Рояль под елкой - Алиса Лунина

— На самом деле у вас только одна проблема! — глубокомысленно вздохнул Митрич. — Та, что вы когда-нибудь умрете! А все прочее — это так… Нюансы!

Рита изумленно уставилась на Митрича:

— Это тут при чем?

— Все при том. Ибо все взаимосвязано и является звеньями одной великой космической цепи!

— Слышь, космонавт, я сказала, вали! — взбеленилась Рита. — Достал уже со своими нравоучениями! Положим, у меня есть проблемы. Но они будут и у всех прочих!

Рита сверкнула глазами в сторону Ирины и мужа.

Кабанов, уверенный, что супруга действительно способна создать ему нехилые проблемы, втянул голову в плечи.

— Ах, вот вы опять, — мягко пожурил Митрич. — Я ж говорю, проблема только в том, что вы, уважаемая женщина, когда-нибудь умрете! Ну, вот представьте: вы, такая мягкая, теплая и круглая, умрете!

Митрич даже взмахнул руками, подчеркивая трагизм ситуации.

— И вы будете лежать где-нибудь в морге! Холодная и желтая, как… — Он на мгновение запнулся, поискал подходящую фразу. Нашел, простодушно обрадовался и продолжил: — Как Луна!

Рита в каком-то оцепенении смотрела на Митрича.

— И какой-нибудь бездушный санитар брезгливо ткнет в ваше некогда такое теплое и круглое тело руками и… Ну неважно. А потом вас понесут чужие и, в сущности, безразличные люди! И они бросят ваше тело в могилу и начнут забрасывать землей. И только черви…

Рита с надрывом зарыдала.

Она вздрагивала всем своим крупным телом и тряслась в рыданиях.

Митрич сочувственно похлопал женщину по мощному плечу:

— Поплачь, поплачь, бедный Йорик! Вот ты уже задумалась о тайнах бытия, и это хорошо, это правильно…

Размазанная тушь текла по глазам, и Рита вскидывала головой, как лошадь. Все остальные молчали: им было неловко.

* * *

Прорыдавшись, Рита ушла в тихие слезы. Она села в кресло, отвернулась к окну и, казалось, выпала из общей беседы.

— Вот видите, — с воодушевлением указал на Риту Митрич, — может быть, теперь с ней все будет в порядке: она отринет суетное и земное и обратится лицом к вечности!

— Откуда вы взялись, доморощенный философ? — не выдержал Дымов. — Неужели эти ваши загадочные Бермуды и впрямь рождают Диогенов?

— Еще и не такое рождают, смею вас уверить, — обрадовался Митрич. — Вы погуляйте в округе, много чего увидите! В соседнем дворе на стене желаете знать, что написано? А вот, пожалуйста: «Логос — херня!»

— Что? — вскричал Дымов и, вдруг обхватив голову руками, хрипло расхохотался. — Я смотрю, вы неисчерпаемый кладезь невероятных жизненных историй.

— Именно так, — сдержанно кивнул Митрич. — Вот, кстати, не желаете ли послушать одну весьма пикантную байку про некую даму?

— Ах нет, увольте! Довольно на сегодня скабрезных историй!

— Ну как хотите, — пожал плечами Митрич. — Кстати, а выпить у вас ничего нет?

Он посмотрел на принесенную Ритой бутылку, но шампанского ему никто не предложил, и человек-НЛО заметно погрустнел.

— Че-то мне сегодня совсем покоя нет! Я прямо как МЧС. Все летаю, спасаю, постоянное напряжение, а горючего нет!

Дымов махнул рукой:

— Можете лететь обратно, как-нибудь сами справимся!

— Точно? — обрадовался Митрич. — Ну ладно. Полечу! С Новым годом!

Бэтмен пошел к балкону, помахал на прощание крыльями и вновь, как это уже было, растворился в ночной тьме.

После торжественного ухода Митрича воцарилось молчание.

Нарушила молчание Рита. Она стряхнула с себя оцепенение, перестала реветь и обратилась к Дымову:

— Слышь, Вадя, как ты думаешь, что мне с ними делать?

Она кивнула в сторону Ирины и Кабанова.

Дымов пожал плечами:

— Помилуй, Марго, зачем же ты меня об этом спрашиваешь?

— Ну ты это, музыкант, интеллигент… Наверное, много о жизни знаешь! Вот скажи, что мне делать! Надрать Ирке уши?

— Нет, не надо!

— Почему?

— Это неинтеллигентно! — улыбнулся Дымов. — Будь выше, Рита! К тому же, как я понял, вы квиты, у вас боевая ничья! Может быть, вам стоит простить друг друга и начать игру снова?

Рита погрузилась в раздумья.

Наконец она подошла к Кабанову и с вызовом сказала:

— Ну, давай, Петя, выбирай! Сейчас же выбирай: я или она!

Рита указала на подругу.

— Дура набитая! — простонала Ирина.

