Стратегия: «Замок Россия». Том 2 - Вадим Денисов

— Ещё хлеще… Живыми не вернутся.

Хлоп опять.

Надо Бероеву сказать, чтобы амортизатор ставил, разобьют дверь.

— Мужчины! — тут же взвилась Инна, — вы что, веники у дверей не видите, да? Глазоньки снежком запорошило? А ну, марш валенки отряхивать!

Двое смутно припоминаемых мною мужиков в каких-то мохнатых зипунах заполошно вылетели на улицу.

— Станичники это, с Заостровской, — пояснила Бероева, заметив моё недоумение. — Дичают там, если долго не приезжают в цивилизацию.

Те, уже чистенькие, вновь открыли дверь, зашли сторожко.

— С Новым Годом вас, дамочка, и вас, товарищ Главный, — степенно изрёк старший, похожий на ленивого, но боевого, кота. — Мы-то из Заостровской, на кораблике пришли. Сам, ну, старшина наш, Туголуков Семён Семёнович, приветствие передать вам просил, и подарочек в дежурную часть, для девушек.

Тот, что повыше, но попроще видом, положил прямо на стол свёрток.

— Икорка тут, паюсная, по-особому делана, наш рецепт.

— Ой, спасибо, ребята! А у меня к вам просьба, мальчики. Вы когда назад? Свёрток с детскими книгами захватите, — Инна развернула кресло, открыла шкаф за своей спиной, достала перетянутую бечёвкой тяжёлую стопку.

— А мы вечером и назад. Вот на Штучный зайдём, потом к кузнецу… На "Дункане" покатим, он какого-то Гоблина к нам повезёт. Что за Гоблин такой, скажите нам, будьте любезны? Не басурманин, часом?

— Наш, наш… Родной, — успокоила казаков дежурная. — Дед Мороз это. Детей ваших попугает маленько, и сразу назад. Хороший парень, да вы его помните, он на арабов ходит.

— А-а-а! — вспомнил старший. — Помним, как же! Крепкий мужчина, с двух стаканов не валится, уважаем.

У меня чуть кружка из рук не выпала.

Когда казачки ушли, Инна несказанно порадовала.

— Вот ведь выбрали в комитете "Дедов"… Говорила же, нужно помоложе девчат в оргкомитет включить. А вы знаете, кем вас хотят нарядить на торжественное?

— Как так нарядить? — растерялся я.

— Всех начальников наряжают, — сообщила Инна.

— Нахрена!

— Так маскарад ведь, — резонно заметила невозмутимая Бероева. — Оргкомитет решил вас эльфом на сцену поставить. С луком настоящим, у сербов взяли боевой, напрокат. Профессора гномом, например. Бедного Уксусникова — назгулом. Иштван идёт белым магом. Он соведущий.

— Кто?! Чево-о-оо? — к чёртовой матери такой чай, все штаны мокрые! — Каким эльфом! Какой Оргкомитет! Какой "назгул"! Инна, это ты шутишь так?

— Алексей Александрович, что вы, — укоризненно посмотрела на меня дежурная, шумно вздохнула, — ну, какие под Новый Год могут быть шутки.

Венгр, значит, Магом, а папа родненький — эльфюгой пидорастическим? Обломитесь, ведьмы!

Хлоп! Да что такое! Ещё кто-то прётся. Да как они тут смену высиживают?

Не дожидаясь раскручивания в помещении дежурки тугой пружины новой антрепризы, я выскочил на улицу. На Зону пойду, за ворота, на волю.

Ох, хорошо-тихо…

Часовой стоит у ворот, мается в зелёной пуховке "Хан-Тенгри", сейчас это просто "парилка", их и брали с расчётом на действительно низкие температуры, каковые ещё впереди. Воин несёт службу без шапки, сам белобрысый. Кивнули друг другу. Его тоже эльфом нарядить, что ли?

Неба нет, сплошное разведённое молоко.

Падает слабый снег, сыплются мелкие снежинки. Падая, кристаллы разбиваются на части — представляю это, и мне слышится тихий хрустальный звон. Идеальная материковская зима, всегда бы так.

Пш-шш…

— "Кабарга" — "Контуру".

Ага. "Кабарга" это я. Это у меня сейчас позывной такой, "с рогами". Страшно? И я ничего не понял, когда Вотяков с Уксусниковым настаивали на этой "антилопе", млять. Говорят, есть такие радистские правила, особо важные позывные в эфире должны читаться при любых помехах, поэтому их выбирают из специальных таблиц.

А меня, оказывается, нужно шифровать.

Вот и выбрали, нелюди.

— Слушаю, — нехотя откликнулся "Кабарог".

Пш-шш…

— Три человека в пожарную группу на время сегодняшних вечерних мероприятий. Без вас "Берег" не согласовывает "Граниту".

"Гранит" — это Дугин. А Бероева я посадил почти под арест. Пусть сидит в Замке, любые выезды капитану до поры запретил, хотя тот и торопится жить, кичится здоровьем. Ну, мля, прямо пышет… богатырь с раной.

— "Контуру", согласовываю, под запись. Отбой.

Прямо передо мной самым настоящим проспектом лежит центральная улица Посада, на ней стоит уже десять домов. Здания таверны и магазина уже готовы, художнице отданы заказы на вывески. Еще шесть жилых зданий Посада в разной стадии строительства, они сформируют вторую улицу, перпендикулярную Главной.

А ведь мы так и не присвоили этой Главной улице название, даром, что месяц спорили, рядили. Два фонаря на столбах, этого освещения "проспекту" уже явно не хватает, после Нового Года Дугин будет ставить третий фонарь. Домики принаряжены, окна в ярких занавесках, проёмы приукрашены еловыми ветками, в каждом дворе — своя ёлочка и снеговик. Снеговики — вообще по всей долине натыканы, как и прочие новогодние сущности, некоторые снежные творения по размерам не уступают дольменам.

Постоял я, покурил. Пока тихо.

Пш-шш.

— "Кабарга" — "Контуру".

— Слушаю тебя, Инна.

— Оргкомитет в дежурке, запрос персональной дежурной машины. На всю ночь. Считаю нецелесообразным. Приём.

— "Контуру", не согласовываю. Пусть к Толкиену обращаются. Под запись.

Неподалёку от кузни ДТ-75 нагрёб большую снежную горку, дети с неё не уходят. Вот и сейчас целая ватага катается на самодельных ледянках.

Возле рынка суетятся разгоряченные Демченко с Кастетом, помогают Бронко Бронковичу ставить на вычищенную от снега площадку здоровенный и, соответственно, тяжеленный мангал. Или жаровню. Или чёрт его знает, как эта штукенция называется, — сварная конструкция, тяжёлая круглая решётка на ножках, с поддоном, по бокам теплоотражающие пластины. Вечером на жаровне сербы будут для всех желающих жарить какие-то немыслимые, как рассказывают слухи, "югославские колбаски". Такие запахи пойдут! Один раз славянские братья уже такое кулинарное шоу устраивали. Вот сталкера и вписались в помощники, чтобы первые сливки снять.

Подошёл к ним, поздоровался со всеми, пожал руки.

— Бог помощь! И с праздником.

— И тя с Новым Новым Годом, Командор! — Костя всегда бодрый, всегда готовый что-нибудь намудить. Доволен, как слон. Но от молодой жены уже сбежал, тусуется с друзьями, а жёнке, небось, спел про страшную нагрузку сталкера.

Морды красные, от мужиков пар идёт. А духан-то есть, есть!

— Вмазали, черти! — обрадовался я. И позавидовал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});