Оттепель. Действующие лица - Сергей Иванович Чупринин

„Советская Россия“», но и рекомендовал Госкомпечати СССР «рассмотреть вопрос о выпуске романа „Тля“ и наказать виновных»[3219].

Можно, конечно, сказать, что Ш. и тут чуть-чуть опоздал: первая версия «Тли» не появилась в печати, так как в начале 1950-х патриотическая истерия уже схлынула, а вторая вышла в свет, когда был только что снят Хрущев, правящие идеологи пребывали в растерянности, не зная, куда повернет «произраильский, — по оценке Ш., — режим Брежнева»[3220]. Но разумнее предположить, что власть, заинтересованная прежде всего в сохранении status quo, жестоко карала всех и каждого, кто нарушал трамвайный закон «не высовываться».

А военный пенсионер Ш. высунулся. И дальше продолжал высовываться, с упертостью фанатика доказывая в частных беседах с единомышленниками, что секретарь ЦК КПСС П. Поспелов на самом деле Фойгельсон, еще один секретарь Б. Пономарев — Розенкранц, фамилия жены Брежнева Голдберг, Суслов — «масон»[3221]. И что культура в СССР расцветет «только тогда, когда будут сброшены цепи еврейской монополии». И что «наша страна оккупирована сионистами»[3222], а

внедренные в партийные и государственные органы «агенты влияния» — сусловы, зимянины, поспеловы, пономаревы, практически не препятствовали духовной интервенции. Скорее для отвода глаз они «перевоспитывали» диссидентов, щедро прикармливаемых западными спецслужбами.

Разумеется, пиши все это Ш. в 1960–1980-е годы, что называется, открытым текстом, психушки бы ему не миновать. Но он, художник слова, овладел-таки искусством высказываться хоть и понятно, но не впрямую. Так что новые романы с привычным для Ш. набором идей выходили исправно — «Семя грядущего» и «Среди долины ровныя» (оба 1969), «Во имя отца и сына», «Любовь и ненависть» (оба 1970), «Набат» (1975), «Бородинское поле» (1977), «Лесные дали» (1978) и дальше, дальше — вплоть до «Острова дьявола» и «Голубого бриллианта» (оба уже 1998). И сочувственников у Ш. всегда хватало как в сфере культуры (С. Бондарчук, академик Б. Рыбаков), так и в высших эшелонах власти: от брежневского помощника В. Голикова до члена Политбюро Д. Полянского, по субботам будто бы привечавшего опального писателя в своем кабинете на Старой площади[3223].

Но вот, изволите ли, парадокс: их власти все равно не хватало, чтобы создать своему любимцу хоть сколько-нибудь приличную литературную репутацию и даже добиться того, чтобы его приняли в Союз писателей, который, — язвит, впрочем, Ш., — «мы тогда называли синагогой, поскольку 80 процентов членов московской писательской организации были евреи»[3224]. Так что законным членом СП СССР он смог стать только в 1979 году, а «Краткая литературная энциклопедия» обессмертила его имя всего лишь упоминанием в словарной статье «Пасквиль» (М., 1968. Т. 5).

Что ж, — вздохнул бы, возможно, Ш., — «жить вообще-то нелегко в ярме монополистов еврейских». Действительно, «чтобы быть русским человеком, — ко-лос-сальное здоровье для этого надо иметь» (из письма С. Сергееву-Ценскому от 12 ноября 1956).

У него, прожившего 93 года, это здоровье было. А в последний путь его проводили газеты «Правда», «Завтра» и… постмодернист В. Сорокин, заметивший в одном из интервью: «Вот я сейчас перечитываю послевоенную сталинскую прозу и нахожу довольно мощных прозаиков. Шевцов, например, очень сильный прозаик, его романы невероятно цельные»[3225].

Соч.: Избр. произведения: В 3 т. М.: Воениздат, 1988; Голубой бриллиант. М., 1998; Тля: Антисионистский роман. Соколы: Очерки о деятелях русской культуры. М.: Институт русской цивилизации, 2014.

