Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (СИ) - Екатерина Оленева

– Поттер!!! Ты хоть раз пытался думать башкой, а не тем, на чем сидишь!? – орал, как гиппогриф в брачный период, Пруэтт. – Мы целый месяц старались выровнять счет! И нам почти удалось! А снова – ты…! Ты меня когда–нибудь доведёшь, Поттер! Я тебя сам убью! Опередив Малфоя!

– А почему, собственно, в виноватых числится один Джеймс? – тихо, как всегда, заговорил Ремус. – Мы все там были.

– Начхать! Мы потеряли баллы! Потеряли баллы – снова! Гриффиндор на последнем месте. На последнем!!! Для вас честь факультета хоть что–нибудь значит, а, Мародеры?! Черти безмозглые!

Лили была с ним согласна.

Последние недели она из кожи вон лезла, чтобы искупить свою вину перед факультетом. Она принесла Гриффиндору около сотни баллов. И вот, по вине Лягушонка, они снова начинают с того места, с которого ушли.

– Эванс!

Лили мысленно застонала.

– Эванс, я больше не могу ждать… Мне нужно твое согласие. Прямо сейчас!

– Твои проблемы. Поттер, я вообще–то не единственная девочка на факультете…

– Зато ты единственная, кто разбирается в зельях!

– При чем тут зелья? – насторожилась Лили.

Поттер поиграл бровями и поблестел глазами:

– Соглашайся на моё предложение, и я всё расскажу.

– Да я и так поняла.

– Что ты поняла?

– Что ты собираешься под Оборотным проникнуть на Святочный Бал. И, скорее всего, потащишь за собой хвостом Петтигрю и, возможно, Люпина. Ну и ещё парочку–тройку доверчивых глупцов, которым не терпится в очередной раз выслушать Пруэтта.

Поттер смущенно и немного обиженно посмотрел на Лили, ероша волосы:

– Как ты догадалась?

– Ты не можешь пробраться на бал так, как есть, – раз. Тебе нужно зелье – два. Складываем один плюс один и получаем…?

– Я понял, – Поттер выдержал паузу, соображая, что делать дальше. – Теперь я от тебя точно не отстану, Эванс. Потому что если я не заручусь твоим участием…

– Всё, Поттер! – потеряла терпение Лили. – Разговор окончен.

– Не окончен!

– Подкатишь ко мне с этим ещё раз, и будешь объясняться с МакГонагалл. Понял?

Поттер понял. Поттер больше не подходил.

Подошёл Люпин.

– Лили?

Тихий–тихий голос, как всегда, заставил девочку вздрогнуть. Взгляд желтых глаз, которые вполне можно было бы назвать кошачьими или цвета бренди, упорно ассоциировался у Лили с волчьим. Самое неприятное, что глаза Люпина жили словно отдельно от всего остального – спокойного, незаметного, уравновешенного.

Жуткий тип этот Люпин.

– Чего тебе?

– Можно с тобой поговорить?

– Не знаю, – ответила она резко, судорожно собирая вещи со стола.

Час был поздний. Кроме неё и Люпина, никого больше не было. Даже библиотекарь куда–то ушла. Она не удивится, если этот тип начнет ей угрожать.

Лили стало очень страшно.

Люпин положил руку на руку девочке. Ладонь его была сухой и горячей.

Лили испуганно вскинула глаза, как кролик на удава.

– Чего тебе от меня надо, Люпин?!

– Не бойся, – вскинул он руки в примиряющим жесте. – Я ничего плохого тебе не сделаю.

Желтые глаза. Совершенно жуткие. Куда там Блэку? У Блэка они стылые от высокомерия, у Люпина – тоскующие.

Но у обоих какие–то обреченные…

– Я только поговорить хочу. Только поговорить… Решишь уйти – удерживать не стану.

Лили немного расслабилась:

– Насчет Оборотного разговор?

– Тс! Не так громко…

– Рем, – скрестила она руки перед собой,– а не проще ли вам самим его приготовить, чем за мной целый месяц гоняться?

– Видишь ли, – словно подыскивая слова, медленно говорил Люпин, – дело не в том, что нам хочется попасть на Святочный Бал. Сириусу очень нужно проникнуть в Слизеринскую гостиную.

– Зачем ему это?

Острый волчий взгляд снова нацелился в лицо. Отстранённый и внимательный:

– Ты задаешь слишком много вопросов.

Лили стала раскачиваться на стуле, придерживаясь руками за стол:

– Видишь ли, Ремус, если ты просишь человека ввязаться в нехорошую историю, нужно быть готовым к тому, что придётся отвечать на неприятные вопросы.

– Друзья так не поступают, Лили. Друзья помогают без лишних слов.

– Друзья – может быть. Но ты–то мне не друг, Рем.

– А Джеймс?

Лили вздохнула.

