Гонки с дьяволом - Владимир Кузьменко

В это время в доме послышался шум, крик Марийки и мычание раненого парня. Я посмотрел на лесника. Но он спокойно махнул рукою, дескать, пусть сами разбираются. Минут через пять на крыльцо выбежала Марийка. В руках она держала укутанного в одеяло ребенка, прижимая его к груди правой рукой, а в левой держа небольшой узелок. Увидев нас, она решительно направилась ко мне.

— Ребенок-то… ребенок! — она сделала жест как-будто хотела мне его отдать, но тотчас же прижала его к груди. — Ребенок-то его! Его ребенок! — она всхлипнула. — Как же я теперь, а? Куда мне? — она по очереди смотрела то на меня, то на отца, то на стоящего в стороне Алексея.

Мы молчали.

Я протянул руку Ивану Акимовичу.

— Ну, до завтра! Да смотрите, чтобы ваш «приблудный» не начал стрелять по моим ребятам!

Мы пошли к вертолету и вслед за нами, мелко семеня ногами, то и дело поправляя сбившееся одеяло, поспешила Марийка.

Алексей уже было протянув руку, чтобы взять у нее девочку и помочь забраться в кабину, как она обернулась к дому. У плетня стоял белобрысый парень и смотрел нам вслед. Марийка, выхватив у Алексея ребенка и, бросив узел, с криком: «Ми-и-ша-а!» — кинулась назад.

— Ты слишком долго отсутствовал… — сказал я Виктору на следующий день.

Он ничего не ответил, лишь отвернулся к стене. Он был еще слаб и большую часть времени проводил в постели. Афанасий Иванович кормил его медом и отпаивал какими-то травами.

Глава XVI

СМЕРТЬ БОРИСА ИВАНОВИЧА

— Вы не уехали?

Женя бросила на меня взгляд, полный укоризны.

— Нет. Катюша передала с Борисом Ивановичем письмо.

— Я написала Марии Семеновне, чтобы она приехала сюда и встретилась с вами. Если вы, конечно, не против!

В голосе Кати прозвучало едва заметное удивление и легкая обида. Она посмотрела на Евгению. Та сделала едва заметный успокоительный жест, как бы говоря:

«Все будет в порядке!»

— Не только не против, но сам хотел просить вас об этом, но не успел.

Она ждала еще чего-то. Пауза затянулась. Я почувствовал себя неловко. Евгения вдруг вспомнила, что пора кормить Оленьку и быстро поднялась на второй этаж.

Только сейчас я обратил внимание, что Катя теперь одета в легкий голубой ситцевый халатик, полы которого едва доходили до колен. Ворот был расстегнут. Ее длинные пепельно-русые волосы были распущены и перехвачены широкой голубой лентой.

— Разве вы хотели, чтобы я уехала?

Она подошла вплотную, почти касаясь моей груди. Голова ее слегка откинулась назад.

— Нет! Не хотел! — Мне показалось, что это сказал кто-то другой, стоящий рядом. А может быть я только подумал сказать.

Наши губы встретились. Это было восхитительное и странное ощущение. Казалось, в меня вливается что-то невероятное, заполняющее всего без остатка, разливается по сосудам, мышцам тела, проникает в мозг, подчиняя себе решительно все. Если и есть на свете любовь, то это была она, неся с собой и страсть, и нежность, и дикую неудовлетворенную ярость напряженного тела, и чувство бесконечной благодарности… Кому только? Не знаю! Судьбе? Случаю? Матери-природе, создавшей такое прекрасное разделение сущности человека и вечное стремление к его соединению. Но скорее всего, эта благодарность была именно к ней, к той, которая стояла рядом. Меня вдруг пронзил ужас от одной мысли, что этого могло не произойти или, что она вдруг исчезнет как сон или видение. Я целовал ее шею, плечи, грудь. Халат расстегнулся и упал к ногам. Под халатом ничего не было, было только это тело, прохладное и жаркое, желанное, пугающее своей красотой и совершенством.

Я подхватил ее на руки и понес в спальню. Дверь почему-то была закрытой. Я, что есть сил, ударил в нее ногой. Дверь затрещала, но не открылась.

— На себя, — услышал я тихий голос.

Проснулся я от того, что меня сильно трясли за плечо. Я открыл глаза. В комнате горел свет. За плечо меня трясла Евгения. Рядом стояла Катя, уже одетая, бледная, с испуганным лицом.

— Скорее вставай! Борис Иванович тяжело ранен!

Забыв, что я совсем голый, я вскочил с постели. Евгения подала мне одежду.

— Скорее! — торопила она меня. — Там тебя уже все ждут!

Площадь у главного корпуса была освещена фарами двух грузовиков. Вокруг них суетились люди. Кто-то схватил меня за руки. Это был Алексей.

