Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень - Виктор Лагздиньш

– Хорошо.

Они вместе вышли из «будуара». Расма направилась в спальню. Рандер остановился в зале у радиостолика. С этого места хорошо просматривалось все помещение.

Дина Уласе, наклонившись к камину, подкладывала в него дрова и пыталась раздуть погасшее пламя. Ее муж сидел на толстом березовом полене против каминной пасти и сердито смотрел на тлеющие угли.

Зирап горбился за столом, тупо уставившись в пустую тарелку. Неподалеку, опираясь локтями о край стола, сидел Калвейт.

Вскоре после ухода Расмы из коридора вошел Алберт и остановился в конце зала у двери.

В комнате висела гнетущая тишина.

Прошло несколько минут. Дверь снова распахнулась, и все невольно вздрогнули. Вернулась Расма Инсберга. Остановилась неподалеку от Алберта и, ответив на его быстрый взгляд, успокаивающе сказала:

– Ирене уже лучше.

Появление Расмы разорвало молчание. Актриса положила в огонь сучковатое полено и объявила:

– Ну вот, последнее… – Она повернулась к мужу: – Если не считать того, на котором ты сидишь. Видно, все идет к концу!… Я тоже, наверно, скоро свалюсь, как Ирена. Несмотря на кофе, так устала, аж глаза слипаются! – Она театрально вздохнула и посмотрела на часики. – Скоро половина третьего… Сколько можно? Давайте–ка лучше ляжем спать – хоть на полу! И пусть товарищ Рандер стоит на страже. – Уласе посмотрела на Гирта с иронической улыбкой, и в ее взгляде угадывался вызов. – Найти преступника он все равно не может…

Гирт усмехнулся, засунул руки в карман пиджака и сказал с ударением:

– Я найду его, даже если он вздумал бы надеть платиновые доспехи и спрятаться за самыми высокими горами.

Улас вскинул свой римский профиль, глянул на Рандера свысока и проговорил с явной издевкой:

– Ну, ну!…

Актриса тихо захлопала в ладоши:

– Браво, да вы поэт! Ради бога, не зарывайте свой талант в землю! Это было бы очень обидно… Между прочим, – она снова улыбнулась ему, – что касается платиновых доспехов… Мы теперь тут почти все в сборе. Почему бы вам не выяснить, кто сегодня после обеда разговаривал с Юрисом в коридоре?

Рандер любезно наклонил голову.

– Идея, откровенно говоря, неплохая, – сказал он, доставая сигарету. – Только мне больше не нужно никого спрашивать, это я уже знаю.

Улыбка на лице Дины погасла. Она недоверчиво посмотрела на Рандера и, медленно растягивая каждое слово, спросила негромко:

– Может быть, вы также знаете, кто убийца?

Все взгляды устремились на Рандера.

Он закурил, погасил спичку и кивнул:

– Да, и это тоже.

В наступившей тишине потрескивание дров в камине вызывало ощущение чего–то нереального, а капли дождя, бьющие в окно, резали слух. Словно пытаясь прочесть его мысли, актриса не сводила с Рандера глаз. Улас сощурился; в багровом отблеске пламени его лицо с метавшимися по нему тенями казалось в этот миг налитым кровью. Расма еще больше побледнела, отчего ее синие глаза стали совсем темными. Очки Алберта отражали свет лампы, и поэтому выражения глаз не было видно, но лицо исказилось в угрожающей гримасе. Вылупленные глаза Калвейта смотрели с вопросом, а Зирап часто–часто заморгал правым веком, в то время как левое, опухшее, оставалось странно неподвижным.

Наконец Расма хрипло спросила:

– Ну и?…

Рандер подошел к столу и тщательно стряхнул с сигареты пепел.

– Когда понадобится, я ему скажу.

– И когда это будет? – спросил враждебно Улас.

– Я сказал – когда понадобится. До утра еще далеко…

Актриса затрясла головой:

– Нет, нет, послушайте – это нечестно! Нельзя так! Почему вы не можете сказать сразу?

Рандер не ответил, и она продолжала допытываться:

– И как вы узнали, кто это?

Гирт глубоко затянулся, смерил актрису чуть насмешливым взглядом.

– Предположим, он сам мне сказал…

– Ничего–то вы не знаете! – вдруг нагло рассмеялся Улас.

– Я бы на вашем месте не был столь уверен в своих предположениях, – неожиданно заговорил Алберт, насмешливо поглядывая на Уласа.

Рандер глянул на него с интересом, но промолчал.

Наступила долгая пауза. Тишина постепенно становилась невыносимой. Барабанная дробь дождевых капель несколько поутихла. Зажженная Гиртом свеча, стоявшая на столе против Зирапа, догорала: фитиль затрещал, пламя взметнулось, зачадило, затем как–то сразу поникло, затрепыхалось и погасло совсем. Напряжение достигло такой степени, что стало похожим на удушье. Все сидели или стояли неподвижно, словно боясь себя выдать неосторожным движением.