Кабанов с готовностью отозвался:

— Конечно ты, Рита!

Рита гордо повела плечами, наслаждаясь унижением соперницы.

— Отвечай, что для тебя значит Ирка?

— Да ничего не значит! — обрадовался Кабанов.

— Тогда ладно. Слушай меня, — гаркнула Рита. — Кругом марш и дуй за мной! Дома будем разбираться! Даю тебе пять минут!

Она развернулась и бодрым кавалерийским шагом победителя направилась к выходу.

Проходя мимо бывшей подруги, Рита крикнула:

— Знать тебя больше не желаю! И не попадайся мне на пути!

После чего вышла, громко хлопнув дверью.

Кабанов, переминаясь с ноги на ногу, смотрел на Тамиру. Казалось, он хотел что-то сказать.

— Что стоишь, Петя? — насмешливо спросила Тамира. — Беги за ней. У тебя есть шанс!

Кабанов замялся, а потом бросился вслед за женой.

Глава 17

Лера уже собиралась уходить, когда Ева вспомнила про новогодний подарок. Встрепенулась, принесла красиво оформленный сверток.

Лера развернула бумагу. Увидев книги о театре, мемуары известных театральных актеров, взглянула на них равнодушно, как бы поверх.

— Спасибо, ма! Буду изучать!

Не будет, поняла Ева, и искренне огорчилась. Она тщательно подбирала книги, считая, что дочери, как будущей актрисе, это необходимо.

Лера, в свою очередь, тоже преподнесла матери подарок — парфюм модной марки.

— Искала аромат, напоминающий «Красную Москву», но такой архаики, понятное дело, теперь не встретишь. Озадачила продавщиц — мне надо для матушки аромат ее счастья и молодости! Вот, подобрали что-то похожее…

Ева старательно изобразила радость и раскрыла флакончик. На советскую легенду, конечно, не похоже, но довольно мило.

— Ма, я позвоню… С наступающим!

Обнялись, расцеловались.

— Пожалуйста, будь осторожна за рулем! — крикнула Ева уже с порога.

Она вернулась в комнату и растерялась: как провести новогоднюю ночь? Второй Новый год в одиночестве, это становится доброй традицией. Ну, а чего ты хотела? Чтобы Лера сидела в новогоднюю ночь рядом со старушкой-матерью, утешала ее и зевала в телевизор? Нет уж, не надо нам таких жертв. Пусть девочка развлекается. А она уж тут как-нибудь сама, за дремой и воспоминаниями скоротает вечер.

Еще совсем недавно в тебе нуждались (детские распахнутые глаза, искренний, отчаянный плач, когда ты уходила: «Ева, не оставляй меня!», а у тебя дела — выставки, семинары и куча подработок) — и вдруг наступает время, когда ты становишься не нужна. Твоя девочка стала взрослой.

Ничего не поделаешь, дети вырастают и уходят. К этому надо как-то привыкнуть. Удел родителей ждать и быть благодарным за любую малость — телефонный звонок или поздравительную открытку.

…А может, принять снотворное и лечь спать? Но ведь Лера будет звонить. Она обязательно позвонит ближе к полуночи, поздравит и расскажет о том, как встретилась с отцом. А Еве очень важно знать, как прошла их встреча.

Она улыбнулась, представив удивление Вадима. Должно быть, увидев Леру, он охнет, схватившись за сердце: «Неужели эта красивая взрослая девушка — моя дочь?»

Ева не без самодовольства думала, что красота дочери произведет на Дымова впечатление. Она гордилась дочерью. Когда они вместе шли по улицам, ей хотелось кричать: «Видите? Это моя дочь! Смотрите, какая она красавица!» Ева всегда гордилась дочерью, искренне считая, что ее Лера — человек интересный, глубокий, порядочный и честный.

Есть, конечно, недостатки, например, матерится, ведет себя нарочито вызывающе — так это все возрастное. Да и не в этом суть. Можно быть отъявленным подлецом с благообразной улыбкой на лице, велеречивым и приторно доброжелательным — знаем, видели таких! А Лера честная — рубит сплеча, говорит прямо и резко, что думает. Самое главное, за что Ева ей все готова простить, — в ней есть доброта и способность к состраданию, то, что французы называют sensabilite.

Вроде может быть резкой и даже грубой, а когда бабушка болела, Лера за ней трогательно ухаживала. Или вот с кошкой была история…

Несколько лет назад заболела их кошка Маня. Старенькая уже была, для кошки пятнадцать лет — целый век. Врачи поставили диагноз — онкология, сказали, сколько протянет, неизвестно.

А тут к Еве сослуживица заглянула. Увидела кошку, сморщилась: мол, усыпили бы, кошка-то онкологическая, а это, говорят, заразно! Да, по последним исследованиям выходит, что рак — болезнь заразная, там же гниет все, метастазы. Вам это надо?

После ее ухода Ева растерянно взглянула на дочь: