Исповедь куртизанки - Джон Окас

Днем король вел дипломатические переговоры, а вечерами его ждали на официальных приемах. На третий день ему удалось вырваться ко мне. Мы успели позаниматься сексом и часок поговорить.

Я надеялась узнать из кулуарных бесед с королем много нового, а потому, дабы убедиться в безоговорочной преданности «Жуй, я настояла, чтоб он посвящал меня во все государственные тайны. Но эти в большинстве своем деловые и финансовые вопросы были настолько сложны, что, не будь я так возбуждена, я бы уснула.

Луи понимал, что мне скучно, что я места себе не нахожу и скучаю по роскошной ночной жизни, завидую дамам, которые посещают недоступные мне светские приемы. Он пытался утешить меня дорогим ожерельем. Подарок я приняла, но не хотела, чтобы Луи принимал меня как данность или считал, что меня можно подкупить. Я хотела быть представленной при дворе, хотела, чтобы на меня смотрели и мной восхищались. Но пока у меня нет титула, об этом не могло быть и речи. Я не могла заговорить с ним об этом.

Мне не хотелось, чтобы его величество видел, как огорчает меня такое положение дел. Я помнила слова мадам Луизы: куртизанка выполняет любые желания любого мужчины. Но я решила показать характер, хотя короля, который не любил, когда противоречат его закостеневшим старомодным убеждениям, легко было разозлить.

Вдохновленная Вольтером, я заговорила о демократии и равноправии для всех членов общества.

– Свобода слова важна не потому, что она творит добро, а потому, что она предупреждает зло, – заявила я.

При мысли об обществе, живущем по установленным им законам, лицо Луи побагровело от гнева. Но он не поддался на провокацию и не стал со мной спорить, наоборот, он пришел в восторг. Я назвала его хреновой грязной королевской свиньей. Король расхохотался и, очарованный моим сквернословием, очень нежно взял меня снова.

После бурной светской жизни в Версале изоляция сводила меня с ума. К концу первой недели моего пребывания в Компьене я не выдержала мук затворничества и отправилась кататься в карете. И тут я встретила герцога де Шуаселя, который также принимал участие в переговорах.

– Вы! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете?

Помощник, сидевший рядом, сказал ему, что я новая любовница короля, невестка Жана дю Барри.

– Невестка? Ха! Скорее, потаскуха Жана дю Барри! Быстрее езжай, быстрее! – закричал он кучеру.

Тем вечером, после ужина, Луи прибыл в наше любовное гнездышко в сопровождении своего закадычного друга герцога де Ришелье. Луи был очень щепетилен в отношении кофе, который пил после ужина; он всегда варил его сам. Заслушавшись рассказом Ришелье о его новом увлечении – девушке, которую тот нашел на кухне гостиницы, в которой остановился, – Луи отвлекся, и кофе выкипел.

Я была единственным человеком во Франции, кто мог фамильярничать с королем и обращаться к нему на «ты». Я даже придумала для него прозвище.

– Эй, Ля Франс, – сказала я с трущобными интонациями. – Ты так по-королевски профукал свой кофий!

Ришелье вскинул брови, но короля моя непочтительность весьма позабавила.

– Да как ты смеешь! – закричал он со смехом. – Маленькая бунтарка!

– Самая настоящая бунтарка! – ответила я. Мне хотелось дерзить, хамить, втянуть этих мужчин в спор. Я повернулась к Ришелье и сказала:

– Месье, ваша галантность по отношению к этой кухарке меня раздражает. Почему вы, мужчины, с такой готовностью забываете о всех законах нравственности, когда дело доходит до отношений между полами? Вы, благородный герцог, можете спуститься по социальной лестнице, чтобы найти женщину и удовлетворить свою похоть, и не видите в этом ничего предосудительного, ничего позорного. Но что если бы ваша жена закрутила интрижку с гостиничным лакеем? Женщина, которая якшается с мужчиной, стоящим ниже ее на социальной лестнице, считается достойной презрения, а ее поведение – непристойным. А когда вы, мужчины, причиняете боль своим жертвам, вас оправдывают, вас все так же уважают, несмотря на то что вы навредили ближнему своему, причем невинному. Если же женщина так бесцеремонно обойдется с мужчиной, она считается потаскухой. – Луи нежно похлопал меня по руке:

– Дорогая моя, – покровительственным тоном произнес он, – разве ты не слышала о великой цепи бытия? Мужчины ближе к Богу, чем женщины. Почитай Библию. Бог сотворил мужчину по своему образу и подобию, а женщину он создал из ребра его.

Несмотря на свой ум, Луи не интересовался современными идеями. Он верил в то, что существующий общественный строй, в котором выше его во Франции не было никого, был предопределен Богом. Инстинктивно я разделяла уверенность короля в его Божественном предназначении, но и логика демократов была неоспорима. Несомненно, за демократией будущее.

– Знаю я тебя, Ля Франс, – усмехнулась я. – Вас, мужчин, страшит женское могущество. Но прошли времена, когда вы могли вешать нам на уши всю эту библейскую чепуху.

– Что за ересь! В Библии ясно сказано, что…

– Ваша Библия – полная чушь, – перебила его я. – Дураку понятно, что мужчина происходит от женщины, а не откуда-либо еще.

Ришелье и король делали вид, что моя нечестивость их шокирует, но я видела, что они скрывают улыбки, и решила поразить их моей собственной версией философии Руссо.

– Природа – великодушная и любящая мать человека, – сказала я. – Мужчины и женщины равны и по природе своей благородны, но общество принуждает нас вести определенный образ жизни и думать определенным образом. Но почему же этот мир, полный естественных чудес и богатств, не может быть раем для всех и каждого?

– Человек рожден, чтобы добывать свой хлеб в поте лица своего, – отрезал Луи.

– И что же король Франции может знать о поте?

– Все дело в вере, – сказал Луи, не скрывая раздражения. – Я снова цитирую Библию, а не какого-то там безумного философа, который не может удержаться от осквернения достойных идей, не говоря уже о слове Божьем.

Я была потрясена способностью Луи выставлять себя праведным благочестивым христианином. Страстной преданностью консерватизму он прикрывал свою аморальность.

– Я отказываюсь верить в первородный грех, – заявила я. – В своей порочности вы, мужчины, должны винить не женщину, а себя самих. Искупление грехов человечества стало возможным не потому, что Господь послал нам Спасителя, а потому, что человек выходит из тела женщины и является частью порядка мироздания.

– То есть ты утверждаешь, что человек по природе своей безгрешен потому, что он выходит из тела женщины? – спросил Луи.

– Да, – с уверенностью ответила я. – Мы, женщины, умнее, потому что мы ближе к природе, чем мужчины. Мы нежны. Мы благородны. Послушай свое сердце. Или спроси у дружка в твоих штанах. Он подтвердит мою правоту.