Лит.: Кашин О. Один против мирового сионизма: В гостях у Ивана Шевцова, создателя «Тли» // Русская жизнь. 2006. 7 декабря; Никольская Т. Уже написана «Тля»… // Молодая гвардия. 2020. № 9.

Шелепин Александр Николаевич (1918–1994)

Поступив в 1936 году на исторический факультет МИФЛИ, Ш. уже на следующий год был избран секретарем институтского комитета комсомола. Карьера пошла борзо, и самомнение тоже росло как на дрожжах. «Когда его спрашивали: „Кем ты хочешь стать?“ — он, не задумываясь, отвечал: „Вождем“», — рассказывает учившаяся на соседнем факультете Л. Лунгина[3226].

Этот ответ, так, видимо, впечатлил ифлийцев, что стал общим местом в их мемуарах[3227].

Мы, — вспоминает С. Львов, — делились как-то сокровенными мечтами о будущем. Один сказал, что хотел бы стать знаменитым писателем, другой претендовал на журнал, третий видел себя зарубежным корреспондентом… Шелепин серьезно сказал: «Я хочу быть секретарем ЦК»[3228].

У него это получилось. Но прежде Ш. получил боевое крещение на советско-финской войне, даже, — как рассказывают, — обморозил там ноги, а вот в Великой Отечественной участвовал уже только дистанцированно. И это, — говорит ветеран спецслужб Ф. Бобков, — многих смущало: «почему человек, который ведал военно-физкультурной работой в Московском горкоме комсомола и всю войну проработал в ЦК ВЛКСМ, так и не пошел на фронт. Мне казалось, комсомольский вожак в такое время должен быть на фронте»[3229].

Но должен же ведь кто-то и руководить, не правда ли? Вот «железный Шурик», как его называли со студенческих лет, и руководил, отвечая осенью 1941 года, в частности, за подбор добровольцев для диверсионной работы в тылу врага. Это была своего рода школа советских камикадзе, так что, возможно, — процитируем Л. Лазарева, — «цвет московской молодежи» действительно «угробили без всякого смысла и пользы. Туда, куда забрасывали группы, в одну из которых входила Зоя, — сто километров от Москвы — условий для партизанской войны не было никаких, они были обречены»[3230].

Но пропагандистский эффект тем не менее был достигнут, З. Космодемьянская стала первой великомученицей священной войны, а товарищ Ш. — одним из персонажей поэмы М. Алигер «Зоя»[3231]. И его карьера продолжилась: с мая 1943-го он секретарь, с 1949-го второй секретарь, а в 1952–1958 годах уже и первый секретарь ЦК ВЛКСМ.

Чем прославился? Тем, например, что 26 марта 1953 года обратился в Президиум ЦК КПСС с предложением переименовать ВЛКСМ в ВЛСКСМ (Всесоюзный Ленинско-сталинский коммунистический союз молодежи), а газету «Комсомольская правда» в «Сталинскую смену»[3232].

Это предложение принято не было, зато развертывались другие большие дела. Под водительством комсомола, то есть лично товарища Ш., и целину поднимали, и Всемирный фестиваль молодежи и студентов летом 1957 года в Москве отгуляли без огрехов, и вел себя Ш. стратегически безошибочно, активно поддержав Хрущева в его борьбе с «антипартийной группой Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего с ним Шепилова».

Предложение возглавить Комитет госбезопасности было неожиданным, но по-своему мотивированным. Хрущеву, небезосновательно опасавшемуся профессиональных чекистов, на этом посту нужен был не кадровый генерал, но штатский политик, склонный к реформам, и Ш. действительно на несколько тысяч человек сократил рабочий аппарат органов, набрал туда выходцев из комсомола, а сами органы переориентировал «на международные дела», так что, — сошлемся на оценку Ф. Бобкова, —

оперативная работа целиком переводилась