Первой всеобщее оцепенение нарушила Расма.

– Пойду посмотрю, что с Иреной, – сказала она глухо и покинула зал.

Зашевелились и остальные. Улас неуклюже поднялся со своего полена. Актриса повернулась к камину и без всякой надобности поковыряла в углях. Калвейт убрал со стола локти, нечаянно задев Зирапа, который подскочил, словно ужаленный, и быстро пробормотал:

– Извиняюсь…

Рандер погасил сигарету. Медленно, как бы прогуливаясь, пересек зал и подошел к Алберту. Тот даже не взглянул на него. Гирт начал что–то ему говорить, но так тихо, что никто ничего не расслышал. Вдруг Алберт обернулся к нему, на лице его было написано удивление. Гирт произнес еще несколько слов, которые Алберт выслушал также молча. Затем Гирт кивнул и, не торопясь, вернулся к радиостолику. Алберт тяжелым взглядом посмотрел ему вслед и некоторое время спустя, засунув руки в карманы, не спеша вышел в коридор.

Дина Уласе вопросительно посмотрела на Рандера, нервозно рассмеялась и с наигранной бодростью сказала:

– Знаете, мне даже спать расхотелось!…

Она уселась в кресло Расмы, обхватила ладонями подбородок. Улас подошел к столу, потрогал пустые бутылки, затем, заложив руки за спину, начал прохаживаться взад–вперед по залу. Через минуту актриса довольно нелюбезно бросила мужу:

– Прекрати наконец! На нервы действует.

Улас кинул на нее свирепый взгляд, хотел было что–то сказать, но не нашелся, засопел недовольно и, хлопнув дверью, вышел в «будуар». Не прошло и минуты, как он оттуда выскочил.

– Черт подери – курить больше нечего! Жена, давай курево!

Дина Уласе, поджав губы, холодно проговорила:

– Выбирай, пожалуйста, выражения!… Что касается курева, то у меня есть еще несколько сигарет, которых мне самой еле–еле хватит. Я тебя еще по дороге на станцию просила – поди, купи лишнюю пачку. Но ты, как обычно, хотел быть умнее всех.

Улас прорычал что–то невнятное, повелительно посмотрел на Зирапа. Тот расплылся в дурацкой улыбке и сказал виновато:

– Я давно уже пуст…

Гирт медленно пересчитал оставшиеся у него сигареты и рассудил, что его запасов не хватит до утра, да и делиться с этим заносчивым петухом он не имел ни малейшего желания.

– Проклятье! – проворчал Улас. – И Алберт, как назло, помчался к жене.

– Я сам, правда, не курю, – сказал вдруг спокойно Калвейт, – но я думаю… В столовой были сигары, которые я привез. Хозяйки, к сожалению, тут нет, но я уверен, она не станет возражать, если мы возьмем оттуда несколько штук. – Он тяжело поднялся. – Юрис наверняка бы их уже предложил, так что я полагаю, ничего неудобного нет… Подождите, я сейчас принесу.

Калвейт отодвинул кресло, не спеша вышел в столовую и закрыл дверь.

Оставшиеся в зале выжидающе молчали. Прошла минута, и Улас неторопливо заерзал.

– Сколько можно копаться!

Тут все услышали в столовой голос Расмы. Она о чем–то спрашивала, но в этот момент раздался приглушенный крик, за которым последовал какой–то неясный шум.

Дальнейшее совершилось молниеносно. Не успели остальные ошеломленно подняться с мест, как Рандер в несколько прыжков пересек зал и рванул дверь.

В столовой было темно. Свет туда проникал только из зала и через открытую дверь коридора, который в свою очередь освещался висевшей снаружи лампочкой. Позади стола, на котором лежали подарки, слышалась тяжелая возня. Когда вбежал Гирт, с пола поднялась чья–то фигура, подскочила к окну. Зазвенело стекло, разлетелись осколки. Почти одновременно где–то в коридоре, похоже – наверху, у лестницы, раздался еще один крик, громкий и пронзительный, и во дворе неистово залаял Джокер. Улас, ринувшийся было за Рандером, застыл на пороге столовой и увидел, что Гирт у окна, в кого–то вцепился и в яростной схватке отлетел с ним к середине комнаты. Стол с подарками затрещал, опрокинулась ваза с хризантемами. В этот момент с пола поднялась еще одна фигура, нащупала на стене выключатель. Столовую залил яркий слепящий свет. Дина Уласе, которая тем временем тоже подбежала к двери и через плечо мужа заглядывала в столовую, увидела, что между столом и окном дерутся Рандер с Калвейтом. С пола вставал Алберт. У коридорной двери, прислонившись к косяку и по–прежнему держа руку на выключателе, стояла Расма.