Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон

кивнул и сделал глубокий вдох, не сводя глаз с мешочка. — Моя прабабка, она из галла. Худу[313]. Я думаю, вы тоже одна из них, мадам.

Он вдруг повернул голову к Джейми.

— Вы не поможете мне, сэр? У меня в заплечном мешке кусок красной фланели, скрепленный булавкой.

Джейми вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула. Качнув головой, он подошел к потрепанному мешку, брошенному в углу комнаты, и спустя мгновение вернулся с маленьким красным свертком в руке.

Джексон кивнул в знак благодарности и, перекатившись на локоть, осторожно потянул за булавку, развернул ткань и бережно перемешал содержимое указательным пальцем. Минутой позже он выбрал что-то из горстки камней, перьев, семян, сухих листьев и кусочков дерева и металла, сделал мне знак протянуть руку и положил темный и твердый предмет на мою ладонь.

— Это корень Джона Завоевателя[314], — сказал он. — Его мне дала моя прабабка. Она говорит, это мужское лекарство, которое исцеляет от ран и болезней. Пожалуйста, уберите его в свой моко, перед тем как возложите на меня руки.

Высохший узловатый корень был темно-коричневым, почти черным, и весьма своеобразным. Я поняла, почему его прабабушка называла это мужским лекарством: он выглядел в точности как крошечная пара яичек.

— Спасибо, — сказала я, поглаживая предмет большим пальцем. По ощущениям — обычный, хорошо отшлифованный кусочек твердого корня, ничего особенного. — Ваша прабабушка практикует худу? Она кто-то вроде целительницы?

Капрал кивнул, хотя губы его скривились в легком сомнении.

— Примерно так, мадам.

Джейми многозначительно кашлянул. Он стоял у очага, и от его волос и одежды поднимался пар.

— Ну что ж… — Я сунула кусочек корня в амулет, прочистила горло и снова взяла маску. — Ложитесь, мистер Джексон. Это не займет и минуты.

* * *

Разумеется, пришлось повозиться несколько дольше, но все окупилось выражением изумления на лице капрала Джексона, когда он моргнул, открыв глаза, и увидел свою ногу — выпрямленную, перевязанную и обернутую полосами высыхающей ткани, пропитанной смесью гипса, извести и воды.

— Ух ты! — сказал он и добавил что-то на непонятном мне языке, скорее для самого себя.

— У вас может закружиться голова, — улыбнулась я ему. — Просто закройте глаза и немного отдохните. Когда гипс на ноге высохнет, мы сможем вас перенести.

Я сунула ему под голову свернутое полотенце и накрыла своим старым рабочим одеялом.

— Пришлю вам выпить чего-нибудь согревающего, чтобы уменьшить боль, — заверила я, подтыкая одеяло. — И скоро вернусь вас проведать.

Фанни была в кухне и резала бекон на мелкие кусочки под пристальным взором Блубелл, однако любезно оставила свое занятие, чтобы сделать мистеру Джексону поссет[315].

— Это теплое молоко со взбитым яйцом… У нас есть яйца?

— Да, — гордо сообщила она. — Сегодня утром я нашла три штуки неподалеку от ручья. Хотя, возможно, они утиные, — с сомнением добавила девочка. — Они чуть больше тех, что несут ваши шотландские дампи.

— Тем лучше, если только они более-менее свежие, — сказала я. — Увидишь в яйце эмбри… ну, знаешь, зародыша утки, просто вынь его и отдай Блу; поссету это не повредит. Да и капрал Джексон вряд ли заметит… — Я задумалась. — Добавь три унции виски и ложку сахара. Думаю, он сразу уснет, а нет — дай ему одну ложку лауданума.

Я наказала ей позвать меня, если у капрала появится лихорадка или какие-либо жалобы, и пошла наверх позаботиться о своем втором пациенте.

* * *

Джейми сидел на кровати голый и вытирал распущенные мокрые волосы полотенцем. Я подошла к нему, взяла полотенце, поцеловала в шею сзади и сама стала сушить ему волосы, массируя кожу головы. Он вздохнул и расслабил плечи.

Он не дрожал, но весь озяб. Настолько, что на коже не было даже мурашек; его плоть, влажная и холодная на ощупь, имела ровный перламутровый оттенок.

— Ты похож на изнанку устричной раковины. — Я потерла руки, чтобы их согреть, прежде чем класть ему на плечи. — Давай-ка попробуем тебя растереть.

Джейми издал тихий смешок и наклонился вперед, приглашающе вытягивая спину.

— Если бы ты сказала, что я похож на саму устрицу, тут уж я бы забеспокоился, — пошутил он. — Боже правый, до чего хорошо. Как твой пациент?

— Думаю, поправится, если не станет нагружать ногу несколько недель. В сложных переломах самое неприятное — вероятность инфекции или смещения, но сам перелом был относительно чистым.

Я заметила на полу брошенную одежду: мокрую, хоть выжимай, шинель и сваленные в небольшую влажную кучку охотничью рубашку, штаны из оленьей кожи и шерстяные чулки.

— Что с тобой случилось? — спросила я, продолжая медленно растирать ему спину. — Упал в воду?

— Угадала.

По тону Джейми я поняла, что он не хочет об этом говорить. Значит, не добыл письмо. Теперь, отведя его волосы назад, я заметила, что левое ухо ярко-красное и опухло.

— Кабан? — спросила я, осторожно касаясь его.

— Улисс, — коротко бросил Джейми, отстраняясь от моего прикосновения.

— Ясно. Что-нибудь еще?

— Меня лягнула лошадь, — неохотно признался он. — Пустяки, саксоночка.

— Ну-ну, — сказала я, убирая руки. — Это я уже слышала. Покажи.

Недовольно буркнув, он наклонился в сторону и убрал руку. От бедра вниз по ноге шел свежий бледно-голубой синяк, примерно восьмидюймовый. Я ощупала его, вызвав еще несколько недовольных звуков, но, судя по всему, кости не были сломаны.

— Я же сказал. Можно мне теперь лечь?

Не дожидаясь разрешения, он с блаженным стоном растянулся на кровати, потянул пальцы ног и закрыл глаза.

— Не хочешь закончить начатое? — Один глаз приоткрылся. — Еще немного трения мне не повредит.

— А если придет Фанни, пока я буду тебя растирать, и скажет, что мистер Джексон при смерти?

— Допустим. Ты сможешь его спасти?

Одной рукой он лениво почесывал влажный светло-рыжий кустик лобковых волос — вдруг я упустила его намек, хотя я все прекрасно поняла.

— Вероятно, нет, если только он не подавится поссетом.

— Да он прикончил поссет задолго до того, как ты дошла до точки невозврата здесь…

Когда-то давно Джейми сказал мне, что от битвы у человека (у мужчины то бишь) возникает ужасный стояк, при условии, что он не слишком тяжело ранен. Я посчитала такую тягу к трению хорошим знаком.

Сев рядом с ним, я задумчиво взяла в руку предмет обсуждения. Он тоже был холодным, бледным и сморщенным, но быстро оттаял в моей ладони.

— Это поможет мне собраться с мыслями, — заявил Джейми.

— Не верю, что мужчины вообще думают в таких обстоятельствах, — сказала я, очень осторожно приступая к трению. Волоски на его теле высохли и начали топорщиться обычным буйным пухом.

— Конечно, думают. — Джейми снова закрыл