Утро под Катовице - Николай Александрович Ермаков

пустить на самотёк. Так и сейчас, в двенадцать часов ночи, я произвел смену постов, а вернувшись к танку, увидел, что там стоит Болеслава, запахнувшись в немецкую шинель и с трепетом вглядываясь в ночную тьму, из которой я приближался к ней, стараясь ступать бесшумно. Когда я приблизился к девушке на три метра, она, наконец разглядев, бросилась мне на шею. Её шинель распахнулась, открывая более ничем не прикрытое обнаженное тело, которым она плотно прижалась ко мне. Все, ранее сдерживавшие меня внутренние запреты, словно куда-то разбежались и я, крепко обняв девушку, впился в её сладкие губы, окончательно теряя контроль над собой и выпадая из реальности в мир запредельного счастья.

Только когда на́чало светать, я посмотрел на часы и сообразил, что пропустил две смены караулов. «Так и до беды далеко!» — сделал я себе короткий выговор и, выбравшись из-под панцера, осмотрел лагерь. Судя по всему, народ ещё спал, поэтому, тихо позвав Болеславу, я за руку извлёк её из-под танка и, стараясь не шуметь, проводил до хибары. После чего пошёл проверять посты. Там выяснилось, что караульные, перестояв ночью лишние полчаса, решили, что я проспал и сменились самостоятельно, так же поступила и следующая очередь дозорных. Убедившись, что и без моего участия жизнь не останавливается, я вновь отправился под танк — ночка-то бессонная и напряжённая выдалась, чуток вздремнуть не помешает.

Окончательно проснувшись около одиннадцати часов, я с радостью обнаружил, что как и вчера, меня около танка ожидает Болеслава с кружкой горячего кофе и бутербродом в руках. Чудесно! Великолепный секс с любимой девушкой, горячий кофе к шинели, заменяющей постель, ласкающий душу нежный взгляд — что ещё человеку надо, чтобы забыть о войне и почувствовать себя бесконечно счастливым?

Спасибо, милая, — взяв кружку, я осмотрелся по сторонам и, заметив, какие взгляды бросают на нас Елена с Марией, — спросил, кивнув в их сторону, — они, что уже в курсе?

Девушка бросила короткий взгляд в сторону женщин и, опустив глаза, ответила:

Они меня ночью практически силой раздели и выгнали к тебе, сказали что я дура… да и много чего ещё наговорили…

Так что, мужики тоже теперь в курсе?

Нет, они же тихонечко на ухо шептали.

«Ну да, кто-то же должен был проявить инициативу — если не я и не она, то… соседки по хибаре,» — подумал я и, вспомнив, как могут быть девушки ранимы после первой ночи (особенно в текущий временной период), поставил чашку на крыло танка, затем освободившейся рукой привлёк Болеславу к себе за талию и поцеловал в губы.

Я очень тебя люблю милая и счастлив от того, что́ произошло!

Девушка всем своим существом отдалась поцелую, плотно прильнув ко мне, и через ткань комбинезона я ощутил как дрожит от нетерпения ее разгоряченное тело, вновь заражая меня огнем желания. Потребовалось огромное волевое усилие, чтобы оторваться. А то уж совсем неприлично как-то получается.

Окинув взглядом стоянку, я пришел к выводу, что нашу любовную сцену видели только женщины. Мужики с солдатами сидели на другой стороне и меня с девушкой от них заслонял танк. Пацанов вообще нигде видно не было. Поэтому я и спросил о них девушку, которая в ответ пояснила, что мальчишки собирают хворост. Так же я от неё узнал, что состояние Милоша значительно улучшилось и он уже может вставать. Все прекрасно, но как-то тревожно, слишком уж всё хорошо. Прислушавшись к себе, я решил, что игнорировать интуицию, даже если это мнительность, не стоит. А поэтому:

Болеслава! Срочно собирай свои и мои вещи, скоро уезжаем!

Что случилось?

Быстрей, без разговоров, чуйка у меня!

Секунду простояв в оцепенении, девушка бросилась к хибаре.

Збигнев! Ко мне!

Солдат подбежал ко мне и вытянулся по стойке смирно.

Снять рацию с машины и положить ко мне в танк, и готовь грузовик, похоже, сейчас срочно уходить надо будет.

Машина полностью готова!

Тогда другим помогай, — приказал я водителю и позвал мужика, — Тадеуш!

Тот и без моего крика уже спешил ко мне:

Да тут я! Что случилось-то?

Тревожно мне, очень тревожно, чую немцы на след встали!

Поляк с некоторым недоверием глянул на меня, но видимо решил, что в нашей ситуации лучше перестраховаться.

А делать-то что?

Зовите караульных, собирайте вещи, делайте носилки для Милоша. Поедете по той тропе на север, что мы обговаривали, километра два машина там пройдет, дальше пешком идите. Я сначала их задержу, потом они за мной по танковому следу пойдут на восток. Да вот ещё, — я залез в танк, и, покопавшись, вытащил оттуда стопку злотых, рейхсмарок, две горсти украшений и копии эсэсовских документов, — На, половину денег и документы Милошу отдай потом! Немцы за мной по следу пойдут, а вы, скрытно, как договаривались, в Белоруссию уходите, и там про меня никому ни слова!

Мужик кивнул и, распихав деньги, золото и бумаги по карманам, пошел быстрым шагом к хибаре, созывая всех к себе. Я же запустил двигатель для прогрева, взял кипу мелких веток, оставшихся от строительства и постарался хоть как-то замаскировать танк. Тем временем Болеслава принесла чемоданы и мешок с продуктами, которые я, не медля, закинул через боковой башенный люк, затем проконтролировал, как девушка нырнула в башню, заняв командирское кресло, и тронул танк с места, направляясь по своему следу.

Проехав полтора километра, я остановился, выключил двигатель и прислушался. Вдали едва слышался приближающийся гул моторов. Не подвела чуйка! Хотя, скорее всего, я услышал немцев на предельной дальности, но воспринял звук не на сознательном уровне, а вот так, мистически. Оценить сейчас расстояние до противника на слух я не мог, но, судя по тихому ещё звуку моторов, была возможность немного продвинуться вперед, однако, подумав о том, что впереди может идти пешая разведка, я решил остаться на месте, только немного сместив танк в сторону, чтобы скрыть его за кустами. И действительно, вскоре появился передовой дозор, но не пеший, а конный. Пять кавалеристов один за другим вынырнули из-за деревьев, двигаясь по следам моего панцера, оставленным два дня назад, и практически сразу заметив мой танк, попытались уйти с линии огня, соскочив с коней и бросившись в рассыпную. Короткими очередями из спаренного пулемета, я успел снять только двух фрицев. Трое других немцев грамотно скрылись в густой растительности и кто-то из них выстрелил вверх красную сигнальную ракету. Дав ещё пару очередей по кустам наугад, я, перебравшись за рычаги, развернул танк и, проехав в сторону стоянки метров пятьсот, я занял новую позицию. Немцы сейчас должны