За стеной из диких роз (СИ) - "Lett Lex"

Анна обернулась на звук и увидела женщину, сидевшую на земле: величественную, но одновременно с этим прекрасную той невидимой красотой, которой обладает ранее утро, ещё холодное, но уже начинающее оттаивать под лучами начавшего появляться солнца. На её красивом, ещё молодом лице было выражение крайней внимательности. Она словно всматривалась в этот мир с высоты доступных ей одной знаний и, найдя в мелкой суетной жизни что-то смешное, улыбалась. В её синих глазах был неподдельный интерес и снисходительная насмешка, которые сплетались в удивительную загадку, способную лишить сна. Тёмные волосы вились и ниспадали на её плечи, как грозовое облако в самую чёрную ночь, решившее вздремнуть и принявшее красивую женщину за дерево. А в глубине этих чёрных туманных завитков распускались цветы: венец из цветков яблони, сверкающая россыпь незабудок и один, яркий, как солнце на рассвете, цветок шиповника, пьянящий аромат которого опоил всё вокруг. Всё в её присутствии казалось правильным и у Аннабелль ни на секунду не появилось мысли, что этой женщины не должно быть во владениях Клода. Скорее, наоборот, увидев её, девушка подумала, что именно она была в этих местах всегда, раньше её самой, раньше Клода, раньше Времени. Незнакомка подняла глаза и взглянула на Анну, улыбнулась ей, как старой знакомой, и поднесла палец к губам, взглядом указывая на свои колени. Девушка увидела Венсана, лежавшего на цветастом подоле. Его лицо было спокойно, не искажено гримасой боли или мучительного ужаса, хотя изредка между бровей у него залегала глубокая складка, он начинал мотать головой, словно отгоняя кого-то, но тут же успокаивался, стоило лишь женщине коснуться его белоснежной рукой. Аннабелль благодарно улыбнулась незнакомке и сделала шаг к ней. Голос женщины льдом зазвенел в густом и душном воздухе:

— Стой. Не подходи, — лицо её оставалось всё таким же величественно холодным. Анна послушно застыла на месте.

— Хорошо, — произнесла она, поднимая руки в примирительном жесте. — Я лишь хотела поблагодарить Вас. Вы нашли моего друга…

— Не спеши, — усмехнулась женщина, переводя взгляд на спящего Венсана. — Сон — не панацея, ужас может прокрасться даже под сомкнутые веки, а там он могущественен, как нигде. Но я могу ему помочь, — на её губах появилась ласковая улыбка. — Он проснётся без тени страха в мыслях и сердце, словно новый человек.

— А если Вы ему не поможете? — спросила Анна, чувствуя, как дурное предчувствие дикой птицей бьётся у неё под рёбрами, предупреждая, умоляя бежать.

— Он сойдёт с ума от ужаса. Диким зверем будет бродить по лесу, пока не умрёт от разрывающего сердце страха, — её холодный голос резко контрастировал со всё тем же нежным и ласковым выражением лица.

— Спасите его… пожалуйста, — немеющими губами произнесла Аннабелль, прекрасно зная, каким будет ответ.

— Тогда окажи мне услугу, — ответила женщина и широко улыбнулась с такой искренней радостью, что по спине любого, увидевшего это, пробежали бы толпы мурашек. Аннабелль нервно вздохнула, чувствуя, что ввязывается в опасную игру, почти такую же опасную, как всё, что было до этого момента вместе взятое. Ведь можно остановиться, можно узнать, есть ли другой выход, а не сходу бросаться в омут с головой, но в глубине души девушка понимала, что нет никакого другого выхода. Истории, в которых появляются странные женщины, знающие больше, чем следует, и требующие что-нибудь взамен, похожи одна на другую. Там обязательно появляется отравленное яблоко или чьё-то сердце, заколдованные принцы и живая вода.

— Что я должна сделать? — спросила Анна. Что ещё она могла спросить, если собиралась спасти Венсана? Она смеялась над собой, с лёгким сожалением думая, что никогда не изменится, и всё так же будет строить из себя героя, пытаться спасти всех, кому не лень попадать в беду. И, может, ей всё-таки удастся спасти кого-нибудь. В этот раз — точно.

— Узнай тайну своего хозяина, — подмигнула ей женщина.

— Он не мой хозяин, — резко возразила девушка. Незнакомка весело сверкнула глазами и усмехнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Конечно, нет. И тем не менее, у него есть тайна. Ты даже пыталась её узнать. Может, слышала что-нибудь, кто-то даже пытался открыть тебе её, — она загадочно посмотрела на Аннабелль. — Сам Клод тебе вряд ли расскажет. Но в замке есть те, кто охотно поделятся с тобой всем, чем захочешь.

