Плюшевые самураи (сборник) - Евгений Гаркушев

– В каком смысле – проредить?

– Да в самом обычном. Тут вокруг места мало, а выросли бы еще вы, начали бы ресурсы потреблять. Зачем это все? Но когда выяснилось, что в Греции развивается самая настоящая эстетическая цивилизация, планету сразу заповедником объявили. Никаких появлений, никаких вмешательств.

– Почему же появляться нельзя?

– Игнатов, ну ты же вроде умный! Представь – перед Платоном появляется какой-то знаток и начинает его обучать современной физике. Додумается ли он до своего мира идей? Никогда! Будет слабым физиком, а не великим философом. А нам интересно, что он придумает, физику мы и сами знаем. Некоторые в уме курс космических кораблей рассчитывают, с учетом влияния тридцати движущихся гравитационных источников. Да что толку?

Игнатов задумался.

– И чего же вы ждете от всех наших теорий? Платон, Аристотель, Сократ… Кант опять же. Вам-то они зачем?

– Как чего ждем? – изумился инопланетянин. – Ты тупой, наверное, Шурик? Магии, естественно. Трансцендентных открытий. Прорывов, одним словом. Одна беда – развиваетесь вы немного медленно. Долго уже ждем.

Журналист уже перестал обижаться на высказывания ++. Прямое мысленное общение, наверное, без откровенности, переходящей в грубость, невозможно. Поэтому он просто спросил:

– Может, и не будет никаких прорывов?

– Были у нас горячие головы, – сообщил ++. – Как «века мрака» начались, то есть как стали вы все резать друг друга, как сумасшедшие, думали, путного уже ничего не выйдет. Машинники и то до такого бы не додумались. Хотели уже проредить. Но, опять же, интересная аномалия. Цивилизация с тенденцией к самоуничтожению. Так что в любом случае вы кому-нибудь, да были интересны. А потом и образумились. Возрождение, просвещение. Кант, тобой упомянутый. Да и не только Кант.

– А теперь что? Философов все меньше, техники все больше, – заметил журналист.

– Это тебе только так кажется, Игнатов, – уверил Александра ++. – На самом деле большая философия только начинается. У греков почему-то не заладилось – соседи, наверное, заели, которым на философию было наплевать. Говорят, даже варварский царь какой-то сказал своим подданным: оставьте грекам их книги, тогда они будут погружаться в мечтания, и не смогут воевать. Совсем как машинник мыслил! Наши камеры, правда, этого не зафиксировали.

– Что ж ты домыслами занимаешься, ++? – спросил Игнатов. – Ты же, вроде, сам машинник.

– Да так, к слову пришлось. Влияние ваше сказывается. Попробуй, позанимайся фантиками двадцать лет…

– Какими еще фантиками? – удивился Александр.

– Какими, какими… Как тебе, так можно машинниками обзываться, – обиделся почему-то ++. – А мы, между прочим, согласно принятой классификации, представители рационалистических цивилизаций. А фантик – это фантазер, то есть представитель эстетической.

Игнатов начал размышлять, с чего бы это вдруг необидчивый и доброжелательный ++ начал проявлять такую странную привередливость, когда над дверью в каюту загорелась красная лампочка, и на пороге появились два давешних знакомых журналиста, похожих на космонавтов в тяжелых скафандрах, и некое бочкообразное существо – тоже явно неземного происхождения. Бочка была мокрой и скользкой на вид. Внизу у нее имелись короткие отростки, вверху – несколько длинных. Глаза инопланетянина выдвигались на ложноножках и светились собственным светом.

– Вот мне что-то и кажется – не нужна ли помощь нашему доброму ++? – прогудел бочкообразный пришелец. – И правда, нужна. Потому что ++ уже не отдает отчета в своих действиях. Приютил у себя фантика и что-то ему втирает. Хорошо, дружище, что он тебя еще и на куски не порезал, – обратился бочкообразный отдельно к Игнатову.

– Ты ври, да не завирайся, Хрумпрум, – обиженно подумал ++. – С чего бы это я сделал плохо нашему другу землянину?

– С того, что шизофрения – опасная болезнь, – объяснил Хрумпрум. – Он, видишь ли, передавать и принимать мысли напрямую обучен, – объяснил бочкообразный журналисту. – Точнее, у него природный дар такой. Вот и подхватил вашу заразную болезнь – шизофрению. Случай, к сожалению, частый.

– Разве шизофрения заразная? – удивился Игнатов.

– Заразная. Только передается не воздушно-капельным, а ментальным путем.

++ как-то обиженно сжался в своем углу.

– Пора на терапию, дружок, – вздохнул Хрумпрум. – Порядки ты знаешь. Тельце твое – в холодильник, сознание – в смумрика, и к братьям по разуму. Таким же фантикам, каким стремишься стать ты.

– Сам ты фантик, – взревел ++.

– Нет, я, как раз-таки, машинник, и слова этого не стыжусь, – заявил Хрумпрум. – А твоя нездоровая мозговая активность переполошила половину базы. Это же надо – машинник, который хочет стать фантиком…

– Сам ты уродливый роликовый машинник, – вновь обиделся ++. – А я – эстет.

– Эстет… Незачем было бередить тонкие струны его души, – объяснил журналисту бочкообразный инопланетянин. – Затронул больную тему – вот он и завыл внутренне. Хорошо, система безопасности у нас четко работает.

– Так что же теперь будет? Вы его и меня убьете? – спросил Игнатов.

– Зачем такие дикости? – изумился Хрумпрум. – Успел он тебя уже обработать. Его отправим подлечиться, тебя – домой.

– Амнезировать будете? – с тоской поинтересовался журналист.

– Не без этого, – вздохнул инопланетянин. – Надо, чтобы четко – если шизофреник, то шизофреник. А то вот тебя в шизофреники запишут, когда ты про нас рассказывать начнешь, а ты нормальный. Путаница нам ни к чему.

– Я имею право на последнее желание, – объявил ++. – Хочу, чтобы его не амнезировали.

– И зачем тебе это? – спросил Хрумпрум.

– Хочу, – упрямо заявил ++.

– Будет по-твоему, – согласился бочкообразный. – А поскольку желание свое ты потратил, отправим мы тебя в таком теле, и в такое место, какое сочтем лучшим сами. И это правильно – вылечишься быстрее. Берите их, – приказал он смумрикам, которые все это время безмолвно и неподвижно возвышались у входа.

* * *

Игнатов очнулся на вокзале в Хопрах в четыре утра. Болела голова. Последним воспоминанием было то, как его сгребал в охапку большой и дурно пахнущий смумрик.

Журналист начал мысленно подводить итоги поездки. Пронаблюдать Леониды не удалось, заметку на эту тему написать тоже вряд ли удастся. Правда, случились гораздо более интересные события. Но Александр решил, что писать статью «Как меня похитили инопланетяне» будет все-таки дурным тоном. Он работал в приличной газете и дорожил своим именем.

Первой же электричкой журналист вернулся домой, поставил на плиту чайник, а сам сел за компьютер и набрал заголовок фантастического рассказа: «Еще один контакт».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});