматься строительством и торговлей. После этого Мамаеву вновь показалось, что весь мир его. Посетившая его идея была такая: скупить и освоить территорию городского сада и весь кусок берега реки до впадения Черной речки, то есть построить туристическо-торговый комплекс, пристань, откуда можно будет пустить пару-тройку прогулочных корабликов-ресторанов. Любой, кто приедет в

Любимов, ни за что не откажется от прогулки по реке. Действовать нужно было незамедлительно, что он и сделал. Прежде всего, поговорил со своими людьми в администрации, естественно, обещал хороший откат.

Там подошли с пониманием, но сказали, что прямо сейчас на территории ближе к Черной речке купить землю куском не получится – там находится пасека. Принадлежит она на правах аренды одному уважаемому пожилому человеку, инвалиду войны. Мамаев удивился: какие тут могут быть проблемы? Дать старику денег или просто забрать у него землю, неужели нельзя найти какую-нибудь зацепку или причину для прекращения аренды. Интересы города и все такое. Чиновник как-то невнятно промямлил, что тут не так все просто, и опять же, все-таки это участник войны, заслуженный ветеран. Короче, надо подождать.