— Где Борис Иванович? — спросил я.

— Его отнесли в операционную. Там Паскевич.

Мы поспешили к поликлинике. У ее крыльца стояли люди. В предоперационной Александр Иванович заканчивал мыть руки.

— Что с ним? — спросил я.

— Пулевое ранение в живот. Возможно, повреждена печень. Необходима кровь.

— Группа?

— Четвертая.

— Ну, это уже легче.

— Донор есть.

— Кто тебе будет ассистировать? Может, я?

— У тебя будут другие дела.

Держа руки на весу, он повернулся к операционной сестре. Та надела на него стерильный халат и повязала маску, подала резиновые перчатки.

Борис Иванович лежал на операционном столе. Ему уже дали наркоз. Не оборачиваясь, Паскевич велел нам выйти.

— У нас еще двое легко ранены и убита одна из девушек. Из тех, что приехали на подводе, — сообщил Алексей.

— Куда ранены?

— Одного в плечо, но там задеты только мышцы, а у второго — касательное ранение в голову. Так, пустяк, но слегка контузило. Им уже оказана помощь. Как вы думаете, он выживет?

— При таком ранении… При попадании эксцентричной пули в брюшную полость надежды не остается. Там все разорвано. Удивительно, что его довезли живого.

Я посветил фонариком на часы. Шесть утра.

— Через полчаса всем собраться «у камина». Быть и тем, кто ездил с Борисом Ивановичем. Разыщите Николая.

— Я здесь!

— Коля, через два часа чтобы все было готово к выступлению. Возьмем два бронетранспортера. Всем иметь по два запасных магазина и по паре гранат.

— Можно взять танк? Его надо опробовать.

— Возьми!

— Нас обстреляли сразу же, при въезде в село, — рассказал командир группы, сопровождавший Бориса Ивановича в его поездке. — Стреляли из тяжелого пулемета. Первая машина загорелась. Борис Иванович сидел рядом с шофером. Он выскочил и дал команду разворачиваться. Здесь его и прошила очередь. Мы едва успели развернуться, как к нам уже бежали человек пятнадцать: пока подобрали Бориса Ивановича, ранило еще двоих и убило девчонку.

— Те, что бежали к вам, были в форме?

— Не разобрал! Все произошло так быстро… Кажется, нет. Хотя, не могу точно утверждать.

— Вы больше ничего не заметили?

— Мне показалось, дальше что-то сильно горело.

— Машин, другой техники не было?

— Улица, на которую мы въехали, просматривалась метров на сто, затем заворачивала.

— Какая длина улицы в вашем селе? — спросил я девушку, пришедшую на совещание вместе с бойцами группы.

— Километра три-четыре… Это та, по которой мы ехали. Другие поменьше.

Я достал карту.

— Посмотри внимательно! Есть ли еще подъезды к вашему селу?

Она некоторое время рассматривала карту и, найдя, наконец, на ней свое село, объяснила:

— Вот тут, — она показала пальцем, — есть съезды с главной дороги на небольшую лесную. Она обходит село с юга и выходит снова на большую дорогу километрах в трех от другого конца села. А здесь топь, и пеший не пройдет.

— Здесь? — Николай ткнул пальцем в место выхода лесной дороги на большую.

— Да.

— Здесь и закроем им выход. Только, что там за дорога?

— Танк пройдет.

— Алексей, как вертолет?

— Нормально. Я его после возвращения от лесника проверил.

— Возьми двух ребят с пулеметами. В бой не ввязывайся. Вспугнешь их, чтобы они ушли из села. Связь по рации.

Дверь отворилась и вошел Александр Иванович. Все смотрели на него. Он молча опустил голову. Мы встали.

— Хоронить будем после возвращения! Саша, останешься здесь. Мы не можем рисковать единственным хирургом! — поспешно добавил я в ответ на его протестующий жест.

— Николай, выдай со склада сотню автоматов с запасными магазинами. Тебе придется, — я снова повернулся к Александру Ивановичу, — организовать здесь с девчатами оборону. Это так, на всякий случай. Все мужчины будут участвовать в экспедиции. За исключением подростков. Итак! — я оглядел присутствующих. — Мы не имеем никаких сведений о тех, кто совершил нападение, сколько их и какими средствами они располагают. Но так или иначе, сейчас или в будущем, столкновение неизбежно. Рано или поздно, они доберутся до нас. Я считаю, что надо нанести удар сейчас. Нельзя, во-первых, оставлять безнаказанными их действия, во-вторых, надо опередить противника. Вопросов нет? Тогда всем по местам. Выступаем через пятнадцать минут. Сверьте часы.

Глава XVII

СНОВА БАНДА

— Свитязь! Свитязь! Я — Остров! Прием! — послышался в наушниках голос Алексея.

— Остров! Я — Свитязь! Доложи обстановку.