Судьбой приказано спастись - Александр Александрович Берлин

немного с отклонениями в умственном развитии, а Никита был диким, Святослав отбросил – увиденное им в пещере полностью разрушало эту версию.

Мужчина и ребёнок частенько сидели вместе, вслушиваясь в ночную тишину, в завораживающий говор тайги, проникающий через отверстие в стене, или в звуки пещеры – редкий шорох осыпающихся с потолка камешков, приглушенный звон падения капель воды. В эти мгновения создавалось впечатление, что тайга и пещера – живые, и дышат, как всё живое на свете. Но иногда казалось, что в пещерной мгле время как будто замирает, и тогда лишь редкие голоса птиц снаружи и летучих мышей внутри пещеры напоминали людям, что они не одни. Всегда интересно было прислушаться к разговору деревьев. Скрип старых елей или тихое шуршание берёзовой листвы создавали свою очаровательную мелодию природы. Понимая этот язык, можно было приобщиться ко всему, что их окружало, и стать частью этого огромного живого существа.

Все эти мысли становились Святославу необходимыми, и он переходил к их анализу, получая пищу для ума. Он постоянно сопоставлял их со своим жизненным опытом, и делал неожиданные выводы, что приносило ему огромное удовлетворение и покой. Наверху бесконечное копание в себе и разбор своих поступков забирали так много сил, что негативно сказывались на его здоровье: он становился вялым, мышцы слабели, и пропадало желание жить. Какая же несравнимо приятная противоположность!

Вот и сейчас, после рассуждения о семье волосатого человека, ему в голову пришли сразу несколько интересных для него вопросов. Во-первых, почему, например, здесь в глубокой пещере сохраняется абсолютно стабильная для жизни температура? За счёт чего всё это происходит?

Во-вторых, почему он нисколько не тревожится о том, какое сейчас время суток – утро или вечер? Отчего его организм ему об этом не напоминает? И, в-третьих, самое удивительное – почему его не тянет наверх, почему ему так нравится эта темнота? Не влияет ли она отрицательно на его глаза?

На первый интересующий его вопрос он, как казалось, без труда нашел внятный ответ. Вероятнее всего, та сторона пещеры, которая находилась высоко над несущейся внизу рекой, находилась на южной стороне, и её почти постоянно днём прогревало своими лучами солнце. Поэтому даже в тёмное время суток камень, то есть стена, продолжал согревать воздух в пещере. А отверстие в стене, вероятно, позволяло солнечному свету проникать внутрь, и его было вполне достаточно, чтобы «отгонять» влагу, накапливающуюся от водных источников. Какое разумное всё же явление природы!

Что же касается безразличия ко времени суток, то это, скорее всего, было связано с тем, что любому живому существу природой предназначен свой жизненный цикл, и организм подчиняется исключительно ему. Все остальные условности придуманы людьми. Есть и «совы» и «жаворонки», но решено, что трудиться все должны в одно и то же время, днем, хотя тем же «совам» это неудобно.

И, наконец, в-третьих, наружу, на воздух, человека не тянет по самой простой причине – ему понравилось жить в темноте.

«Вероятно, этого требует сама человеческая природа. Мы – часть общей природной системы, законы которой заключаются в естественном приходе и уходе циклических волн, исходящих от планеты и Вселенной в целом», – вывел глубокомысленное заключение Святослав. И сам во весь голос над ним засмеялся, произнеся вслух:

– Свят, ты становишься истинным мыслителем. Тебя занесло даже во Вселенную, – и, немного помолчав, добавил: – Какой с меня мыслитель. Я всего лишь предполагаю, чтоб умишко свой потренировать. Мне ведь здесь никто не мешает думать…

Мужчина вернулся к действительности, когда во сне заворочался Кузьма. Тут Святослав заговорил по-другому.

– Философствуй – не философствуй, но про Кузьму, медвежонка и Никиту не забывай. Вот-вот они проснутся и захотят кушать, и им не до философии будет с пустым желудком, – строго сказал сам себе «кормящий папа» и приступил к поварской деятельности, благо, что теперь горячий источник помогал быстро сварить горячую еду.

За этим занятием он неожиданно задал себе вопрос – а что происходит сейчас там наверху, не наступила ли уже зима? Счет дням он потерял, температура в пещере была постоянной, запасов хватало, чтобы не выходить наверх за добычей. Эти мысли его обеспокоили и заставили направиться к выходу. Пройдя через туннель, Святослав оказался не у водной, а у ледяной стены.

– У-ух, как плотно ледком прихватило! – воскликнул он. – Сразу видно, на улице мороз, что надо. Значит, зима не на шутку разгулялась, если водопад так плотно замёрз!

Поёживаясь, Святослав поспешил обратно в грот. И хотя туннель и был длинным, мужчина довольно быстро его преодолел – проведенного в пещере времени было вполне достаточно для того, чтобы ходить по нему без сложностей и без страха. Однако опасения, что свод вдруг провалится прямо на тебя, сохранялось долго. Это и чуточку щекотало нервы, и по-детски забавляло, когда сердце все же замирало от вопроса: «А вдруг?..»

На подходе к «детской» Святослав услышал протяжный стон Кузьмы. Тихо присев рядом, он ласково обнял сына и укутал в шубу. В последнее время он не раз замечал, что малыш просыпается от собственного крика во сне. Сон здесь в пещере был очень глубок, и давившие на психику мальчика кошмары давали о себе знать более явственно. На долю Кузьмы выпало немало испытаний, от которых «повело» бы и взрослого, закаленного человека. Авиакатастрофа, пожар, битва с волками, неожиданное вмешательство огромного «дикого человека»… даже если он о чём-то и мало помнил наяву, во сне в свои права вступало подсознание, вытягивающее на волю страшные моменты его маленькой жизни. А, может быть, он и запомнил весь ужас перед авиакатастрофой. Но днём, когда Святослав осторожно старался узнать, что ему снилось, ребёнок ничего не мог вспомнить.

Проснувшийся Кузьма боязливо огляделся, и, увидев своего папу, вцепился в Святослава и крепко прижался к нему. Крепко прижав малыша к себе, мужчина сидел, задумавшись о том ночном кошмаре наяву, когда судьба связала их навсегда. Неожиданно со стороны засыпанного лаза послышался шум, отчего Кузьма сразу проснулся и быстро вскочил на ноги. Почуяв, что его друг собрался на улицу, он рукой дал знак папе, что тоже хочет пойти на прогулку. Святослав взял его за руку и утвердительно кивнул:

– Раз так, то давай за ним выбираться.

Перед тем, как выйти на улицу, Святослав по привычке оглядел Кузьму, проверяя, тепло ли он одет. Он не хотел, чтобы мальчик заболел в тайге. Это здесь крайне нежелательно, а потому всегда присматривал за «экипировкой» сына. В пещере Кузьма часто спал в тёплой одежде, укрываясь фуфайками и плащами, что привёз Фёдор. Когда