— Кто? — в глазах девушки тут же промелькнуло осознание. Она удивлённо, с сомнением посмотрела на женщину. Та лишь подмигнула ей, словно прочитав все мысли о том, что предлагаемое ей — нечестно, и является нарушением правил замка, и что Аннабелль однозначно будет раскаиваться в своём поступке. Вместо возражений женщина провела бледной рукой по лицу Венсана, задрожавшего от прикосновения, как в лихорадке.

— Когда всё узнаешь, найди меня, — сказала она и протянула Аннабелль пустой флакон. — Если вдруг с тобой случится беда — открой крышку, и твой обидчик окажется заперт внутри. Принесёшь его ко мне вместе с вестями. Как только ты узнаешь то, что хранится в заколдованном замке, ужас оставит твоего друга, а до тех пор он будет со мной, — женщина говорила, внимательно глядя на Анну, с любопытством выжидая, решится ли девушка прервать её долгую речь вопросом. Полное понимания молчание девушки было ей по душе. — Выйди из замка на рассвете и увидишь проводника. Узнаешь сразу, как только встретишь. А теперь иди обратно, у тебя всего три ночи для того, чтобы выполнить моё задание. Поспеши, — она перевела полный ласки взгляд на лежавшего у неё на коленях человека, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Аннабелль покинула поляну.

Стоило ей оказаться под сенью ветвей, как её тут же оглушил грохот дождя: шум крупных капель, барабанивших по ветвям, листьям, земле, раскаты грома и треск молний, перерезавших небо. Конь Аннабелль стоял среди деревьев, поводья были привязаны к ветке и не давали животному убежать. Девушка забралась в седло и, напоследок оглянувшись туда, где среди деревьев спал её друг, пришпорила коня. Она звала Клода, стараясь перекричать дождь. Бесконечные капли, падавшие на землю, превращались в сплошную стену, размывавшую границы, затуманивавшую взор. Всё вокруг приобрело один и тот же серый цвет, хлеставший Анну по лицу гибкими ветвями и лившимся на землю дождём. В тяжёлых свинцовых облаках был разрыв, словно глубокая рана, на краях которой начали наливаться красные подтёки — отблески заходящего солнца. Самого светила уже не было видно, но в другом далёком облачном окне виднелся призрачный бледный лик луны, черты которого становились печальнее с каждой секундой. Алый закат разлился по небу, его отблески окрасили грозу в красноватый цвет, а потом он медленно схлынул на запад, вслед за появившимся из-за облаков солнцем. Оно на секунду показалось между дождевой завесой и землёй, сверкнуло, как будто на прощание, и скрылось за горизонтом, унося с собой свой красный плащ. Дева-Луна проводила его грустным взглядом.

Клод оставался на тропе, с которой не так давно свернула Аннабелль. Он вновь пытался найти следы и, казалось, даже не заметил, что начался дождь. Вдруг он выпрямился в полный рост и поднял раскрытую ладонь, позволяя каплям свободно барабанить по перчатке. Мужчина долго следил, как дождь разбивается о его руку, как о непреодолимое препятствие вроде прибрежной скалы. Капли разлетались десятками осколков и оставались сверкать на чёрной коже перчатки, подсвеченные бледным светом, едва пробивавшимся сквозь тучи. Вскоре его ладонь была полна воды, а Клод всё так же неподвижно стоял, словно пытаясь почувствовать её прохладу сквозь толстую кожу перчаток. Он разочарованно опустил руки и продолжил искать следы, прекрасно зная, что их уже смыло дождём. Хозяин замка сомневался, что им удастся найти чужака, а при такой погоде — тем более, но Аннабелль так рьяно рвалась продолжать поиски, что он не смел возразить ей, уверяя себя, что при этом им движет лишь жалость к девушке. Он ждал, когда она обессилит и уже не сможет даже надеяться разыскать Венсана. Это было жестоко, несомненно, но Клод не знал, как иначе объяснить девушке, в какой момент стоит оставить всякую надежду. И не смотря на все его попытки, дождь, приближение ночи, он чувствовал, что огонёк надежды, даже самый слабый, не угасает в ней, прячась где-то в глубине тлеющих угольков сердца. В такие моменты мужчина чувствовал себя виноватым перед ней. Даже промокшая до нитки, явно уставшая, ехавшая ему навстречу девушка искренне верила в то, что сможет найти сбежавшего в лес человека.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})