Джеймс? Провокационный вопрос. Друг ли ей Лягушонок? Он забавен и симпатичен. С ним весело. Вряд ли этого достаточно для того, чтобы назвать человека другом?

Ремус снова подался вперёд, накрывая лежащую на столе ладонь горячей рукой.

– Пожалуйста, Лили, сделай это. Мы же оба знаем, что Поттер не отстанет. И не остановится. Если ты не согласишься, он придумает что–нибудь похлеще. Уж если он что вбил себе в голову…

Лили отдернула руку от пальцев Люпина, словно он поднес к её коже раскаленный утюг:

– Зачем ему это?

– Джеймс считает, что Блэку нужна помощь. Джеймс хочет помочь.

– Тогда помоги Блэку Бог! Добром поттеровские хотения пока ещё ни разу не заканчивались, – Лили тяжело вздохнула, понимая, что Мародеры её «достали». – Я попытаюсь. Но я вовсе не уверена, что получится…

На следующий день, сразу после уроков Лили, Люпин, Поттер и Блэк отправились на самую высокую башню. Поттер постучал палочкой по стене, и прямо на каменной кладке появилась дверь.

– Заходите, – улыбнулся Лягушонок. – Милости просим в Выручай–Комнату.

Дети огляделись.

Комната была небольшая, но в ней, казалось, все нарочно устроено для них и для их затеи: котел, магический огонь, колбы с ингредиентами.

– Ух ты! А как ты про неё узнал, Джеймс?

– Мне о ней папа рассказал.

– Ты уверена, что справишься? – спросил Блэк, меряя Лили недоверчивым взглядом. – Это уровень четвертого курса, как минимум. И это ещё для чистокровных волшебников…

– Вообще–то… нет, – сладеньким «сиропным» голоском сообщила она. – Я ни в чем не уверена. И я не напрашивалась, помнишь?

– Да что мы теряем, Бродяга? Ну не получится – так не получится. Подумаешь?

– Нам это пить, – напомнил Люпин.

– Ай, да ладно! – отмахнулся Лягушонок. – После нюниковского яда меня ничем не напугаешь. Эванс, начнём?

Лили медленно вытягивала из сумки ингредиенты и складывала один компонент за другим. Шелкокрылые мухи. Пиявки. Водоросли, собранные во время прилива. Спорыш. Толченый рог двурога. Кусочек шкурки бумсленга.

– Ещё потребуются частички тех, в кого мы собираемся превратиться, – оповестила Лили. – Но это позже.

Синие глаза Сириуса смотрели на неё.

Две красивые стекляшки, от которых становится холодно. Или горячо? От этого взгляда трясутся руки, движения делаются какими–то угловатыми, скованными…

Ну что за ерунда?

– В кого мы собираемся превратиться, Бродяга? – с усмешкой полюбопытствовал Поттер.

– Было бы проще, если бы мы были девчонками, – пренебрежительно дернул плечом Блэк.

– В смысле?!

– В том, чтобы выдрать волосы у сестер, нет никакой сложности.

– А, это…? Ну так ведь можно и в девчонок перекинуться, – засмеялся Джеймс. – Так даже интересней будет.

– К твоему сведению – нельзя, – ехидно проинструктировала Лили. – Оборотное сохраняет половую идентификацию…

– Чего?! Лили, нормальным языком – слабо?

– Если ты мальчик, ты можешь обернуться любым – толстым или худым, длинным или коротким, старым или молодым, красавцем или страшненьким, но – мальчиком, Поттер. Никак не девочкой. Так, надеюсь, достаточно понятно?

– О да! – кивнул Поттер.

– Вполне, – согласился Люпин.

– Крылышки мух придётся настаивать в течение двадцати одного дня… – задумчиво водя пальцем по книге, предусмотрительно стащенной из библиотеки Ремусом, проговорила Лили.

– Уложимся? – опасливо осведомился Лягушонок.

– Впритык.

Рассчитывать на помощь мальчишек не приходилось. Хоть не мешали, и на том спасибо. Вот Северус –тот бы всё сделал сам. Он не стал бы улыбаться, задумчиво хмуриться или разбрасывать пренебрежительные взгляды. Он бы работал, красиво и слаженно. А все, что осталось бы на долю Лили, – просто наблюдать.

Девочка раздраженно отбросила с лица намокшую чёлку.

Ну неужели никому из трех Мародеров в голову не приходит помочь!?

***

Тот день выдался солнечным и прохладным. Прихваченная легким морозцем земля перестала расползаться под ногами, и студенты получили возможность прогуляться на уроке Ухода за Опасными Существами без риска увязнуть в грязи.

Профессор Темпл подвел их к двум большим клеткам, где содержались крылатые особи.

Судя по всему, женского пола.

Студенческий гомон стих.

Тварей в равных пропорциях можно было считать безобразными и красивыми.